Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
— Еще бы! — разгорелся Николай Петрович. — Никогда еще моделирование сознания не достигало такого успеха. Урм сопротивлялся, он не хотел, ему надоело… По-моему, это качественный скачок. Количество ячеек перешло в качество, в новое качество, сходное с сознанием. Это, конечно, не настоящее мышление, но! Кто поручится, что кроме мышления нет других форм разумного отношения индивида к обстановке?
Стремберг встал наконец и потянулся:
— Избавь меня, Коля, от философии, а от прочего я сам избавлюсь. И начну я с этой проклятой программы. Завтра соберем Урма, и завтра же я его кастрирую — уничтожу программу… этот самый шедевр. Нам нужна очень умная машина, а не очень глупый человек. Спонтанных рефлексов и второй охоты с бульдозерами нам тоже не надо…
— Слушай, Стремберг!.. — взмолился Николай Петрович.
— Сказано, Коля! Нам нужен Урм — Универсальная Рабочая Машина. И такой УРМ у нас не останется без работы. А вот когда-нибудь потом, когда мы сами станем умнее и опытнее, мы создадим Урм — Ученого, Рабочего, Мыслителя, — и пусть он тогда потягается с нами — своими создателями.
Рассказ был опубликован в 1958 году в журнале „Знание — сила“ и более, кроме собраний сочинений, нигде не переиздавался.
Рассказ представлен в архиве двумя страницами раннего варианта и полностью сохранившимся черновиком, довольно близким к опубликованной версии. В более позднем варианте рукописи автором значился А. Бережков, ресторан назывался не „Тако“, а „Ика“, газета — не „Токио-симбун“, а „Асахи-симбун“.
Сохранившиеся страницы более раннего варианта:
— Это случилось первого апреля, рано утром, — сказал лейтенант Исида, — в самый разгар „сиохигари“.
Он отложил веер, нагнулся, взял палочками и аккуратно отправил в рот кусочек маринованной редьки. Нас разделял низенький столик „цкуэ“, уставленный. тарелками, блюдами и горшочками. Рядом со столиком стояли черные бутылки. Было жарко и душно. Сквозь щели бамбуковой шторы на веранду падало горячее солнце ясной японской осени. Лейтенант Исида был в легком шелковом кимоно, но его круглое лицо и наголо обритая голова блестели от пота. Время от времени он снимал очки и прикладывал к мокрой переносице пестрый платок.
Собственно, Исида не был лейтенантом. Он служил в морской обороне в звании младшего инспектора какого-то ранга.
В императорском флоте до капитуляции это звание соответствовало чину лейтенанта. Поэтому я звал его либо по имени, либо „тюи“ или „тюи-доно“ — „господин лейтенант“. Так было короче и, кажется, больше ему нравилось. Вообще, он относился ко мне очень благожелательно. Японский язык я знал плохо, и мы разговаривали по-английски. Запив редьку долгим и громким глотком холодного пива, он сказал:
— Вы знаете, что такое „сиохигари“? Нет? Тогда я объясню, если не возражаете. Дословно это значит „собирание ракушек при отливе“. Дело в том, что на песчаном морском дне у побережья, обычно скрытом под водой, селятся массы съедобных ракушек. В большие отливы дно обнажается. Тогда жители побережья, все — взрослые, дети, старики — спешат воспользоваться случаем. Особенно велики отливы в конце марта — начале апреля. Это „сиохигари“ совпадает с наступлением весны, и в ясную погоду жители устраивают настоящие пикники. Они подтыкают подолы повыше, заходят подальше в мелкую воду, и начинается веселая охота. Для женщин и, особенно, для ребятишек это целое событие. Они скребут песок граблями и совками, отыскивают ракушки и устрицы, вылавливают в лужах рыбу, ищут под скалами крабов и маленьких „тако“ — осьминогов. И при этом смеются, визжат и кричат во все горло.
На следующее утро у него сильно болела голова, не хотелось шевелиться. Апрельское солнце проникало через щели бамбуковой шторы и неприятно щекотало зажмуренные веки.
Скрипнули раздвигаемые сёдзи — хозяйка боязливо заглянула в комнату. „Надо вставать“, — покорно согласился Исида. Он открыл глаза, громко, с прискуливанием, зевнул и сел, щурясь на солнечные пятна на циновке. У изголовья, чистые и выглаженные, лежали мундир и брюки. Капитан Исида вскочил, похлопал себя по голому животу и занялся гимнастикой.
В тот момент, когда он делал стойку на одной руке, внизу под окном зафыркал автомобиль. Знакомый пронзительный голос крикнул:
— Исида-сан! Исида!
„Като?“ Исида легко перевернулся, мягко, как кошка, упал па пятки и поднял штору. — Да! — хрипло рявкнул он.
Рассказ издавался в журнале „Советский воин“ (1962), сборниках „Только один старт“ (1971), „Фантастика-72“. В последнем варианте он и переиздавался в собраниях сочинений, хотя в нем отсутствовало предуведомление от Авторов:
Пайщики акционерного общества „Алмазная Пасифида“ до сих пор ждут известий о том, что в порты Японии придут грузовые субмарины странного подводного народа. Возможно, им (пайщикам) будет интересно узнать некоторые подробности, касающиеся предыстории этой многообещающей компании, любезно предоставленные авторам настоящего рассказа одним из свидетелей ее возникновения…
В собрании сочинений „Сталкера“ начало текста восстановлено.
О ранних вариантах Б. Н. Стругацкий подробно писал как в „Комментариях“, касающихся собственно рассказа „Шесть спичек“, так и сопровождая первопубликации ранних версий этой идеи в 11-м томе собрания сочинений „Сталкера“: „Затерянный в толпе“ и „Кто нам скажет, Эвидаттэ?“.
Вариант, более близкий к окончательной версии, но содержащий еще некоторые элементы предыдущих, сохранился в архиве, к сожалению, не полностью.