Неизвестная «Черная книга»
Шрифт:
Последний акт этого страшного преступления происходил примерно таким образом: пришедшие жертвы должны были на одном определенном месте раздеться почти догола и сесть друг около друга. Первые стояли в одном ряду перед ямой и должны были уже тут совершенно раздеться. Восемь-десять человек подходили потом к яме и садились на ее край лицом к яме. Резники из «зондердинста» проделывали свою работу. Один из них шел с пистолетом мимо этих жертв и стрелял каждому из них в затылок. Пинком ноги он тех, которые сами не падали, сбрасывал в яму. Их было три человека из «зондердинста», которые проводили этот процесс. Пока один беспрерывно стрелял, другой заряжал пистолет и уже заряженный пистолет передавал ему. Третий помогал пулеметом. Рассказывают, что эта команда людей не только в этом случае, но уже раньше на различных других местах проводила эти жуткие дела. Во время выполнения этой страшной деятельности они будто бы всегда находились под влиянием алкоголя. А ведь процесс расстрела проходил всегда вышеуказанным порядком. Во время этого происходили душераздирающие сцены. Но прежде всего всем бросалось в глаза, с каким спокойствием жертвы шли на смерть. Целые семьи водили на казнь. Перед этим они прощались и целовались. Любящие пары шли, крепко обнявшись, вступая на путь смерти. Расстрелы продолжались в этот день до вечера. Почти все были уничтожены. В следующие дни производились, как я уже упомянул, розыски спрятавшихся.
Приписка:
Оберштурмфюрер Шнайдер из «зондердинста» города Тернополя управлял гетто.
Трагедия в местечке Славута Каменец-Подольской области
Рассказы врача Войцещука, ксендза Милевского, учительницы Высоцкой, рабочей Федоровой, слесаря Енина
Славута – это небольшой городок Каменец-Подольской области, населенный до войны преимущественно евреями [153] . Около месяца тому назад Славута была освобождена Красной Армией от немецко-фашистских захватчиков [154] . Тщетно мы искали здесь хоть одного еврея, который уцелел бы от расстрела. Должно было пройти не меньше месяца, прежде чем удалось установить более или менее полно картину зверской расправы, учиненной здесь немецкими палачами над беззащитным, ни в чем не повинным еврейским населением.
152
Д. 963, лл. 95–96. Машинопись с правкой.
153
Ныне Хмельницкая обл. В 1939 г. в Славуте жили 5102 еврея (33,68 % населения). Оккупирован немцами 7 июля 1941 г. – И. А.
154
Освобожден 15 января 1944 г. партизанами. – И. А.
Все, что мы здесь узнали, документально подтверждено и засвидетельствовано заслуживающими доверия жителями города Славуты, в том числе русским врачом, старожилом города Славут, Войцещук, ксендзом местного костела Милевским, учительницей славутской школы Высоцкой, работницей маслозавода Федоровой и слесарем Ениным.
Вот что мы здесь узнали.
Немецкие оккупанты начали свою разбойничью деятельность в Славуте с преследования и уничтожения евреев. Все евреи обязаны были носить специальные повязки на рукаве. Их выгоняли на самые тяжелые физические работы и часто здесь же, на месте работ, расстреливали. Расстрелы производились организованно по приказу немецкого коменданта города Славута и неорганизованно – по произволу любого солдата и офицера.
Таким образом, к концу 1941 года немцы уничтожили в Славуте около пяти тысяч евреев. Среди них были женщины, старики и малые дети. Оставшихся в живых – около семи тысяч человек – немцы истребили путем массового расстрела вблизи водонапорной башни военного городка [155] . Эта водонапорная башня была немым свидетелем того, как в течение нескольких дней фашистские палачи зверски измывались над евреями, которых сгоняли сюда со всего города и из окрестных сел и местечек. Расстреливаемых заставляли раздеться и живьем ложиться в ямы, уже наполовину заполненные трупами. Обезумевшие от ужаса жертвы часто замертво падали в эти ямы. Здесь их расстреливали из автоматов. Документально установлено, что многие десятки евреев были закопаны живьем.
155
18 августа 1941 г. служащие 2-й роты 45-го резервного полицейского батальона полка «Юг» расстреляли 322 еврея, 30 августа – 911 евреев. 2 марта 1942 г. в Славуте было организовано гетто, в которое согнали евреев из Берездова, Красностава, Аннополя. Всего в гетто оказалось около 5 тысяч человек. 25 июня 1942 г. гетто было ликвидировано после расстрела большинства евреев СД при содействии немецкой жандармерии и украинской полиции. В сентябре 1942 г. в городе были расстреляны и евреи-специалисты с семьями. См.: Энциклопедия… С. 908. – И. А.
