Неизвестные истории известных людей
Шрифт:
А когда нам было лет по 15, мы придумали ночью убегать из дома. Ложились для видимости спать, я ждала, пока все заснут, смазывала маслом двери, чтобы не скрипели. Надо же было еще вернуться ночью, чтобы никто не заметил. На самом деле мы гуляли по деревне и шли обратно, ничего плохого не делали. Еще была огромная высоковольтная вышка. До половины вышки не было лестницы, надо было взбираться по железным балкам. И мы с подружкой как-то забрались до самого верха. Это было достаточно опасно и рискованно. Если бы пошел дождик – вниз могли упасть два уголечка. А с моста прыгали в реку. Подружка посмелее меня была. Она прыгнула с перил головкой вниз, а я боялась. Три ночи не могла прийти в себя, как же так: Наташа прыгнула, а я нет. Я злилась, я завидовала,
4.
А это было уже в городе. Мне было 16 лет, зимой мы с девчонками поехали на каток. Сняли шапки, распустили длинные волосы и решили покурить. И вдруг я слышу мамин голос. Она с соседкой поехала кататься на лыжах. У меня был шок. Я сигарету засунула в шапку. Мама: «Ты курила?» Я: «Не курила». И тут начало проявляться мое актерское мастерство. Мама сказала: «Быстро домой. Тебе сначала от папы достанется». Я пришла домой, думаю: лучше я скажу папе, пускай он меня отлупит, а потом придет мама, она меня отлупит. Не вдвоем чтобы они. Папе все рассказала: «Я только попробовала, мама увидела». Мне досталось очень здорово. Потом пришла мама. Слышу звонок в дверь и папин голос: «Ты слышала, чем дочь наша занимается?» Мама: «А чем?» Папа: «Ты же сама видела!» Мама: «Ничего я не видела». И тут я поняла, какую совершила ошибку. Мама папе ничего не сказала: он болел, и она решила его не расстраивать. А может, просто она поняла и встала на мою сторону. Я думаю: какая я все-таки дурочка. Это был единственный раз, когда я получила по полной программе.
А влюбляться я начала очень рано. Первая влюбленность – это второй класс. На всю жизнь запомнила, его звали Саша. Он учился с нами ровно один год. Потом каждый год были новые и новые влюбленности, но самое сильное чувство появилось в 14 лет. Я не пользовалась особым успехом у мальчиков. Я пыталась не есть после семи, но меня хватало ровно на половину вечера. В школе на первом этаже рядом с раздевалкой висело длинное зеркало. И когда мы проходили мимо зеркала к классу, я никогда не смотрела в него. Мне не нравилось, как я выгляжу. Не нравился мой нос, не нравились мои зубы, мне не нравилась моя фигура. Я считала, что единственное, на что можно обратить внимание – это мои глаза. Всё остальное я отметала.
5.
В 9 классе у нас была производственная практика, и можно было выбрать себе профессию медсестры, продавца или машинистки. Так как я мечтала быть драматической актрисой, я подумала, что машинистка и медсестра мне не очень подходит, а продавец – то, что надо. Я всю жизнь была зажатая, закомплексованная. А тут, думаю, научусь общаться с людьми. Помню свой первый день в «Детском мире», когда я улыбалась абсолютно всем. Мы работали всего по 4 часа, больше было нельзя. И через 4 часа я поняла, что уже не могу больше никому улыбаться. Видеть никого не могу. Я решила: улыбаться не надо, надо просто быть вежливой. А после 9 класса я месяц работала в универмаге «ДЛТ» в отделе детской обуви. Не могу сказать, что мне очень нравилось. Но там работала теща Андрея Заблудовского. Тогда на всю страну гремел бит-квартет «Секрет», и мы на нее смотрели, как на что-то святое.
А в 10 классе у меня созрел план, что я поступлю сначала в институт культуры, там меня раскрепостят. И после этого поступлю в театральный. На первом же экзамене мой план рухнул, меня не взяли на специальность «Организация массовых праздников». Я пришла с 12-струнной гитарой и благополучно получила «двойку». У меня жизнь рухнула. А потом я пришла домой, подумала: ну и что? Год я отдохну, поработаю, успокоюсь, попробую на следующий год. И кто-то мне посоветовал школу-студию при Петербургском Мюзик-холле. Мы сходили туда с мамой, хотя я уже была взрослой девушкой. И я поступила.
