Неизменная любовь

— Славка, я совершеннейшая балда…

— Любимейшая балда, ты хотела сказать, — услышала я из трубки и улыбнулась, но вовсе не словам мужа.

За соседним столиком сидел парень. Возможно, всего на пару лет старше моего сына, а, может, даже младше. Один с двумя откупоренными бутылками пива. Первый бокал он наполнил и наполовину осушил

Конечно, если бы не красный клоунский нос и подведенный белилами рот, я бы и не обратила на него никакого внимания. А так вечер начался с него и им же обещал закончиться. Другой примечательной личности за пару часов, проведённых в испанской Таррагоне, я пока не нашла. Как, впрочем, и жилья.

— Пора уже все даты записывать. Старческий склероз, — продолжала я разговор с мужем, которому, правда, не сообщила, что до сих пор бездомная.

Зачем его волновать? Сама я не волновалась ни капельки. Все мои тревоги закончились в подземном гараже в центре города. Съехав по узенькому желобу под землю, я втиснула машинку в последнее свободное крошечное пространство, обещавшее мне единственно возможный выход на свет божий — ведьминский, через люк в крыше машины.

После чего мне потребовалось два бокала Сангрии — первый, чтобы утолить жажду, а второй — залить задымившиеся нервы. А вы говорите, жилье… В крайнем случае, сниму дорогой отель, в котором даже в сезон свободны номера-люкс. Тут же дело не в деньгах, а в принципах: я не делаю кассу богачам и потому снимаю исключительно у собственников. Я — одна, могу обойтись на пару ночей комнатой в чужом доме, даже с общим душем. Поживу хоть в сорок лет, как бедная студентка, которой никогда не была. Но, похоже, в сезон в этом городке не найдешь даже простую койку.

Я снова вызвала на айфоне приложение — хозяева, которым я послала запрос на съем их квартир еще несколько часов назад, молчали. Все как один! И клоун тоже молчит. И не пьет. Смотрит в одну точку, бедняга. Медитирует? Или молча страдает?

На улочке шумно, но не так, чтоб уж орать, но я говорила довольно громко. Привычка. Отец стал совсем плохо слышать, но ни в какую не соглашался на слуховой аппарат, а мы половину лета провели вместе на озере в нашем финском домике. Ничего. Даже если тут полно русских, я не выдаю никаких государственных тайн. Тем более, семейных.

— Девичья забывчивость, — Слава сейчас явно улыбался, сидя на веранде и любуясь озером. — Зато теперь знаешь, где находится ручник.

О, да… Это он припомнил мне первый, утренний звонок. Такого склероза со мной давно не случалось. Сев в съемную легковушку, я смотрела на приборную доску, точно баран на новые ворота: там горел значок «парковочного тормоза», а я сколько ни искала кнопку его включения, все никак не находила. И через десять минут уже в полной прострации тыкала пальцем в сам значок. Потом плюнула и начала движение, но машина заорала на меня благим матом, не желая автоматически сниматься с ручника. Тогда я с такими же матами нажала на тормоз и решила вернуться в офис за помощью. Но отстегиваясь, случайно схватилась дрожащими от негодования пальцами за ручку ручного тормоза, торчащую между сидениями.

— Ну у них же вся машина автоматизирована! — кричала я, спустя минуту в телефон, чтобы муж расслышал мои слова за собственным смехом.

— Нет, это просто ты давно полностью автоматизировалась! Живешь на автомате и твои гаджеты определяют за тебя каждый твой шаг.

Я сжала губы. В чем-то Слава, конечно, прав: за несколько лет забыть, что ручник бывает ручным и включать и выключать его нужно именно ручками, а не движением мысли — это своеобразный признак слабоумия. Но за другие гаджеты ругать меня он не имел никакого права: я работаю онлайн и онлайн же общаюсь с сыном, учащимся в Корке. Да все мы теперь живет онлайн. Во всяком случае, те, кто не успел постареть раньше Стива Джобса.

— Ничего. Плохой опыт — тоже опыт, — выдал, засмеявшись, муж в тот наш гаражный разговор. — Только не забудь, что в Испании левостороннее движение.

— Да иди ты…

И Вячеслав Юрьевич пошел, куда следует. Как всегда… Привык за двадцать три года семейной жизни оставлять последнее слово за молодой женой. А я за долгие годы замужества научилась не подливать масла в огонь, поэтому когда приехала в приморскую деревушку, мужу не перезвонила. Не хотела в который раз убеждать респектабельного седого джентльмена, что почти четверть века назад он женился на малолетней дуре.

Однако продолжила злиться. На себя. Молча. За то, что, в дополнение к потери ручного тормоза, перепутала числа, когда должна была встретиться с подругой на берегу Средиземного моря. Могла бы три лишних дня побыть с сыном в Ирландии. Или без сына, если за четыре дня вдвоем успела ему надоесть. А так притащилась в Барселону, взяла машину, провела час в дороге, чтобы обнаружить, что в нашей квартире живут другие люди. Хорошо, что их не оказалось в тот момент дома. Я молча сверилась со своим аккаунтом на сайте по аренде жилья: так и есть, снято! И сразу позвонила подруге.

— Яна, ты что, с ума сошла? Я бы и не смогла прилететь в среду! Только в субботу утром лечу. У меня же работа!

Балда стопроцентная! Что ж… Алла еще в Питере, но я-то уже в Испании. И никуда мне отсюда не деться! Солнце, воздух и вода в сложившейся ситуации просто обязаны стать моими друзьями!

Так что я искупалась в море, легла под солнце на свободный шезлонг, чтобы прогреть после дождливой Ирландии свои старые косточки, и решила посмотреть то, что еще не видела: достопримечательности античной Иберии. И поехала дальше в Таррагону.

— Ми пиро вампиро, — поговорила я в трубку мужу, чтобы не оставлять по себе впечатление дамочки с ограниченными умственными способностями. — Это «пока» на испанском сленге.

— А как по-испански будет «я очень скучаю»?

— Бесаме мучо, — улыбнулась я.

Что-что, а языки моему мужу никогда не давались. Во всяком случае, в сорок лет, когда он стал моим мужем, Вячеслав Юрьевич говорил только на двух: русском со мной и русском матерном со своими партнерами по бизнесу. С моим отцом в том числе. И покупка заграничной недвижимости не продвинула его дальше первой страницы разговорника для чайников.