Неистребимый
Шрифт:
Как же его назвать-то?
10. Ошибка вольного
Наступившее утро было не столь ветрено, как последние несколько дней, и вольные, собравшиеся вокруг жаркого костра на дне Веселой Балки – глубокого оврага большой протяженности, где они укрывались еще с лета, – больше по привычке, чем по необходимости, кутались в меховую одежду. Корд по прозвищу Шальной, единственный инородец среди серых адалаев, из которых и состояла шайка, по прихоти судьбы являлся и их атаманом. Высокий и широкоплечий, с тяжелым властным лицом, он смотрелся очень внушительно на фоне мелких представителей племени беловолосых,
Шальной как раз потянулся ложкой к булькающему над костром котелку, чтобы снять пробу с кипящего варева, когда из росших по краю оврага кустов колючего мята вылетел Грузило – тощий адалай средних лет. Сидевшие на корточках семеро вольных разом обернулись, забыв о предстоящей трапезе. Грузило нынче ходил в дозорных, и если его принесло с такой скоростью, то не иначе как…
– Гость! – выдохнул Грузило, пропахав костлявым задом тонкую корку снега на крутом склоне и затормозив уже возле самого костра. – Неходко идет, но скоро под нами будет!
– Проспал, засранец? – Шальной недобро зыркнул на дозорного.
– Да я…
– Сколько?!
– Да один же! Одного я разглядел! Как увидел, сразу сюда!
– По дракхам! – рявкнул Шальной. – Быстро!
Но вольные и сами, не дожидаясь распоряжений, уже летели к верховым зверям, укрытым в просторной пещере неподалеку от оврага. Добычи не было уже давно, припасы вольницы оскудели, и в котелке сегодня кипела опостылевшая похлебка с горькими грибами пополам с орехами, о которой тут же все забыли.
Шальной остался на месте, похлестывая прутом по сапогу.
Не пристало атаману суетиться, как простому вольному. О его дракхе позаботился его ближайший подручный, Болт, крепкий коренастый мужик с лицом, покрытым жуткими давними шрамами. Вон, уже показался, торопливо ведя под уздцы двух дракхов – Убийцу и Увальня. Первый выглядел более мощным и свирепо рвался из рук, не желая подчиняться никому, кроме хозяина. Он и принадлежал атаману.
Подхватив брошенные Болтом поводья, Шальной лихо взлетел в седло и, махнув рукой, дал сигнал к началу движения. Ватага резво взобралась по крутому склону Веселой Балки, выбралась на ровное место и со свистом и гиканьем понеслась мимо камнелюбов – к Торной дороге, до которой было всего триста шагов. Добыча и так никуда не уйдет, но звери застоялись и рвались вперед, да и кровь взыграла в жилах охотников за чужим добром.
Убийца хрипел и рычал в боевом азарте, тугие мускулы так и ходили под панцирной кожей на спине в такт мощному стремительному движению, острые копыта взрезали тонкий слой снега, опавшей листвы и добирались до заснувшей, зимней земли, разбрасывая черные комья по белому полотну. Шальной направил дракха мимо толстого, в два обхвата, ствола камнелюба, намереваясь в последний момент пригнуться и проскочить под низко нависшей заиндевевшей веткой. Привычная проверка собственной ловкости, без чего он ну никак не мог обойтись и что практиковал при каждом случае.
Остальная ватага бешеным галопом рассыпалась по лесу, охватывая участок Торной дороги широким кольцом. Шальной ухмыльнулся, радуясь предстоящей потехе и бесстрашно глядя на стремительно приближавшуюся ветку. Если он не успеет увернуться, то удар
И тут Шальной его увидел.
Гостя.
Того, о ком сообщил Грузило. Его внешний облик и вогнал атамана в мгновенный столбняк. Спохватившись в самый последний момент, он успел пригнуться, но ветка все-таки поцеловала его затылок, и, хотя удар пришелся уже вскользь, силы его хватило, чтобы атамана вышибло из седла…
Когда Шальной пришел в себя, его голова все еще гудела от удара. Лицо было мокрым от снега, в который он зарылся при падении, ледяные струйки стекали за ворот, сильно ныло ушибленное плечо. Ноги подгибались от слабости, но кто-то жестко держал его под руки, заломав их за спину и не позволяя упасть. Шальной вяло повернул голову в одну сторону, в другую. Перед глазами муть, разглядеть что-либо трудно. Он сплюнул, напрягся, пытаясь выпрямиться самостоятельно, но его держали столь крепко, что даже он, со всей своей прославленной среди вольных силой, ничего не мог поделать. Плохо, Зверь тебя заворожи… Но ничего, это пока… Сейчас он немного придет в себя и…
Свет перед лицом заслонила высокая тень.
Зрение вдруг стало отчетливым.
Перед ним стоял дал-рокт. Тот самый, кого он увидел на скаку. Высокий, тварь, выше его на две головы, и соответствующие росту плечи. Под черным с отороченным серебром плащом, наглухо запахнутым на груди, наверняка виритовые доспехи, которые ничем не возьмешь, на голове просторный складчатый капюшон, бросающий на грубое звериное лицо глубокую тень, узкие длинные прорези глаз светятся, словно гнилушки…
Тут Шальной окончательно сообразил, что произошло, и взгляд его лихорадочно заметался по заснеженному лесу. Он почти сразу увидел безжизненное тело Грузилы, наполовину придавленное мертвым дракхом – примерно в трех десятках шагов поодаль. Снег под ним покраснел от крови. Чуть дальше в нелепой позе валялся Болт, один, без дракха, оскаленное предсмертной судорогой лицо обращено к атаману, словно в немом укоре. Неужели всех… всех порешили? Проклятый Грузило, чтоб его причастило, не сумел Вестника Тьмы от обычного хаска отличить… Знал же, что не стоит этого придурка в дозор ставить, всю ватагу подвел, всех положил… Жаль парней, давно уже вместе промышляли…
Низкий мощный голос дал-рокта заставил Шального вздрогнуть.
– Твой дозорный попался на личину, так что не кляни его. Он умер легко, так как был мне не нужен. Как и остальные. С тобой же будет иначе. Мне нужна твоя жизнь, чтобы восстановить свои силы, и в твоей душе не должно быть страха, когда я ее возьму. Ты воин. Готовься.
Готовиться? К чему готовиться? К смерти? Шальной затравленно глянул по сторонам, словно надеясь на какое-то чудо и уже всем своим существом понимая, что никакого чуда не будет. Собрав все свое мужество, он твердо взглянул в глаза мага. Ну же, давай, тварь!
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул дал-рокт, оскалив звериные клыки. Он шагнул ближе, поднимая руки, и сжал когтистыми лапами виски атамана.
Шальной дернулся от отвращения, но в тот же миг тонкое лезвие кинжала одного из тех, кто держал его за руки, вошло в шею разбойника сзади и рассекло позвоночный нерв.
Корд умер бы мгновенно, но Драхубу нужна была его жизненная сила, и смерть не стала торопиться, покорно ожидая, пока маг впитает эту силу всю до капли.