Неизменная любовь
Шрифт:
Ложь во спасение. Спасение веры в маму… Правда растопчет меня в глазах сына. Нет, даже не меня… Это было бы не так страшно. А веру в незыблемость семейных уз. Он подумает, что предавать легко. Если я скажу это с улыбкой. А если заплачу, он станет мучиться, ища оправдания моему поступку…
— Нет, я не изменяла твоему отцу.
Я вдруг не смогла сказать «папе».
— А он тебе?
— Спроси его! — почти выкрикнула я. — Что вообще за вопросы у вас, Михаил Вячеславович?!
Сын спустился вниз не просто
Я смотрела Мише в лицо — мое явно при этом перекосило. Пусть думает, что от головной боли… Да, от нее, от нее!
— Просто, мам, там на корабле, ну капитан, ну этот канадец, он так на тебя смотрел… На тебя вообще все смотрят, даже мои друзья. А папа, ну он… Он уже старик…
— И что? Что ты от меня хочешь?
Я уже, кажется, смотрела на сына с ненавистью. Что сейчас происходит в его голове? Или папа ему что-то сказал… Из того, что не сказал мне?
— Я хочу узнать…
Нервы внутри аж зазвенели от натяжения.
— … можно ли всю жизнь оставаться верным одному человеку?
Вопрос философский, да? Ты же не обо мне спрашиваешь, да, Миша?
— Зависит от человека. К чему такие вопросы? Вы с Эйлин поругались? У тебя другая? Миша, ты можешь нормально со мной говорить, если уж решил поговорить?
Он отвернулся, закусил губу и даже пожевал ее немного. И я сказала по-английски: давай, выплюни уже это из себя. Иногда в родном языке не найти то, что нужно в данный момент. Помогают другие.
— Мам, мне надо жениться на Эйлин.
— Что?!
Мое сердце коснулось скользкого настила пристани с громким шлепком. Могла бы сама догадаться! Они не пили за столом, да и Эйлин ходит со своими веснушками белая, как привидение…
— Ты что, дурак? — Я сейчас готова была ему врезать. — Ты зачем потащил ее в Финку беременную?
— Да нет, мама! — Мишкин голос тоже сорвался. — Она не беременна. Просто… Просто это грех, понимаешь… Ну, мне отец Роуз на исповеди сказал, что… Мам, ну мы не можем вот так просто жить вместе.
О, Господи! Вот действительно все не Слава Богу!
— И что? — Что он ко мне прицепился с этими изменами?!
— Ничего, мама… Я просто боюсь. Это же клятва перед Богом. А вдруг я… Ну, вдруг мне потом понравится другая… Мам, не подумай, я люблю Эйлин, очень… Она замечательная. Я… Не знаю, если это важно, я был у нее первым… Думаешь, все будет хорошо?
Сын смотрел на меня с надеждой. Непонятно какой! Что за надежду я могла дать ему в этом деле? Я просто обняла его, прижала к груди, что есть силы, и сказала:
— Все будет хорошо.
Он отстранился. Шмыгнул носом. Наверное, от ночной прохлады и близости к воде: озеро гулко плескалось под мостками. Трещали цикады.
— Мам, ты можешь съездить со мной в магазин? Я понимаю, что это дорого. Но мне хочется подарить Эйлин кольцо. У нее никогда не было никаких колец.
Я тяжело выдохнула.
— Возьми для этого дела отца. Если мы поедем вдвоем, то твоя Эйлин останется в нашем глухонемом семействе без переводчика.
Миша пожал плечами: такой большой и такой маленький.
— А что я скажу отцу?
— Что и мне. Папа, я решил жениться. Слушай, папе будет приятно, что ты с ним поделишься личным. Ну пожалуйста.
— Мам, а когда вы сможете приехать на свадьбу?
— Когда скажете, но лучше, конечно, после февраля. Папа ведь будет преподавать первое полугодие.
Боже, это мой голос? Такой спокойный? Будто речь идет о переправке через море партии виски…
— Хорошо, мама.
— Пойдем спать. Завтра тяжёлый день.
— Почему тяжелый?
— Да так, в нашем возрасте все дни тяжёлые. Там болит, здесь тянет…
— Как твоя голова?
— Прошла, — соврала я.
Мы расстались в холле. Я цыкнула на собаку, чтобы не рычала, и забрала ее в спальню.
— Зачем ты ее тащишь?
Березов не спал.
— Она же в туалет их даже не пустит!
— Насплетничались?
В голосе зависть — она самая, да?
— Мишка не баба. Просто виски пили. Заливали любовное горе.
Нас же обоих из тёплой кровати выгнали.
Березов понял это в прямом смысле. Передвинулся на мою половину, освобождая для меня нагретую.
— Спасибо.
Я легла и натянула одеяло к подбородку. Сна как не бывало!
— Слава…
— Что? — послышалось из темноты.
— Наш сын вырос.
— Ты только сейчас заметила?
— Не смешно, Березов. Он решил жениться.
Пауза, и Слава повернулся на бок, ко мне лицом. Мои глаза уже привыкли к темноте.
— То есть про дедушку серьёзно было?
— Нет, — я тоже повернулась к нему. — Люди женятся не только поэтому. Люди женятся, потому что любят друг друга.
В комнате стало светло. Очень. От его голубых глаз. Но лишь на мгновение.
— Доброй ночи, — бросил он коротко и шумно повернулся на другой бок.
Я не протянула рук, чтобы обнять. У меня, кажется, совсем не осталось сил бороться за место под одним с ним солнцем. Один день прошел, не успев начаться. Что принесут еще четыре, не знаю… И, кажется, уже даже не хочу знать. Голова болит. От всего и всех. Даже порадоваться за сына спокойно не дадут!
— Яна, спи, пожалуйста.
Лежу, не шевелюсь. Только глаза открыты. У него появились глаза на спине? Не буду ничего отвечать, вот не буду совсем…