Неизведанный рай
Шрифт:
— Но почему?
Зои не ожидала, что он повернется и пойдет в атаку. Не ожидала и того, что у нее от его вопроса болезненно сожмется сердце.
— Потому что, — она попыталась использовать против Джейка его же слова, — мне не безразлично.
Зои наблюдала, как он постепенно осознает ее слова, и жалела, что не может видеть его глаз — хотя бы для того, чтобы понять, действительно ли в нем что-то потеплело, или ей только так показалось.
— Я же говорил вам, мне не нужны друзья! — сказал он, отвернувшись.
— Поздно. Дело сделано.
Никогда еще никто не качал
— Черт побери, Зои, почему вы не можете оставить меня в покое? Вы же не обязаны улаживать все на свете. И потом, — добавил тихо Джейк, — бывает, вещи ломаются так, что их уже нельзя исправить.
То же самое он недавно говорил про крышу. «Боже праведный! Так он думает о себе? А я не поняла…»
— Все можно исправить, — сказала она, повторяя тот свой ответ: «Даже вас».
— Тут-то вы и ошибаетесь.
Джейк медленно повернул к ней голову, и по тому, как напряглось его лицо, она поняла — ему сейчас потребуется вся его воля. Он собирается ей что-то сообщить. И когда он заговорил, его голос звучал хрипло и глухо:
— Вы действительно хотите знать, какого черта я не желаю присутствовать на церемонии? Потому что это церемония для героев, а я — последний человек, которого можно к ним причислить.
— Я вас не понимаю… — Нельзя к ним причислить? — Конечно, вас можно к ним причислить!
Джейк так сильно сжал руль, что костяшки его пальцев побелели. Зои даже подумала, не хочет ли он разломить пополам руль, раз уж не в силах разломать себя.
— Забудьте, что я вам сказал.
— Нет! — На сей раз она не позволит ему от нее отмахнуться. Слишком близко она подошла к ответу. — Почему вы считаете, что эта церемония не для вас? — И почему он так против слова «герой»? — Скажите мне, Джейк. Поговорите со мной. Пожалуйста!
Ее сердце замерло в ожидании ответа. Она смотрела, как Джейк обдумывает ее слова. В нем шла внутренняя борьба. И Зои надеялась, что на этот раз результат будет в ее пользу.
«Позволь мне помочь тебе, Джейк».
— Вы думаете, это так просто, — сказал он вслух, как если бы прочитал ее мысли. — Считаете: если я поговорю с вами, все волшебным образом встанет на свои места. Но вы ошибаетесь… Я говорил, Зои. — Он грустно усмехнулся. — Я говорил до посинения. И знаете, что я постиг? Слова ничего не меняют. Не могут изменить того, что было. И уж никак не могут воскресить мертвых, — добавил он полушепотом.
«Никто не должен терять друзей».
Зои закрыла глаза. Она не могла себе представить, через какие ужасы прошел Джейк. Глупо было даже пробовать. Но он не должен нести свой груз в одиночку.
— Вы правы. Слова не могут воскресить мертвых. — Зои осторожно дотронулась до его щеки, прикосновением выражая то, что нельзя было выразить словами. — Но это не отменяет того, что вы здесь. И что вы живете.
«Или мог бы жить, если бы себе это позволил…» Джейк поддался ее прикосновению. У нее родилась надежда — может, она наконец пробилась сквозь стену? Но надежда жила не более секунды.
Он сел прямо и оттолкнул ее руку, как если бы это прикосновение жгло его.
— Дело в том, что меня не должно было быть здесь. Я вообще не должен
Глава 8
Сердце Джейка мучительно ныло. Какого черта он вообще что-то сказал? Теперь у него нет выхода. Зои будет давить, давить, пока все из него не выдавит.
Вот сейчас она стоит на месте как вкопанная и ждет объяснений. Боже, ему так нужны ее прикосновения! Такие нежные, успокаивающие. Но ему пришлось оттолкнуть ее. Иначе он не мог бы говорить.
Джейк провел рукой по лицу. Странно, как слова, которые он произносил много раз, все еще трудно было произносить.
— Мы были частью конвоя. Грузовик впереди нас привел в действие самодельное взрывное устройство. Они, вероятно, наехали на проволоку. И тут же начался обстрел — совершенно неожиданный.
«Ты должен был быть настороже. Должен был ждать атаки». Обвинение прозвучало, как всегда, когда Джейк пытался оправдаться.
— У них был гранатомет. Мы видели рвавшийся к нам с холмов огонь. Я сказал водителю, чтобы он гнал, как может. Надеялся, что успеем проскочить. Но одна граната попала в переднюю часть машины. — Он закрыл глаза, и пережитое вновь встало перед ним. — Пробила машину насквозь. Меня, видимо, отбросило в сторону. Я очнулся на обочине дороги. Грузовик горел. Моя нога… Я едва мог двигаться. — Перед его глазами пылал знакомый пожар. Проклиная свою слабость, он вытер глаза под очками. — Рамирес, шофер, оказался зажат в машине. Я… я не знаю, что стало с остальными. Они были в грузовике, но… — Джейк набрал воздуху в легкие: — Я слышал, как Рамирес стонет и повторяет: «Помоги мне, Матерь Божья, помоги мне». Я старался. Видит Бог, я старался. Но моя нога… Я не смог вовремя добраться до него. Я пытался, но не мог. Огонь… — Джейк сглотнул. — У Рамиреса только что родился ребенок. Тем утром он показывал нам фотографии. Мальчику исполнился месяц. Он так его и не увидел…
— Мне так жаль…
Сострадание Зои словно окутало Джейка. Ее нежный шепот обещал прощение. Но Джейк отмахнулся от него. Он не заслужил подобного дара.
— Я был их командиром. Все доверяли мне, верили — со мной они вернутся домой. А я их предал… — Его голос оборвался. Он хотел сглотнуть, но у него слишком пересохло горло. — Вот почему я не пойду на церемонию, которую устраивает Кент Миффлин. Разве я смогу сидеть там и слушать, как меня причисляют к героям?! Я-то вернулся домой, а мои люди — нет!
Закрыв глаза, он старался подавить внутреннюю дрожь и ждал, когда холодок снаружи скажет ему — Зои ушла. Как может она не отступиться от него теперь, когда узнала, кто он на самом деле и что он сделал?
И вдруг словно подул ветерок, и Джейк оказался в коконе из лимона и соленого морского воздуха.
— Тише, — прошептала Зои ему на ухо. — Тише.
Тихие звуки сулили покой и спасение. Дрожь пробежала по всему его телу — с ног до головы. Со стоном он упал на нее, спрятал лицо в изгибе ее шеи, вдохнул этот волшебный запах и на миг, только на краткий миг позволил себе отдохнуть, впервые с тех пор, как вернулся домой.