Чтение онлайн

на главную

Жанры

Неизданные записки Великого князя
Шрифт:

— Можно ли его увидеть?

— Пока нет, ему запрещено вставать, может опять открыться кровотечение.

— Передайте ему от меня, чтобы он держался. Надо жить. Это приказ!

Врангель ушел, строго наказав доктору, чтобы мне был обеспечен самый лучший уход и если мне что-то надо и он достать не может, то пусть сразу обращается к нему.

А я думал про Серджи. Бедный мальчик, для пилота слепота — то же что и смерть. Он никогда не сможет летать.

Когда адмирал ушел, ко мне явилась целая делегация пилотов. Из Новочеркасска прилетел Баранов, был Кетлинский, он был совсем не весел и на себя не похож, были все итальянские летчики, кроме Серджи, был механик Серджи, был наш доктор, отправившийся с мониторами и оставшийся на промежуточном аэродроме, куда садились аэропланы после бомбежек был еще кто-то. Они стали меня расспрашивать о самочувствии, но я спросил, были ли они у Серджи. Оказалось, что планировали зайти после меня. В общем все было как-то натянуто, и я попросил всех зайти к Серджи, ободрить его, потому что ему очень плохо, а потом пусть ко мне зайдет наш доктор и расскажет как он там, после того как побеседует со здешними коллегами.

Я понимаю, что Серджи думает, что теперь он никому не нужен. Знает ли его Наташа,

что он здесь?

Потом все ушли, пожелав мне выздоровления

Вернулся доктор. Ничего особенно нового про состояние Серджи он мне не сказал. Да, его ждет слепота, хотя, в целом, он поправится. Организм молодой, признаков воспаления нет. Вот мое состояние его волнует больше, потому что у меня есть признаки воспаления раны кисти (я и сам это понял, потому что у меня поднялась температура и по трубочке идет мутная жидкость). Мне предстоит повторная чистка раны и ее ревизия.

Я спросил, как Кетлинскому удалось его привезти. Доктор ответил, что он приземлился чудом, так как в тесной кабине двое не посещаются. Когда подбежали к аэроплану забрать раненого, увидели, что Кетлинский вез его на коленях, ноги раненого при этом перевешивались через борт, Николай поддерживал одной рукой голову, раненого (другой он управлял аэропланом) плакал и все время повторял: Серж, не умирай, Серж, не умирай. Так он и шел за носилками и к перевязочной и на нем лица не было. А когда донесли до палатки, он бросился к аэроплану, который уже был заправлен и снаряжен очередной бомбой, и как все говорили, в последних вылетах смерть искал, расстрелял из пулемета пулеметный расчет на колокольне в кремле, когда он так же прямо в него из пулемета бил. На колокольне было несколько пулеметных точек, которые наступающим головы не давали поднять, так Кетлинский летал и расстреливал их в упор, весь аэроплан изрешетили, а на нем — ни царапины. Когда все кончено было, он все равно требовал, чтобы его заправили, вставили новые ленты с патронами, летал и стрелял, даже когда почти стемнело, а огней на аэродроме не было, так ему два костра зажгли, чтобы назад дорогу нашел.

Когда доктор вышел, в палату просунулась голова Кетлинского. Я ему кивнул, что он может войти.

Николай сказал, что в тот же день полетел назад, предложить Наташе лететь вместе с ним в Астрахань, так как не был уверен проживет ли Серджи еще день-два, Он только приземлился в Новочеркасске, сказать Баранову, что Серджи тяжело ранен и он хочет привести ему его невесту, чтобы простились, для чего ему нужен двухместный "Ансальдо". Баранов, конечно разрешил и сказал что сам еще с одним летчиком полетит их сопровождать на "Ньюпорах". Николай переоделся, конечно, так как был весь в крови Серджи. Он нашел девушку (знал, где она живет), сказал, что Серджи ранен под Астраханью и хотел бы ее увидеть. Николай сказал, что у него есть двухместный аэроплан и в воздухе их будет сопровождать охрана их двух аэропланов. Но Наташа отказалась лететь, сказала, что боится аэропланов и что родители ей запретят лететь, а без их разрешения она никуда не поедет. — Пусть Сержик ей напишет. Николай сказал, что у него обожжены руки и он еще долго не сможет писать (не мог же он сказать, что Сержи ослеп). Она ему передаст записочку, пусть господин капитан немного подождет. Записочку она писала полчаса и принесла в надушенном конвертике с голубками:

