Неизменная
Шрифт:
— Я так понимаю, что после нашей вчерашней маленькой эскапады вы с кем-то поспорили среди ночи, — без обиняков заявила леди Маккон.
Мадам Лефу надула губы.
— Возможно, я и накричала на стюарда за его нерадивость. Он непростительно долго разыскивал веревочную лестницу.
— Спорили по-французски.
Мадам Лефу ничего на это не ответила. Леди Маккон изменила тактику:
— Зачем вы последовали за мной в Шотландию?
— А вы так уверены, моя дорогая леди Маккон, что я последовала именно за вами?
— Я едва ли поверю, что вы воспылали внезапными чувствами к камердинеру моего мужа.
— И
— И значит?
— И значит, я не представляю опасности для вас или ваших близких, леди Маккон. Мне бы очень хотелось, чтобы вы поверили в это. Но больше я ничего не могу вам сказать.
— Этого недостаточно. Вы просите меня довериться вам, не объясняя, почему я должна это сделать.
Француженка вздохнула.
— Вы, бездушные, столь логичны и практичны, что это просто сводит с ума.
— Мой муж тоже на это жалуется. Выходит, вы и раньше встречали запредельных? — Раз уж Алексии не удается выяснить, почему изобретательница находится сейчас на дирижабле, возможно, она сумеет выведать что-то о прошлом этой загадочной женщины.
— Один раз, очень давно. Полагаю, я могу рассказать вам об этом.
— Итак?
— Мы познакомились с ним вместе, я и моя тетя. Мне было, наверное, лет восемь. Он был другом моего отца — очень близким другом, как мне дали понять. Былая Беатрис — призрак отцовской сестры. Мой отец был тем еще прохвостом, и потому я незаконный ребенок. Когда меня подбросили к нему на крыльцо, он решил, что мною займется тетушка Беатрис, и вскоре умер. Я помню человека, который явился уже после его смерти и обнаружил, что от отца не осталась ничего, кроме меня. Этот человек дал мне медовый леденец и погрустнел, когда узнал, что отца больше нет.
— Он был запредельным? — Вопреки желанию, леди Маккон была заинтригована.
— Да, и я уверена, их с отцом когда-то связывали близкие отношения.
— И?
— Вы понимаете, что я подразумеваю под близкими отношениями?
Леди Маккон кивнула:
— Целиком и полностью. В конце концов, я не зря дружу с лордом Акелдамой.
Мадам Лефу кивнула тоже:
— Человек, который пришел к нам в гости, был вашим отцом.
У Алексии отвисла челюсть. Не потому, что она узнала о предпочтениях отца, нет. Ей было и раньше известно, что его привлекают экзотика и эклектика. Прочтя его дневники, она решила, что в вопросах плоти он был в лучшем случае аморальным прагматиком. Нет, ее потрясло такое странное совпадение — она встретилась с женщиной, которая, будучи не особенно старше, когда-то была знакома с ее отцом и знала, каким он был при жизни.
— Я никогда его не видела. Его не стало еще до моего рождения, — сорвалось с языка у леди Маккон прежде, чем она успела остановиться.
— Он был красивым, но чопорным. Помню, я тогда решила, что все итальянцы такие же холодные. Конечно, я была совершенно неправа, но он производил такое впечатление.
Леди Маккон кивнула:
— Мне тоже об этом говорили. Спасибо, что рассказали мне.
Мадам Лефу внезапно сменила тему:
— Мы должны сохранить в тайне от ваших спутников подробности вчерашнего происшествия.
— Незачем беспокоить этим всех подряд, но на земле я обо всем расскажу своему мужу.
— Конечно.
На этом дамы расстались. Леди Маккон недоумевала: она знала, почему хочет скрыть историю с дракой, но зачем это нужно мадам Лефу?
ГЛАВА
ЗАМОК КИНГЭЙР
Перед самым закатом они приземлились на зеленом пятачке возле железнодорожного вокзала Глазго. Дирижабль сел легко, как бабочка на яйцо, если предположить, что бабочка вдруг клюнула носом и сильно накренилась на сторону, а яйцо обзавелось всеми странностями зимней Шотландии и его скорлупа стала даже слякотнее и серее, чем можно вообразить.
Сошествие Алексии на твердую (ну на самом деле, довольно-таки топкую) землю происходило с помпой и при обстоятельствах, весьма сходных с теми, что были при посадке: она возглавила живописную колонну закутанных в многочисленные слои материи слегка пошатывающихся дам в пышных нарядах. Все они испытывали огромное облегчение от возможности избавиться наконец от летных платьев и одеться как подобает, поэтому турнюры превалировали над всем остальным. За похожими на улиток дамами следовали Танстелл, нагруженный шляпными коробками и другим багажом, четыре стюарда с разнообразными чемоданами и французская горничная леди Маккон.
Никто, самодовольно подумала Алексия, не посмеет обвинить ее в том, что ее путешествию не хватает приличествующего супруге графа Вулси достоинства. Может, она и позволяла себе перемещаться по городу в одиночку или сопровождая одну-единственную незамужнюю барышню, зато в дальних поездках при ней имелась соответствующая свита. К несчастью, эффект от высадки оказался смазан тем, что земля продолжала качаться, вынудив Алексию завалиться набок и с размаху усесться на один из чемоданов. Танстелл попытался помочь ей, но она только отмахнулась, отослав его на поиски подходящего транспорта, который доставил бы их всех за город.
Айви принялась бродить по летному полю, разминая ноги и ища луговые цветы. К Алексии подошла Фелисити, встала рядом и немедленно завела речь об ужасах погоды.
— Зачем это всему вокруг понадобилось быть таким серым? Такой зеленоватый оттенок серости дурно сказывается на цвете лица, оно тоже кажется серым. И ехать в такую погоду в экипаже просто ужасно! Мы обязательно должны ехать в экипаже?
— Ну знаешь, — сказала Алексия, — это север. Прекрати говорить глупости.
Пока сестра продолжала жаловаться, Алексия краешком глаза наблюдала за тем, как Танстелл перехватывает бредущую по летному полю Айви и шепчет что-то ей на ухо. Айви, по-видимому, ответила ему, причем весьма эмоционально, резко мотнув головой. Танстелл выпрямил спину, отвернулся и отошел.
Айви, слегка подрагивая, подошла и села рядом с Алексией.
— Не знаю, что я вообще в нем нашла. — Мисс Хисселпенни явно была до предела взвинчена.
— О ужас, неужели между влюбленными голубками что-то произошло? Грядут неприятности? — спросила Фелисити.
Когда никто ей не ответил, она потрусила вслед за быстро удаляющимся клавигером.
— Мистер Танстелл, не возражаете, если я составлю вам компанию?
Леди Маккон посмотрела на Айви.
— Я так понимаю, Танстелл не очень хорошо воспринял то, что ты дала ему отставку? — спросила она, стараясь не выдать голосом, какой слабой себя чувствует. Дурнота все не проходила, а земля, казалось, развлекалась тем, что подергивалась и смещалась, как нервный кальмар.