Негодяи
Шрифт:
– Какой еще освежитель?
– Вон тот, – простодушно ответил Дейджа, указав на дверь особняка. – У вас же там освежитель, верно?
Собеседник уставился на него, видимо, недоумевая, откуда на свете берутся такие идиоты.
– Все освежители на западном дворе, – он снова указал в сторону, откуда доносился далекий гул. – К северу и югу от больших павильонов с едой.
Дейджа на несколько миллиметров уронил челюсть. Бросив озадаченный взгляд на особняк, он повернулся обратно:
– Но она сказала, что на юге… – он осекся и еще раз присмотрелся
– Здесь не особняк Ковв’тера, – терпеливо напомнил собеседник. – Южный блок освежителей примерно в ста пятидесяти метрах, в той стороне.
– Ты уж поторопись, а то она устанет ждать и пойдет смотреть Фестиваль с кем-нибудь другим, – добавил второй.
– О нет, – выдохнул Дейджа, расширив глаза. – Нет. Она бы ни за что… Ох, проклятье. Извините, мне пора!
Он развернулся и самой неуклюжей трусцой, что была у него в репертуаре, понесся прочь к блоку освежителей. Споткнувшись выверенным движением, он ухитрился оглянуться и проверить, не погнались ли здоровяки следом.
Не погнались. Дейджа их не интересовал. Только дверь. И какой бы ни была причина их интереса, он подозревал, что команде Инджера это не понравится.
Пара охранников отогнала одинокого посетителя от юго-восточной двери, но в остальном с тех пор, как Лэндо и Зерба двадцать минут назад зашли в особняк, никакой активности к югу от крученых фонтанчиков не наблюдалось. Подкрутив окуляры электробинокля, Винтер навела его на ближайший стеклянный купол на крыше – там ничего не происходило – затем перевела взгляд на толпу, смотревшую «Великую бурю» – там происходило слишком много всего – и снова вернулась к двери.
– Ты не видела Бинк? – спросила подошедшая к окну Тавия.
– Извини… Потеряла в толпе, – помотала головой Винтер. – Но полчаса назад, когда Шекоа оставил ее и пошел на встречу с Лэндо и Зербой, с ней все было хорошо.
– Точно? – нахмурилась Тавия. – Ты же помнишь ее сигналы об опасности?
– Да, – заверила ее Винтер, воздержавшись от очевидного замечания, что этот список полузаметных жестов она будет помнить до гробовой доски. – Сигналов не было. Вообще-то, судя по языку тела, они даже вполне неплохо ладят.
– Ну еще бы, – вздохнула Тавия. – Еще один из ее многочисленных талантов – заставлять окружающих плясать под свою дудку.
«И тебя тоже?»
Вместо этого Винтер сказала:
– В вашем деле это полезно.
– Знаю, – кивнула Тавия. – Не хочу показаться обидчивой. Просто… говорят ведь, что люди ко всему привыкают. Но к этому я так и не привыкла. И вряд ли когда-нибудь смогу.
– Может, уже и не придется, – предположила Винтер. – На этом деле вы можете заработать столько, что никто не помешает вам уйти на покой.
– Можем, – устало сказала Тавия, – но не заработаем. Бинк уже сотню раз обещала завязать – едва ли не каждый раз, когда ей мерещилось, что впереди замаячил большой куш. Но почему-то или кредитов оказывается не так уж много, как казалось, или нас кидает скупщик, или почти всю добычу приходится бросить, или появляются еще какие-то неурядицы. Без них не бывает.
– Мне иногда кажется, что вся жизнь – одна большая череда неурядиц, которые тянутся друг за другом, – согласилась Винтер. Она старалась отогнать мысли о тех ужасах, которые Палпатин обрушил на нее, на Лею и на многих-многих других. – Каждая из кожи вон лезет, чтобы расстроить твои планы и разрушить мечты.
Она опустила электробинокль, чтобы дать глазам отдохнуть.
– Чего ты вообще ждала от жизни, Тавия?
– Честно говоря, того же самого, только побольше, – отозвалась Тавия. – Сплошной нищеты, жизни впроголодь. Мы обе еще больше носились бы по вселенной наперекор всему, пытаясь пережить еще один день. Этого я ждала, а вот чего я хотела… – Она внезапно улыбнулась. – Помнишь, я сказала, что Бинк нравится ее работа, потому что хорошо получается? Вот и у меня с электроникой то же самое.
– На этом можно неплохо зарабатывать, – пробормотала Винтер.
– Да я пыталась, – улыбка Тавии погасла. – И снова пыталась, и снова, и снова. Но стоит мне куда-то устроиться, Бинк всегда находит подвох. Либо платят меньше, чем следует, либо начальник хам, либо мне дают позорную черную работу, либо коллеги чавкают во время еды. Всегда что-то находится.
– Иногда жизнь – это еще и череда компромиссов.
– Я и не спорю, – вздохнула Тавия. – Я пытаюсь объяснить Бинк, что с мелкими проблемами как-нибудь справлюсь. Но ты же ее знаешь. Не успеваю я опомниться, как мы уже снова на улице, а она вламывается в чей-то кабинет в поисках очередного большого куша.
Винтер печально кивнула. Она знала немало таких людей – они чувствовали себя живыми только тогда, когда рисковали всем, не считаясь с шансами. Конечно, у них было свое место в жизни. По правде говоря, без них Восстанию наверняка бы уже давно настал конец – с воплями и морем крови. Но в то же время она поневоле испытывала к ним острую жалость. Когда-нибудь война кончится. Быть может, когда-нибудь войны вообще прекратятся. Она отстраненно задумалась, чем же тогда займутся такие люди.
– Что ж, по крайней мере, нам больше не приходится гадать, как протянуть еще день, – с горькой усмешкой продолжала Тавия. – Теперь мы скорее думаем, как протянуть месяц. Это явно лучше. Быть может, после нынешнего дела счет пойдет на десятки лет.
– Будем надеяться, – согласилась Винтер. Она отвернулась обратно к окну и снова поднесла бинокль к глазам. По-прежнему ничего.
Ей тоже оставалось только надеяться, что Лэндо справляется с ситуацией – что бы там ни происходило в особняке.
Бывают такие случаи, подумал Лэндо, когда у противника перевес и в числе, и в оружии, причем все двери перекрыты, а на руках проигрышный расклад. И тогда остается только один выход. Блеф.