— Передайте Сержику, он такой смешной и смешно говорит по-русски. А вы ведь друг Сержика, господин капитан? Заходите к нам, не стесняйтесь.

— Вот, сказал Николай и передал надушенный конвертик, я не могу это передать.

Прошла неделя. На перевязке я увидел, во что превратилась моя кистьУ меня осталось два коротких обрубка мизинца и безымянного пальца, доктору пришлось полностью убрать две раздробленных пястных кости и хорошо, что полностью остался большой палец — получилась уродливая клешня, но что-то зажимать ей можно научиться, когда заживет. И придется все время носить перчатки, чтобы не пугать клешней окружающих. Адмирал превратился в краба… Нога тоже не очень: раздроблено колено, осколки убрали, но, когда нога срастется, колено не будет сгибаться.

Я спросил доктора, как там мой летчик. Он ответил, что плохо, он в депрессии и не хочет жить. Я попросил поставить его койку у меня, нам будет веселее вдвоем. Доктор сказал, что согласует, все таки не положено поручику лежать в одной палате с адмиралом. Я ответил, что лежал у них в коридоре вообще вместе со всеми и тогда все было можно.

Так или иначе, а скоро Серджи переселили ко мне.

Когда я его увидел, то не сразу узнал — взгляд был все время направлен в потолок, а на голове белая повязка чепцом. Он не мог бриться сам, таких раненых брил приходящий цирюльник всех одной ржавой бритвой раз в неделю. Теперь Серджио получал те же мелкие удобства, что и я: начиная от бритья и умывания, белья и халата, кончая питанием по генеральской норме: ну не могу же я есть втихаря всякие осетрины, а он будет хлебать жидкий госпитальный супчик, в котором одна крупинка за другой гоняются. О нас писали газеты, как то за большие деньги, наверно, в палату пробрался даже фотограф и запечатлел нас с Серджи. Через месяц я стал вставать, колено не сгибалось, как и обещали и Серджи помогал мне передвигаться, а я был его глазами.