Однажды я задержалась на уроке, и вдруг заходят два молодых человека. Они пришли искать солистку для группы. Один из них был Коля – человек, впоследствии создавший группу «Летний сад» и ставший моим первым мужем и отцом моего старшего сына. Я села в их машину, меня довезли до дома, мы договорились встретиться. А через пару дней ребята услышали, как я пою. Так и родилась группа «Летний сад». Это был декабрь 1989 года.
Виктор Бычков
Виктор Бычков родился в Ленинграде 4 сентября 1954 года. Окончил ЛГИТМиК. По распределению попал в театр имени Ленсовета, после этого работал в Театре Комедии имени Акимова и других театрах города. Однако широкую известность принесли актеру его работы в кино – "Особенности национальной охоты", "Особенности национальной рыбалки", "Операция "С Новым годом!", а также в телесериалах "Улицы разбитых фонарей" и "Убойная сила".
1.
Мама работала в совхозе «Выборжец». Там я появился на свет. Мама на четвертый день, как родила, пошла работать. Она бедно жила, выращивала огурцы и помидоры, а все остальное надо было добывать. Перед обедом я залезал под каменную теплицу и в темноте собирал шампиньоны.
Тогда в стране было очень много китайцев. В Петербурге им выделили территорию в Калининском районе, и они построили китайский дом – двухэтажный, с фонтаном и решеткой. Потом их выгнали и сделали там наше общежитие. У нас была кухня, в ней помещалось 42 хозяйки. Мы жили так: 7 человек в одной комнате – крестный, его жена, мой двоюродный брат, его сестра, парализованная бабушка, мама и я. Там было метров 15, и когда все укладывались спать, то пройти было нельзя. Окно было одно и мне было интересно, что в окне делалось. А я все время писался, что не нравилось жене крестного. Мама приходила и говорила: у него вся задница в каких-то уколах. Оказывается, жена крестного ставила на окно иголки, чтобы я не садился. Но мне было так интересно, я садился на иголки и смотрел в окно. Там был общий туалет на улице, ребята ходили на ходулях, какие-то драки, курицы, свиньи. Даже мой крестный держал в сарае свинью. Помню, он решил сделать домашнюю колбасу, и на печку-голландку повесил сушиться кишки. А я был маленький, но эту кишку достал и проглотил. Бабушка больная спала, а мне кишку и не вынуть, и дальше не заглотить. Так и стоял. Мама пришла, выдернула ее, такая свобода наступила!
И в горе и в праздники мы все вместе были, хотя моментов для ругани было много: кто-то ставит бак с бельем и может в щи пролить часть воды. Но все равно все жили вместе. Я родился, и мама влезла в долги. Потом я уже пошел в ПТУ, работал на заводе и приносил какие-то деньги. В 1968 году она пришла домой и плачет. Я говорю: «А что такое?» Она отвечает: «Все, ты стал взрослым». Мама только в 1968 году отдала все долги.
2.
Я был веселый, смешной, влипал во всякие ситуации, но верил в меня только один человек – это моя мама. Когда мне было очень плохо, она не утешала меня, а просто гладила и говорила одну лишь фразу: «Ты хороший, и ты это знаешь». Однажды в рыбном магазине я нашел деньги. Огромный рубль, тогда еще были старые деньги. И мама говорит: «Иди, покупай». Я побежал, купил мороженое за 90 копеек и 10 коробков спичек, они по копейке стоили.
А первая моя игрушка – мама купила мне маленький автобус с заводным ключиком за 4 рубля. Это был предел мечтаний. Он был маленький, красивый, как настоящий. Я с ним нигде не расставался – и спал с ним, и ел, и гулял… А туалет у нас был такой, где надо «орлом» сидеть. Я как-то сидел и случайно уронил туда ключик. Видел, как он погибает, но достать не мог – глубоко. А потом я видел, как наш сосед там же заначку потерял, 28 рублей – это бутылка водки была. Он надел сапоги и полез в это дерьмо. У меня была мечта, я маме рассказал, и она очень смеялась: «Мама, когда я стану большим, то обязательно куплю себе болотные сапоги и достану ключик, чтобы заводить автобус.»