Неизбежность
Шрифт:
Она уверенно направляется к водительской двери, но Ксавье останавливает её, положив руку на плечо. Уэнсдэй оборачивается, недовольно сверкнув угольными глазами. Всего полчаса назад он клятвенно заверил, что не будет ничем мешать в обмен на согласие Уэнсдэй сопровождать ее. Похоже, сдержать обещание ему будет нелегко.
— Может, лучше я? — робко спрашивает Ксавье, явно не особо надеясь на положительный ответ. — У меня есть права… и опыт.
— Мне нужно практиковаться. Как выяснилось, навыки вождения могут быть полезными, —
Теперь она чувствует себя гораздо увереннее — вставляет ключ в зажигание и поворачивает вправо, затем с негромким щелчком включает фары и опускает рычаг ручника. Ксавье внимательно следит за её действиями, но благоразумно сохраняет молчание.
— Если вздумаешь критиковать — высажу на обочине, понятно? — на всякий случай предупреждает Аддамс, утопив в пол педаль тормоза и переключая передачу.
— Предельно, — он усмехается и поднимает руки перед собой в примирительном жесте. — Мы можем заехать в академию? Мне нужно взять кое-что из вещей. Это не займёт много времени.
— Ладно. Но не вздумай попасться.
Конечно, это занимает много времени.
Припарковав машину на приличном расстоянии от резных ворот Невермора, Уэнсдэй провожает его высокую фигуру пристальным взглядом. Рука невольно дергается в сторону коробки передач — соблазн уехать одной чертовски велик.
И он только усиливается, когда проходит уже двадцать три минуты, а Ксавье все не возвращается. Как ни странно, Аддамс останавливает рациональное мышление, прежде отчаянно противившееся даже малейшему присутствию Торпа в её жизни. Но до Детройта около тринадцати часов пути только в одну сторону, и она прекрасно понимает, что проделать такой длинный путь в одиночку, почти не имея опыта вождения, будет непростой задачей.
Тем более, жизнь уже неоднократно и вполне доходчиво объяснила, что излишняя самонадеянность может обернуться плачевными последствиями.
Когда он наконец возвращается спустя тридцать четыре минуты, порядком раздраженная Уэнсдэй сходу напускается с претензиями.
— Где ты был так долго?
— Так и скажи, что соскучилась, — чрезмерно довольное выражение на лице Ксавье вызывает настойчивое желание вогнать парочку иголок ему под ногти. Похоже, он вне себя от радости, что им предстоит провести наедине столько времени.
— Не скажу даже под пытками, — Уэнсдэй закатывает глаза и заводит машину.
— Вот, держи… — он сует ей на колени какой-то сверток из фольги. — Я подумал, что ты захочешь перекусить по дороге и взял в столовой сэндвич с индейкой.
Аддамс вздрагивает.
Убирая руку, он на долю секунды задевает мизинцем её колено, прикрытое слишком тонкой тканью. Из её достаточно обширного гардероба Энид умудрилась привезти именно это дурацкое платье из шифона — слишком приталенное и длинное, чтобы быть удобным. В ответ на скептический взгляд Уэнсдэй, блондинка мгновенно заявила, что, по её мнению, это «единственная вещь нормального человека, которую она с огромным трудом смогла отыскать, и вообще надо быть
И вот результат.
Одно случайное мимолетное прикосновение ощущается так, будто Ксавье касается обнаженной кожи. Прошибает, словно удар электрошокера.
К счастью, он этого не замечает.
Или делает вид, что не замечает.
Она не удостаивает его благодарностью, уставившись прямо перед собой немигающим взглядом. Откладывает сэндвич в сторону и круто выворачивает руль. Шины приятно шуршат по гравию, Уэнсдэй уверенно нажимает на газ, и белый Форд набирает скорость.
Первые пару часов пути проходят относительно спокойно. Она внимательно следит за дорогой, аккуратно объезжая выбоины в асфальте. Ксавье копается в телефоне, откинувшись на сиденье. Уэнсдэй старается не смотреть в его сторону.
— Могу я подключить телефон к магнитоле и включить музыку? — осведомляется он, и Аддамс отвечает коротким кивком. Салон заполняют вступительные аккорды The Rolling Stones.
— Почему именно эта песня? — спрашивает Уэнсдэй, уже заранее зная ответ.
— Я слышал, как ты играла её на виолончели. Думал, тебе понравится.
«Я заглядываю внутрь себя и вижу, что мое сердце черное».{?}[Ну вы поняли, да, что это из песни, которая была в конце первой серии хд]
Она нехотя кивает в знак согласия.
Ей и вправду нравится.
Каким-то удивительным образом Ксавье помнит все, что хоть немного имеет к ней отношение. Кошмар.
Понемногу Уэнсдэй понимает, что вождение приходится ей по душе. Лёгкое напряжение, которое присутствовало в начале пути, понемногу отступает, а извилистые повороты и мелькание деревьев действуют неожиданно расслабляюще. Немало удовольствия добавляет осознание, что несколько тонн металла и пластика покорно подчиняются любому движению её руки.
И ей определенно нравится скорость — адреналиновый всплеск будоражит кровь. Аддамс теперь точно знает, что попросит у родителей на ближайший праздник.
Единственное, что портит идиллическую картину — музыка. За исключением первой песни, у Ксавье просто чудовищный вкус. Обилие басов и чрезмерно быстрый ритм врезаются в мозг, словно тупой зазубренный нож.
— Переключи песню, у меня скоро кровь из ушей польется.
— А у меня скоро сердце остановится от того, как ты гоняешь, но я же молчу, — упрямится Ксавье и нарочно прибавляет звук на телефоне.
— Я точно высажу тебя на обочине.
— Тогда я умру и буду всю жизнь являться к тебе в кошмарных снах.
«Ты уже являешься ко мне в кошмарных снах».
Аддамс вовремя прикусывает язык.
Обмен любезностями завершен, и еще некоторое время пути проходит в молчании.
Но когда из динамиков начинает доноситься омерзительный речитатив, Уэнсдэй не выдерживает. Чуть сбросив скорость, она тянется к круглой кнопке магнитолы с намерением сию же секунду прекратить эту невыносимую пытку.