Еще раньше, как только Серджи стал проявлять интерес к жизни, я передал ему послание Наташи, сказав, что Кетлинский (а для него было откровением, что именно Николай с риском для жизни эвакуировал его, сам чуть не попадя в лапы красным) в тот же день полетел в Екатеринодар, потому что не был уверен, что Серджи проживет еще сутки-двое и предложил Наташе долететь с ним под охраной двух истребителей, но она отказалась. Он попросил меня написать ей письмо, где рассказать о том, как все есть на самом деле и я согласился. В письме он просил указать, что поскольку он теперь слепой инвалид (эти слова дались ему с трудом, но он справился с собой), она свободна от всех обязательств данных ему. Вообще-то я был уверен, что она должна знать все эти новости, потому что газеты писали о героях штурма Астрахани: адмирале Романове, лишившемся в бою на тяжёлом мониторе своей конструкции (вот прямо где-то так, почему уж не на линкоре) руки и ноги, и летчике-итальянце, разбившем бомбами укрепления красных и получившем тяжелое ранение в голову, следствием которого стала полная слепота. За этот подвиг итальянский доброволец был представлен к производству в чин штабс-капитана и награждению орденом св. Владимира с мечами 4 ст… Все иллюстрировалось фотографиями довольно гнусного качества, на которых я с трудом узнал себя, Серджи смотрелся лучше, если бы не застывший взгляд — просто красивый молодой человек. Где то через пару дней появился Врангель, удивился, что Серджи помещен в мою палату, но я его успокоил, что это сделано исключительно по моей просьбе. Генерал поздравил летчика с производством в следующий чин и приколол орден к его госпитальной пижаме. Тут же опять вспышки магния, но на этот раз я в кадр не попал, отвернув лицо. Так что прессе Серджи известен и растиражирован, но письмо я все же написал. Меня Врангель спросил, не нужно ли что-то еще. Сказал, что своей властью представить к наградам не мог, но думает, что Главком не забудет, кому он обязан Астраханью, очищением и стабилизацией тыла — более половины частей Кавказского фронта сейчас наступают на Саратов по правому берегу, а по левому берегу идут части Колчака. Все получилось так, как я предвидел: красные срочно укрепляют позиции в Казани и Нижнем, надеясь на этом рубеже остановить объединенные силы, однако над ними уже нависают части Каппеля, опередившие свои войска, красные на левом берегу практически везде прижаты к воде. Их войска деморализованы, Троцкий мечется в своем бронированном поезде вдоль Волги, пытаясь зажигательными речами и расстрелами заставить свои части контратаковать. Во время одного из налетов пикировщиков, а они уже летают стаями по 10–20 аэропланов, бомбой в своем штабе был убит красный командарм Фрунзе. У пикировщиков появилась цель отомстить за вас, разбомбив Троцкого и они устроили охоту за его поездом, так что он теперь предпочитает передвигаться в автомобиле по ночам, днем легко попасться под пулеметный огонь аэроплана. В воздухе господствует наша авиация, красные летают редко, у них теперь проблемы с бензином — его нет и они летают на каких-то адских смесях с касторкой. Говорят, что надышавшись выхлопа с касторкой, их летчики обделываются прямо в полете, для чего и носят кожаные галифе (стирать легче). Ну это байки, а действительность такова, что, хотя продвижение по Волге идет активно, центр встал, а на западе нас даже потеснили. Но, со стратегической точки зрения все не так плохо как могло быть, не послушай мы вас, вернее, если бы вы не начали сами активные действия, а я вас только поддержал. Теперь у нас единый кулак с востока и остановить его будет очень трудно. Но одна проблема есть и как с ней справится, никто не знает. У белых армий теперь, в общем-то достаточно снаряжения, вооружения и боеприпасов, есть аэропланы, бепо и танки. Большая насыщенность войск артиллерией и снарядов в достатке (в этом тоже есть ваша заслуга, в критический момент мы получили 2 транспорта с оружием из Италии), теперь и другие союзники кинулись наперебой помогать (за деньги, естественно, нацеливаясь на золотой запас империи).

Но вот беда: личный состав. Приток офицеров-добровольцев ничтожен, все кто хотел присоединится, — уже здесь, а многие и на небесах. Мобилизации, как их любит проводить Колчак, и как стали проводить у нас, большого толка не приносят — люди не хотят воевать из-под палки и разбегаются. Казаки вне пределов своих областей воевать не хотят (а кто же Москву тогда брать будет), разве что идея пограбить их ведет в бой в других губерниях. На них вообще надежда слабая — сейчас пойдет уборка урожая и они массово потянутся к родным местам — пусть "ахфицера" воюют.

Ладно, — сказал генерал, что-то я вас уболтал, так с ранеными нельзя, простите покорно. И он ушел.

