Неизбежность
Шрифт:
Легкая боль смешивается с удовольствием, опьяняя сильнее самого крепкого алкоголя.
Но Уэнсдэй этого мало.
Ей невыносимо отчаянно хочется большего. Более сильной боли, более глубокого и жесткого проникновения, более яркого наслаждения.
Она стремительно выворачивает руль вправо и ударяет по тормозам. От резкой остановки их обоих слегка толкает вперед, а потом отбрасывает на сиденья.
Не давая Ксавье опомниться, она решительно отстраняет его руку, ощущая тянущую пустоту внутри. К счастью,
Губы Ксавье накрывают её собственные, его язык уверенно проникает ей в рот, и Уэнсдэй разом забывает обо всех неудобствах. Она нетерпеливо ерзает у него на коленях, ощущая твердость члена сквозь грубую джинсовую ткань.
Её руки ложатся на пряжку ремня, и Ксавье с рваным вздохом прикрывает глаза. Его пальцы снова скользят вверх по внутренней стороне бедра, мучительно медленно поглаживают клитор сквозь кружево, пропитанное горячей влагой. Едва не ломая ногти, Аддамс расстегивает ремень и молнию на его джинсах.
Он немного приподнимается, помогая ей стянуть штаны вместе с боксерами. Напряженный член упирается ей в бедро, и Уэнсдэй почти задыхается от этого обжигающего ощущения.
— Подожди секунду… — Ксавье обнимает её за талию одной рукой, не позволяя отстраниться ни на миллиметр, пока вторая рука шарит по карманам наполовину спущенных джинсов.
Спустя несколько мгновений он вытаскивает маленький квадратик из фольги.
— Я смотрю, ты заранее это продумал? — Аддамс пытается язвить, но из-за сбитого дыхания в голосе нет привычной твердости.
— Я отлично справляюсь с планированием, — в тон ей отзывается Ксавье, зубами разрывая блестящую упаковку.
Раскаленное желание настолько велико, что она оставляет без ответа этот ироничный выпад. Наплевать. Пусть говорит что угодно — тянущий спазм внизу живота испепеляет все прочие мысли. Разум неизбежно оказывается под контролем изнывающего от желания тела. Отбросив в сторону упаковку, Ксавье одной рукой аккуратно надевает презерватив. Уэнсдэй неотрывно следит за его движениями лихорадочно блестящими глазами. Ее тело бьет мелкой дрожью, как при сильном ознобе.
Но вовсе не от волнения.
От… предвкушения.
— Можно мне быть сверху? — он предпринимает попытку перевернуть её и уложить на сиденье, но Аддамс протестующе стискивает его запястья железной хваткой.
— Нет.
Сделав глубокий вдох как перед прыжком в ледяную воду, она отпускает его руки и задирает шифоновую ткань платья. Немного приподнимается, подбирая удобную позу, и дрожащей от возбуждения рукой обхватывает член у основания. Ксавье запрокидывает голову с глухим стоном и закрывает глаза.
Чисто в теории она знает, что нужно делать. Но на практике это оказывается куда волнительнее. Уэнсдэй запускает свободную руку под платье, отодвигая
Пальцы Ксавье яростно стискивают её бедра, впиваясь в выступающие косточки.
Она снова прикусывает нижнюю губу и начинает осторожно опускаться. Растяжение вызывает упоительную боль, нарастающую с каждым миллиметром. Мышцы внутри рефлекторно сжимаются, и Уэнсдэй замирает на мгновение, пытаясь расслабиться. А затем задерживает дыхание и резким рывком опускается вниз. Глубокое проникновение прошибает все тело острой режущей болью, сквозь стиснутые зубы вырывается стон. Она невольно зажмуривается, ошеломленная сокрушительной яркостью новых ощущений. Вцепляется в его плечо в поисках точки опоры, вонзаясь заостренными ногтями в кожу. Ксавье перемещает руку на клитор, поглаживая плавными ласкающими движениями.
К боли понемногу примешивается удовольствие.
Выждав несколько секунд, Уэнсдэй на пробу приподнимается и опускается вновь. Умопомрачительное сочетание боли и наслаждения срывает с её губ очередной стон. Она немного наклоняется вперед, меняя угол проникновения, и начинает осторожно двигаться. Ксавье надавливает на клитор сильнее, и мышцы внутри сиюминутно отзываются на его прикосновения крышесносной пульсацией. Ей невыносимо жарко, струящаяся ткань платья липнет ко взмокшей спине.
— Черт… С ума сойти… — сбивчивый шепот Ксавье, перемежаемый хриплыми стонами, доносится, словно сквозь плотный слой ваты.
Все, о чем Уэнсдэй способна думать — огонь, пылающий между разведенных бедер. Бесконтрольное напряжение нарастает, накатывая и отступая горячими волнами. Она едва может дышать, каждый толчок вызывает громкий стон. В какой-то момент Ксавье резко приподнимается, стискивая Аддамс в объятиях, и внезапно перехватывает инициативу. Рывком переворачивает Уэнсдэй, подминая под себя. Шире разводит её бедра — в тесном салоне это жутко неудобно, ей приходится упереться ногой в приборную панель — и одним глубоким рывком входит почти до основания.
Она с протяжным стоном выгибает спину, подаваясь навстречу его восхитительно-грубым движениям. Его пальцы снова принимаются ласкать клитор, и Уэнсдэй окончательно теряет связь с реальностью. Толчки с каждой секундой становятся все жестче и глубже. Его губы скользят по шее, оставляя влажную дорожку. Зубы яростно впиваются в разгоряченную кожу, и новая вспышка боли доводит её до пика сокрушительного удовольствия. Мышцы внутри бешено пульсируют, обхватывая его член плотным кольцом.
В голове стоит туман, словно Аддамс вновь оказалась под действием наркотических анальгетиков.
Проходит не больше минуты, прежде чем Ксавье погружается особенно глубоко и замирает, утопив последний стон в её растрепавшихся волосах.
Уэнсдэй едва осознает происходящее.
Отголоски наслаждения делают тело безвольным.
Она совершенно не в силах возразить, когда он запечатлевает слишком ласковый поцелуй на взмокшем виске и сбивчиво шепчет какие-то нежные глупости.