Неизвестное путешествие Синдбада
Шрифт:
Мореход вдруг заметил, что проснувшаяся девушка и ещё две другие превратились в драгоценные предметы: одна - в павлина, усыпанного самоцветами, вторая - в золотую чашу, а дочь Абуль-Дубана - в жемчужное ожерелье.
– Мои жёны бессмертны, как я, вечно молоды и прекрасны, - сказал Альтамус.
– Но скучно всегда пребывать в человеческом облике, и я для своих милых подруг придумал забаву: они по своей воле могут превращаться в разные прекрасные и восхитительные вещи, которые ласкают мой взгляд так же, как и их стройные тела. Знай, что мои
– О сиятельный владыка, - опускаясь на колени, сказал Синдбад.
– Я всего лишь смертный, и, как все смертные, подвержен соблазну греха. Боюсь, что, управляя джиннами, я не смогу удержаться от необдуманного и несправедливого поступка. Поэтому прошу тебя только об одном: верни меня в Багдад и избавь мой город от злодея Зумдады ибн Джалиджиса. Меня пробирает дрожь при мысли о том, что он успел натворить за время моих скитаний.
– Друг мой, пусть это не беспокоит тебя, - сказал Альтамус.
– Мне подвластны не только духи, но и стихии. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на окна моего дворца. Все эти годы, что я отсутствовал, моя страна была погружена в сумерки бесконечно длящейся ночи. Но в ту минуту, когда я вернулся, на небосводе появилось солнце. Отныне ночь и день положенной им чередой будут сменять друг друга. Помимо ветров, морей, звёзд и солнца, мне подвластно и само время. Я сделаю так, что дни и месяцы, в течение которых ты странствовал, обернутся для тебя несколькими минутами, и ни твоя жена, ни твои слуги и друзья не заметят твоего отсутствия. А зловредный джинн снова окажется в сосуде, и на этот раз он будет погребён на дне самого глубокого и тёмного моря, откуда не вырвется никогда.
– Благодарю тебя, о могущественный царь, - Синдбад снова склонился в поклоне, а когда поднял голову, уже не увидел ни трона, ни прекрасного зала. Он словно плыл в облаках, и ему казалось, что он парит над бездной.
Мгла рассеялась так же внезапно, как и появилась, и он обнаружил себя в своём доме в Багдаде, в тот самый вечер, когда откупорил сосуд с жестоким джинном Зумдадой ибн Джалиджисом.
Пройдясь по комнате, где всё это произошло, удивлённый Синдбад вышел на лестницу, устланную красным ковром, и тут увидел своего
Едва зловещий двойник взялся за дверную ручку, как какая-то сила отбросила его назад. Он скатился по ступеням и упал к ногам морехода, удивление которого возросло ещё больше: к коварному джинну вернулся его истинный звероподобный облик! Джинн захрипел, его лицо перекосила гримаса нестерпимой боли. Он забился в судорогах, при этом быстро уменьшаясь в размерах. Вскоре он съёжился до размеров пальца, и его хрип перешёл в писк. Откуда-то с потолка с грохотом упал золотой сосуд, подкатился к нему, и уродливого коротышку, несмотря на отчаянное сопротивление, втянуло в горлышко. Сосуд заткнула пробка, на пробке появилась колдовская печать. Всё это произошло на глазах поражённого Синдбада за считанные секунды. Сосуд подскочил, перевернулся в воздухе и со скоростью стрелы, пущенной из ассирийского лука, вылетел в распахнутое окно. Мореход подбежал к нему и вгляделся вдаль, но сосуд умчался так быстро, что его уже было не различить среди звёзд.
Синдбад долго стоял, глядя на город, на его огни, рассыпанные в темноте как светляки, на серебрящиеся под звёздами купола дворцов и мечетей, на многочисленные сады, в которых заливались соловьи, и думал о том, что бесполезно давать клятвы не покидать его больше, ибо всё в руках Аллаха.
А наутро к нему пришли его друзья-купцы и сообщили радостную весть: в порту Басры появились корабли, отправленные два года назад в страну Офир. Их трюмы ломятся от дорогих и редкостных товаров. Потом в комнату вошли слуги и повар Касим, которые внесли большое блюдо с зажаренной рыбой, купленной вчера на набережной. Кушанье все нашли восхитительным и сошлись на том, что ничего более вкусного им пробовать не приходилось. Затем, как повелось, начались разговоры о путешествиях и чудесах заморских стран.
Синдбад молчал, слушая друзей, и думал: а не приснилось ли ему его путешествие? Он ощупал палец, на котором носил кольцо Одноглазого, и обнаружил, что кольца нет. Должно быть, Альтамус пожелал оставить его у себя.
Он позвал повара и тихо спросил: находил ли он вчера что-нибудь в брюхе этой рыбы?
– Да, господин, - прошептал Касим.
– Там был сосуд, который мы с Мустафой отдали тебе.
Синдбад кивком отпустил его и продолжал задумчиво слушать гостей. А когда те приступили с расспросами к нему самому, поведал им о происшествиях, случившихся с ним во время его предыдущих странствий. И ни слова не сказал о джинне Зумдаде ибн Джалиджисе, ифрите с носорожьей головой, Стране Мертвецов и великом царе Альтамусе, иначе бы его высмеяли как обманщика и лгуна.
Так исполнилось предсказание цыганки об удивительном восьмом путешествии Синдбада, о котором будет знать только он один.
"Приключения, фантастика" 5, 1994 г.
Отредактировано автором в 2017 г.