Фашистские офицеры, распоряжавшиеся этим адским делом, говорили солдатам: «Нечего на них тратить патроны, закапывайте!» Слесарь Енин, работавший в лагере для военнопленных, который помещался в военном городке, где производились расстрелы, рассказывает, что он своими глазами видел, как живых еврейских детей бросали в ямы и закапывали.
В общей сложности было уничтожено в Славуте и в окрестностях Славуты до двенадцати тысяч евреев. Живой свидетель, польский ксендз Милевский, рассказывает:
Перед расстрелами евреев сгоняли в особый квартал, огороженный колючей проволокой, а затем партиями выводили на расстрел. Кроме того, многих загоняли в погреба по двадцать пять – пятьдесят человек. Здесь люди погибали голодной смертью. В первые дни после прихода Красной Армии в подвале дома на Больничной улице, № 8 найдены были трупы шестнадцати умерщвленных немцами евреев.
Я не прибавил ни одного слова к тому, что мне рассказали живые свидетели чудовищных злодеяний, совершенных немцами в мирном украинском городке над беззащитными людьми моего народа. Никакая фантазия не в состоянии придумать того, что делали и продолжают делать немцы в оккупированных ими местах. Будь они прокляты во веки веков! Евреи! Никакой суд человеческий или божий не в состоянии найти правильную меру наказания этим врагам рода человеческого. Пусть ни одна еврейская душа не успокоится до тех пор, пока с лица земли не будут стерты и до конца уничтожены эти палачи еврейского народа.
Судьба евреев местечка Единцы Хотинского уезда Черновицкой области
Из письма Рахиль Фрадис-Мильнер Р. А. Ковнатор
Уважаемая товарищ Ковнатор!
Получила Ваше письмо и прошу ответить, благодарная за внимательное отношение к моей семье.
156
Д. 960, лл. 362–364 об. Автограф. Первое письмо Р. А. Фрадис-Мильнер направила И. Г. Эренбургу в 1944 г. В нем она сообщила
5 июля 1941 года враги заняли местечко Единцы Хотинского уезда [157] . Население было застигнуто врасплох, не имея ни времени, ни возможностей эвакуироваться. До 28 июля в местечке царил дикий террор, в течение которого было расстреляно восемьсот человек [158] , изнасиловано много молодых девушек, почти детей, не говоря уже о жестоких избиениях и грабеже. 28 июля все еврейское население было изгнано из местечка, в котором уже было собрано еврейское население из соседних местечек [159] . Среди них находились мои родители, старший брат с женой и двумя крошками, мать и сестра мужа и много родных и близких людей. Десятки тысяч людей были погнаны, как скот, подталкиваемые нагайками, прикладами и очень часто расстрелами [160] . Гнали без отдыха, жестоко, не давая напиться воды, ни остановиться, чтобы помочь умирающей матери или ребенку. Гнали сотнями километров из Бессарабии на Украину, обратно в Бессарабию и снова на Украину. Весь путь был усеян трупами. Ходили конвой за конвоем и оставляли на большой дороге умирающих детей, стариков, больных и просто потерявших жизненную силу от безумных переживаний, а последующий конвой встречали уже только голые трупы. Первой жертвой из моей семьи была семидесятипятилетняя мать моего мужа Рейзя Мильнер. Она осталась, умирающая, в шестидесяти километрах от дома.
157
Ныне г. Единець, Республика Молдова. До 1940 г. – в составе Румынии. В 1930 г. в Единцах жили 5349 евреев (90,3 % населения). См.: Энциклопедия… С. 295. – И. А.
158
Румынские военные расстреляли 700 евреев. Их похоронили на еврейском кладбище. 15 августа 1941 г. на северо-западной окраине города был организован концлагерь, куда сгоняли евреев со всей Северной Буковины. Так, сюда переселили почти половину евреев из Сокирян. Большинство узников Единицкого лагеря составляли евреи Черновицкой обл. (Старожинец, Вэсэуць, Вижница, Лужень и др.), небольшое число оставшихся в живых евреев Единцов, Липкан, Бричан. Осенью 1941 г. здесь находились уже 15 тыс. евреев. См.: Энциклопедия… С. 296. – И. А.