Хорошо что все ушли, сказал Серджио и открыл окно, чтобы проветрить. В палате он ориентировался хорошо, запомнив, что где стоит, незнакомый человек даже не догадался бы, что парень не видит. А у него резко обострилось обоняние. Он мог определить, кто вошел и кто был в этом помещении. Его очень раздражал запах госпитальной кухни. Но и приятные запахи он улавливал гораздо тоньше, например цветочный запах: на юге ведь много цветов и иногда он говорил, что пахнут розы, а я ничего не чувствовал. Он мог выделить отдельный запах из целой смеси. Как то он сказал, что в нашей палате пахнет кровью и страхом. Я ответил, что это госпиталь и было бы странно, если бы тут пахло розмарином. Но как-то улучив время, когда Серджи спал, спросил, а что здесь было, почему здесь пахнет смертью. Сиделка аж отшатнулась от меня, закрыв рот рукой и позвала доктора. Пришел доктор, помог мне подняться и мы вышли в коридор. Уже догадываясь, я спросил, а куда девались раненые красных, ведь при них здесь тоже был госпиталь, но я не вижу ни отдельных палат ни отдельного крыла для этих раненых. Где они? Врач сказал- только не говорите, что я вам сказал, вы бы все равно узнали — их вырезали всех до одного, когда белые заняли город под предлогом, что надо освободить место для своих. Трупы вперемежку с живыми, но лежачими ранеными, сбрасывали в Волгу. И тут же стали поступать раненые казаки и добровольцы и их укладывали в те же палаты, даже кровь толком не успевали замыть. Я сказал врачу, что у Серджи после ранения обострилось обоняние и он чувствует запах крови, страха и смерти. Врач ответил, что медицине такие случаи известны, когда выключается один анализатор, то другие работают с повышенной интенсивностью. Особенно это относится к органу зрения, ведь с помощью него мы получаем большинство информации об окружающем мире. Поэтому у слепых появляется музыкальный слух, какого не было ранее, а у вашего летчика появилось повышенное обоняние, как у собаки. Мне не очень понравилось сравнение с собакой и я попросил чаще убирать в палате, протереть стены, помыть все поверхности: подоконники, окна и так далее.

Мы много говорили с Серджио. Однажды я спросил, не жалеет ли он, что тогда поехал в Россию, и тут же "прикусил язык", да. ведь, конечно, жалеет. Он был шеф-пилотом известной фирмы, неплохо зарабатывал, занимаясь к тому же любимым делом. Жил в солнечной Италии, пил хорошие вина и ел вкусную еду. И девушки его там любили, ну не может не быть у такого красавца девушки. И тут раз — приезжает какой-то аристократ из варварской страны, где люди режут друг другу глотки просто так или повинуясь каким-то высоким идеям, которые выеденного яйца не стоят, холодно, голодно, грязно и соблазняет этого красавца-парня жертвовать жизнью и здоровьем ради каких-то своих целей. Ведь так кажется на первый взгляд. Но я хорошо помнил то, что Серджи сказал мне при первой встрече — что он в долгу перед русскими. И теперь он этот долг вернул. Видимо, Серджи понял мои мысли, потому что ответил:

Поделиться:
Популярные книги

Прометей: каменный век

Рави Ивар
1. Прометей
Фантастика:
альтернативная история
6.82
рейтинг книги
Прометей: каменный век

На границе империй. Том 10. Часть 3

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 3

Оружейникъ

Кулаков Алексей Иванович
2. Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Оружейникъ

Последний Паладин. Том 4

Саваровский Роман
4. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 4

Последний из рода Демидовых

Ветров Борис
Фантастика:
детективная фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний из рода Демидовых

Дикая фиалка Юга

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Дикая фиалка Юга

Магнатъ

Кулаков Алексей Иванович
4. Александр Агренев
Приключения:
исторические приключения
8.83
рейтинг книги
Магнатъ

Как я строил магическую империю 2

Зубов Константин
2. Как я строил магическую империю
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю 2

Защитник

Кораблев Родион
11. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Защитник

Мимик нового Мира 5

Северный Лис
4. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 5

Райнера: Сила души

Макушева Магда
3. Райнера
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.50
рейтинг книги
Райнера: Сила души

Небо для Беса

Рам Янка
3. Самбисты
Любовные романы:
современные любовные романы
5.25
рейтинг книги
Небо для Беса

С Новым Гадом

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
7.14
рейтинг книги
С Новым Гадом

Штуцер и тесак

Дроздов Анатолий Федорович
1. Штуцер и тесак
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
8.78
рейтинг книги
Штуцер и тесак