Неизвестные солдаты, кн.1, 2

Успенский Владимир Дмитриевич

Немцы были сбиты с толку действиями 8-го механизированного корпуса. Поведение русских выходило за пределы их понимания, не давало возможности вести игру привычными комбинациями.

Некоторые части советского механизированного корпуса еще продолжали отступать, в то время как другие решительно пошли вперед, ударили по немцам вдоль дороги Броды – Дубно. Командиру корпуса удалось создать подвижной отряд из оставшихся у него подразделений. Батальон Т-34, штабные КВ, уцелевшие БТ-7 и Т-26, не задерживаясь, громя на марше встречные колонны противника, одним рывком прошли сорок километров и захватили Дубно. Приказ фронта

был выполнен: город взят, немецкие коммуникации перерезаны. Но для развития успеха у отряда не хватило сил. Фашисты уже подтянули две танковые и несколько пехотных дивизий.. Советские танкисты в Дубно оказались отрезанными от своих.

Немцы торопились: им надо было скорее уничтожить 8-й механизированный корпус, чтобы потом бросить все силы навстречу 9-му и 19-му советским механизированным корпусам, атаковавшим с северо-запада.

Все еще продолжался дождь, мешавший использовать авиацию. И та и другая сторона не успели подтянуть артиллерию. Танки, как древние богатыри, встретились в открытом поле один на один, без поддержки других родов войск.

Немецких машин было не менее трех сотен. Их колонна развертывалась за грядой высот, на возвышенность машины выползали уже вытянувшись в линию; цепь за цепью медленно съезжали вниз. Каждый танк точно соблюдал дистанцию и интервал. Вся эта масса машин действовала заученно и синхронно.

Танки были еще далеко, но от их тяжести гудела земля. Лешке страшно было видеть двигавшуюся на него лавину, его, БТ казался жалким по сравнению с этим грозным ревущим потоком. Немцы доползут, раздавят, равнодушно пойдут дальше. Скорее бы действовать, не ждать, не сидеть сложа руки.

Из выхлопной трубы стоявшего впереди танка вылетели сизые колечки дыма, заработал двигатель.

– Механик! – услышал Лешка предупреждающий голос Варюхина и крикнул обрадованно:

– Даю!

Мотор, стрельнув несколько раз гулко, как пушка, завелся, и танк сразу ожил, задрожал нетерпеливо, наполнился шумом. Взявшись за рычаги, Лешка почувствовал себя увереннее. Через переговорное устройство он слышал, как взволнованно покашливает наверху Варюхин.

Танк впереди двинулся с места, занося на разворотах широкую корму, вздрагивал на неровностях почвы, стряхивая с себя зеленые ветки маскировки.

– Ну радуйся, Алексие, христовым угодниче и скорый помошниче! – озорно крикнул Варюхин и спустя секунду скомандовал: – Вперед, механик! Четвертую!

Лешка двинул машину рывкам, повел по следам гусениц головного танка. На повороте потерял немцев из поля зрения, а когда вновь увидел, показалось, что они совсем близко – приземистые, с плоскими башнями, выкрашенные под цвет древесных лягушек и разрисованные крестами.

Немецкие пушки ударили дружно, залпом, так, что зазвенел воздух. Наши ответили вразнобой и не все – берегли снаряды. Справа от Лешки быстро неслись скоростные красавцы БТ, покачивая на ходу заостренными носами; слева и впереди – несколько легких Т-26 с высокими башнями, окруженными полукольцами поручневых антенн.

Немцы участили стрельбу, белые дымные всполохи волнами прокатывались по их боевым порядкам. Мчавшийся перед Лешкой Т-26 дернулся в сторону и закрутился на месте, волоча перебитую гусеницу. Варюхин дважды толкнул Лешку сапогом в плечо – маневрируй по курсу. Карасев бросил машину влево. И вовремя: сбоку брызнула земля, вскинутая тяжелой бронебойной

чушкой – снарядом. Лешка, стараясь не частить, вслух считал до девяти, а со словом «десять» повернул вправо. И опять вовремя: новая чушка боднула землю возле самой гусеницы.

И в немецких линиях появились подбитые танки. Одни горели, другие стояли на месте; наползавшие сзади огибали их, заполняли промежутки в строю. Карасев выбрал себе цель: средний танк Т-III, вырвавшийся вперед. Немец, отчаянный, видно, ехал с открытым люком, и это разозлило Лешку. «Сшибу!» – решил он.

БТ содрогнулся от сильного удара, Карасева подкинуло на сиденье. Он инстинктивно сбросил газ, но танк уже и сам остановился, развернувшись бортом к противнику. Внутри танка стало тихо, зато снаружи слышны были звуки, заглушаемые раньше двигателем; треск, скрежет и грохот.

– Механик, – сдавленным голосом позвал Варюхин. – Леша, живой?

– Жив. У меня тут все в порядке.

– Почему встали?

– С передачей что-то.

Варюхин помолчал. Потом крикнул:

– Вылезай вниз. Под танком лежи. Я сейчас.

Карасев мешком вывалился из люка. Младший лейтенант запалил на корме дымовую шашку, и нырнул под машину. Осмотрелись. По ним не стреляли, лишь несколько случайных снарядов с тугим свистом пролетело вблизи. Немцы вели огонь по тем танкам, которые накатывались на них. Но как их мало было теперь! Большинство БТ и Т-26 стояли на поле, горящие, разбитые, с опущенными стволами пушек, некоторые вовсе без башен, с зияющими дырами в тонкой броне.

Горели и немцы, но у них подбитых машин было гораздо меньше, они, как и раньше, ползли ровным строем в шахматном порядке, не нарушая интервалов.

Уцелевшие еще советские танки не сворачивали: или не видели экипажи, что осталось их мало, или, ожесточась, не хотели свернуть. Да и не было смысла. Они находились так близко к противнику, что немцы расстреляли бы их при развороте. А машины второго эшелона, отставшие от быстроходных, прошли еще только половину пути. Их было тоже немного: пять грузных КВ и десятка полтора новых Т-34 с мощными пушками и могучей броней. Они спешили, мчались полным ходом, стремясь ударить во фланг противника, но было уже поздно. Легкие танки достигли немецкого строя, исчезли среди вражеских машин, там все сбилось в кучу, клубился дым и взметывались языки пламени.

Фланг немецкой линии перестраивался на ходу, разворачиваясь навстречу новой группе советских танков.

Лешка и Варюхин обошли свою машину. Снаряд выбил у нее задний опорный каток, срезал начисто, будто его и не было. Варюхин горестно качал головой: в полевых условиях ничего нельзя было сделать. Поблизости падали снаряды. Стоять на открытом месте было опасно. Лешка за руку оттащил командира к свежей глубокой воронке, спросил:

– Ну что? Назад, к пехоте пойдем?

– Погоди, подумаю.

Немецкие машины, разворачивавшиеся навстречу нашим КВ, повернулись бортами к тому месту, где стоял танк Варюхина. Сидевший в башне Яценко воспользовался этим, ударил из пушки, влепил снаряд прямо в гусеницу. Огонь открыли и из других подбитых БТ. Мишени были отличные, бортовая броня на фашистских танках слабая. Крайние машины вспыхивали одна за другой. Немцы за дымом и пылью не могли определить, кто стреляет по ним, начали бить наугад по многочисленным бронированным коробкам, стоявшим на поле.