159
В первые дни пригнанных в Единец евреев держали в конюшнях и в поле, огороженных колючей проволокой, затем двум с половиной тысячам узников отвели улицу на окраине местечка. Там стояло лишь 26 полуразрушенных домов. См.: Энциклопедия… С. 296. – И. А.
160
11 октября 1941 г. остававшихся еще в живых евреев двумя партиями погнали в Транснистрию. Большинство погибло в пути. Лишь за одну ночь 15 ноября возле с. Кодру умерло 860 депортированных. См.: Энциклопедия… С. 296. – И. А.
Дочь хотела остаться с ней, но ее очень били, и соседи заставили ее пойти дальше. Бедную мать посадили под дерево, она попрощалась с дочерью, которую она сама просила пойти дальше, и осталась одна… Второй жертвой была сама дочь Маня, она осталась в лесу Косоуцы, где-то в районе Сорок. Она умерла с голоду стойко, без жалоб, не желая принимать никакой помощи. В этом лесу стояли несколько дней, и за дорогие вещи палачи приносили немного воды и пищи. Но вот погнали дальше, и снова та же картина: крики, избиения, ужас и смерть. Пала моя мать Цейтель Фрадис, она вывихнула себе ногу, и ее видели где-то замершей на большой дороге. Моя здоровая, жизнерадостная, деятельная мать, которая всю свою жизнь посвятила помощи больным и обездоленным, которая была идеальной матерью и идеальным человеком, должна была так закончить свой жизненный путь. Шли дальше… Пали дети моего брата. Две красавицы-девочки и его жена Песя Бронштейн. Мне рассказывали, что она просила Бога, когда дети засыпали, чтобы они больше не встали, чтобы не случилось, чтобы она умерла первой и дети остались сами переживать эти муки. Пали две сестры моего отца с мужьями. Последними этапами были села и колхозы вокруг Бершади, уезда Балты. Туда были согнаны остатки конвоев и помещены в неочищенных свинарнях и конюшнях без окон и дверей. Тут от грязи, холода и голода распространился тиф, и сотни людей умирали ежедневно без всякой помощи. По нескольку дней лежали вперемежку живые с мертвыми. Была известная молочарка около Ободовки, где погибли десятки тысяч людей. Последний привет из такого лагеря я имела следующий. Один знакомый из Черновиц, высланный в ноябре 1941 года, встретил моего отца в Бондаровке. Это был старый, дряхлый старик в лохмотьях, с большой бородой, он ходил искать пиявки для моего старшего брата Якова. Они остались последние из всей семьи. Брат пошел без разрешения к колодцу набрать ведро воды. Так его так били за это в голову, что он получил мозговое кровоизлияние. Отцу сказали, что для этого хорошо поставить пиявки, и он ходил просить, чтобы ему их достали. Когда наш знакомый сказал ему, что мы живем, он не переставал спрашивать: «И Шурик тоже, это правда, правда?» Скоро брат умер, а за ним и отец от голода, холода и потери всякой надежды и интереса в жизни. А брат мой был богатырской силы с железными мускулами, отца же я оставила в 1940 году здоровым, красивым, полным энергии и жизнеспособности. Шмил Фрадис, который прожил такую красивую жизнь, почитаемый всеми, кто мог предсказать ему такой скорбный конец. Мой младший брат Ксилик был ответственным работником Госбанка в Черновицах, стахановцем, молодой, способный, красивый, музыкант, он эвакуировался с Госбанком, и, поскольку нам рассказывали, его судьба была следующая. Поезд бомбили. У него было задание уничтожить какие-то важные документы или деньги. Он задание выполнил, выскочил последним из поезда без вещей и попал к немцам в плен. Его отправили в концлагерь, переводили из одного лагеря в другой и, наконец, расстреляли в Баре, где он лежит в массовой могиле. Я пишу обо всем этом, и сердце мое, как камень. Мне кажется, что если бы его резали, так и кровь не текла бы. Вы спрашиваете о том, что мы делаем. Мы оба работаем, мой муж инженером в Союззаготтрансе, я заведующей аптекой в железнодорожной больнице. Материально нам пока не повезло. Мы всего три месяца в Черновицах. Муж попал в общество, которое теперь организуется, штаты у них еще не утверждены, и за три месяца он не получил еще ни одного рубля зарплаты. Я поступила на работу, и через несколько дней больница закрылась на ремонт, а я пока до открытия работаю на полставки. Посылаю Вам фотокарточку сына, а людей, спасших его, не имею. Я им напишу, чтобы они прямо Вам послали, если успеют.