Нехоженой тропой
Шрифт:
– А знаете, ребята, - повернулся Дима к друзьям, - нужно залезть на вышку и посмотреть с нее, может быть, увидим Адово озеро. Компас компасом, а вдруг пройдем где-нибудь рядом с ним...
Таня задрала голову вверх:
– Какая высокая! Метров тридцать, а то и все пятьдесят. Как ее только построили такую!
Возле вышки стоял низенький шалаш, покрытый берестой. При приближении ребят из него вылетел черный белоклювый дятел с ярко-красной шапочкой на макушке.
– А вот и хозяин дома!
– воскликнул Дима.
–
Дятел сел на одну из перекладин вышки и протяжно завопил: "Киаай, киаай", потом раздалась резкая, звучная барабанная дробь.
Ребята один за другим полезли в шалаш.
В шалаше было прохладно. На полу кучей валялись чешуйки от еловых и сосновых шишек, в сухом пне посреди шалаша торчали две шишки, наполовину объеденные, видно, этот пень служил дятлу обеденным столом.
Таня присела на мягкую пахучую охапку еловых ветвей и мечтательно сказала:
– Хорошо тем людям, которые ставят такие вышки... Пришли, поставили высоченную вышку, залезли на самую вершину, посмотрели, а вокруг далеко-далеко видно. Посмотрели и пошли дальше, а дальше снова неизвестные места...
– Ладно, надо лезть, - решительно проговорил Дима и первый подошел к вышке.
На ее вершину зигзагами вела узкая частая лесенка. Дима вступил на первую ступеньку.
За Димой полезла Таня, за Таней - Афоня. Афоня остановился на первой же площадке, Таня забралась почти до половины вышки, но тут посмотрела вниз, ей стало страшно, и она медленно начала спускаться.
Диме тоже страшно. Но он только крепче обхватывает пальцами ступеньки лестницы и старается не смотреть вниз. Вот уже близка верхняя площадка. Устали ноги, онемели от напряжения руки, все страшней и страшней становится поднимать ногу на новую ступеньку.
"Нужно отдохнуть, - подумал Дима.
– Отдохну и полезу дальше". Он плотно прижался к лестнице и зажмурил глаза. Минута, две - и снова вперед.
– Уже немного осталось! Всего десять ступенек!
– доносится снизу глухой Танин голос.
Дима напрягает последние силы. Последние ступеньки, и он через узкое квадратное отверстие выполз на дощатую площадку.
Немного отдышавшись, Дима поднялся и, держась за перила, посмотрел вокруг.
Со всех сторон вышку окружал лес. Сверху он был похож на бескрайнее моховое болото, потому что виднелись одни зеленые верхушки, а стволов совсем не было видно. К горизонту лес синел и словно таял в беловато-голубой дымке.
Адово озеро Дима с вышки не увидел. Только в том направлении, где оно должно было быть, поднимался особенно белый туман. Дима проверил направление по компасу.
Ребята с сожалением покинули уютный берестяной шалаш и вскоре вошли в лес. Идти было легко, после небольшого ельника начался чистый сосновый бор, выстланный, словно ковром, мягкой золотистой хвоей.
Высокие прямые сосны с пушистыми шапками кудрявых ветвей на самых вершинах
Вот уже два километра, три километра тянется бор, и все нет ему конца.
Дима остановился, за ним остановились и все. Афоня поднял толстый сук и со всего размаха ударил по ближайшей сосне. Сосна зазвенела, и сверху упала маленькая черная шишка.
– Какой красивый лес!
– сказала Таня.
– Да, красивый, - подтвердил Дима и достал карту.
Он приложил карту к гладкому стволу и ногтем нацарапал на ней кружок.
– Зачем ты написал букву "О" на карте?
– спросила Таня.
– Это не буква "О", - ответил Дима.
– А что же?
– Угадай.
– А я знаю!
– воскликнул радостно Афоня.
– Ведь мы находимся сейчас как раз в том самом бору, который нужен леспромхозу! Ты его отметил, да?
– Да, - также радостно ответил Дима.
– Правда! Правда!
– подхватила Таня.
– Вот это здорово! Только твою отметку и сейчас не видно, а пока дойдем до дому, она совсем сотрется.
– Эх, вот карандаша я не взял, - вздохнул Дима.
– А мы естественными чернилами, - деловито проговорил Афоня.
– Дай-ка карту.
Афоня взял карту, сорвал с куста ягоду черники, раздавил в пальцах и обвел Димин кружок красным черничным соком.
– Теперь не сотрется.
Вскоре бор пошел в низину. Лес поредел, началось болото.
Ноги по колено утопали в густом мягком мху, и ребята шли словно по пуховой перине. Где-то внизу тревожно хлюпала вода: только посматривай, как бы не провалиться в яму, спрятавшуюся среди травы.
Трудно идти по болоту. Ребята медленно брели от кочки к кочке, собирая под редкими тоненькими березками и сосенками сизые ягоды черники.
Афоня уныло плелся сзади, опираясь на длинную палку. Вдруг под ним закачалась земля, он испуганно отскочил в сторону, послышался хруст, заклекотала вода, и Афоня очутился по пояс в воде.
– Ой! Спасите!..
– закричал Афоня и обеими руками ухватился за палку, которая, на счастье, очутилась у него под грудью.
Дима и Таня обернулись на крик. Вокруг Афони выступила темно-коричневая вода, и из нее торчали только голова, плечи и вещевой мешок.
Дима побледнел, у Тани задрожали губы.
– Что делать?
Дима быстро сбросил с плеча ружье и пошел к Афоне.
Мох под ногами дрожал и ходил ходуном. Дима лег на живот и пополз. Возле широко разросшегося низенького кустика багульника он почувствовал под собой более твердую почву и протянул Афоне конец палки.
Афоня с трудом выкарабкался из ямы.
Из опасного места ребята выбирались ползком, по-пластунски. Добравшись до большой кочки, остановились, Афоня разделся, и, пока сушились на солнце его брюки и рубашка, пришлось отдыхать.