Неизданные архивы статского советника
Шрифт:
— Абсолютно. — и далее распространяться на эту тему не стал.
Встретил наконец своего человечка с Гороховой, маленького, невзрачного, но крайне информированного, который сообщил, что в здании склада проводилась секретная операция по внедрению агента.
— Схоронили? — сочувственно уточнил Тюхтяев.
— Да тут такое дело… Он пропал.
Еще один? Там дьяволова бездна что ли?
— Совсем?
— Да там как вышло-то… Мы агента внедряли к этим активистам, до дверей довели, наблюдали, и неплохо наблюдали,
— И что же он рассказывает?
— Что было там трое — бывший земский врач Никифоров, Петр Петрович, студент Пастухов Алексей Михайлович и разночинец Боборыкин Дмитрий Иванович. Ждали женщину, чье имя установить не удалось. Она пришла, принесла взрывчатку, та сдетонировала не ко времени и вот…
— Сам веришь? — уточнил статский советник.
— Оснований нет. Агент надежный, больше пятнадцати лет прослужил. Мы его проверили еще раз по личной просьбе друга твоего, графа Татищева, но пока все подтверждается.
— И кто же у нас такой молодец?
— Фохт, Федор Андреевич.
— Николай Владимирович, если сейчас начать допрашивать Фохта о Ксении Александровне вновь, мы вряд ли сможем рассчитывать на конфиденциальность. Тем более, что вряд ли он бы промолчал, случись Вашей родственнице там оказаться — в прошлый раз он был весьма расстроен отказом в продолжении дела.
— Так что, он ее преследовал и убил? — ужаснулся Его Сиятельство.
— Не думаю, что он бы такое провернул. — подумав, ответил Тюхтяев. Хотя за пару дней и тело бы спрятал, и версию какую придумал подходящую.
— Сгною! — кратенько пообещал граф.
А к Пасхе Тюхтяев получил открытку от графа, где помимо прочих поздравлений и пожеланий была приписка:
«А еще Господь нам сподобил отыскать родственницу нашу, К.А., которая намолившись вдоволь сыскалась и теперь возвратилась в Санкт-Петербург».
Мутная история, но раз больше помощи не просят, то и лезть ни к чему. Хотя любопытно на такую неординарную особу глянуть.
Глава 2
— Ваше высокородие! — курьер влетел практически в мыле. — Там у их Сиятельства Губернатора бомбист и убивец.
— Что? — Тюхтяев свечкой взмыл над столом.
Тут же дверь распахнулась и залетел второй.
— У Их Сиятельства графа Татищева покушение было. Преступник задержан, но бомба взорвалась!
— Как взорвалась? — охнул статский советник, на ходу набрасывая пальто.
— Агент Желторотов погиб при исполнении. Он ее в сейф убирал.
— Болваны все! — и еще несколько слов
Дальнейшее сумбурное изложение показало, что злоумышленник пронес бомбу аж в приемную московского губернатора, но чудесным образом был отвлечен гостьей и лишь попытался достать револьвер, но не успел.
— И отчего же нам попался столь нерасторопный душегуб? — допытывался Тюхтяев у агента.
— Да я сам не видел, но секретарь Его Сиятельства всем рассказывал, как эта девица злодея камнем била. И прямо черепушку раскроила, вон оно как.
— Девица с камнем в приемной губернатора? Ты пил что ли? — принюхался Тюхтяев.
— Никак нет! — тот перекрестился.
Долгие и нудные расспросы секретаря, помощников и прочей челяди, позволили выяснить некоторую последовательность событий: коллежский асессор Гершелев пришел вместо своего некстати занедужевшего начальника, принес солидную коробку, сидел смирно и в разговоры особые не вступал, по того, как рядом с ним не устроилась гостья.
— И где же эта прекрасная дама? — уточнил советник.
— Да это ж вдовствующая графиня Татищева, сноха Его Превосходительства. Небось, у себя в комнатах отдыхают. — отрапортовал лакей.
Вот оно как, встретились наконец.
— Николай Владимирович! — он изучал чуть посеревшего графа. — Что стряслось?
Тот молча протянул стакан вина.
— Бомбиста видел?
— Видел, как не видеть. Без сознания пока. Это чем же его так? — ну хоть этот-то правду скажет.
— А это, мой дорогой, Ксения Александровна наша постаралась. Пресс-папье со стола Александра Дмитриевича прихватила и вот…
Значит не соврали. Интересная история получается.
— Мне бы побеседовать с ней.
Граф пожал плечами.
— Только не дави, как ты умеешь, ладно? Женщина же, перепугалась, спасла нас всех от такой беды.
— Обижаете, Ваше Сиятельство, как можно…
Граф помолчал, резким движением опрокинул в себя алкоголь и отправился прочь из комнаты.
— Обожди только, я ее подготовлю.
Подождал пару минут — все же молодая женщина, плачет наверняка, как раз такие и рассказывают много — и двинулся следом.
— Познакомите, Николай Владимирович? — он по-свойски заглянул в комнату, плюхнулся в кресло, раскрыл папку с бумагами. — Любезный, чаю и бутербродов. — все же за разговорами зверски проголодался и перевел взгляд на злополучную графиню. Год уже хотел увидеть это чудо наяву.
Да, шея, определенно длинновата, черное платье делает ее суше и мрачнее. Густые волосы, темные, с рыжиной, светлая кожа без следов слез. И не рада визиту — так и зыркает зелеными глазами, губы сжала, в руках теребит подол.