Неизвестные Стругацкие. От «Понедельника ...» до «Обитаемого острова»: черновики, рукописи, варианты
Шрифт:
— Восемь, — сказал Фарфуркис.
— Как так — восемь? Осьминог ведь? Значит, о семи ногах. Что вы мне, в самом деле…
— У осьминога восемь ног, — мягко сказал Фарфуркис — Он, собственно, восьминог, но «в» у него редуцировалось.
— Да бросьте вы, — сказал Хлебоедов. — Что ты, понимаешь, мне вкручиваете? Редуцировалось, медуцировалось… Не знаете, так и скажите. Вот пусть консультант скажет. Товарищ консультант, сколько у него ног, семь или восемь?
— Десять, — сказал я.
Хлебоедов посмотрел на меня ошарашенно.
— Шутки шутите? — сказал он. — А между прочим,
— Мне, товарищ Хлебоедов, с вами шутить не о чем, — холодно сказал я. — Вы мне задаете как научному консультанту вопрос, я вам отвечаю. Могу добавить, что точнее, вероятно, говорить не «ног», а «рук», поскольку спруты на щупальцах не ходят, а хватают ими.
— Но ноги-то, ноги у него есть? — спросил Хлебоедов. — Хоть одна!
— Ничего не могу добавить, — сказал я.
— Одну минуточку, — сказал Фарфуркис — Но почему же в таком случае он называется осьминог?
— А Спиридон не осьминог. Спиридон — кальмар, мегатойтис.
— Ага, — сказал Фарфуркис — Благодарю вас.
— Все равно, — сказал Хлебоедов. — Мог бы и на руках дойти. Не в баню ведь, а на комиссию… А в общем-то, нам-то какое дело? Мы его вызываем, он не приходит, а у нас не горит, у нас другой работы много. Кто там следующий?
— От Спиридона имеется заявление, — сказал комендант.
— Отказать, отказать, — сказал Хлебоедов.
— Грррм, — произнес Лавр Федотович. — Товарищ Хлебоедов, у вас есть вопрос?
— Нет, — сказал Хлебоедов пристыженно. — Виноват.
— Народ желает знать все детали, — продолжал Лавр Федотович, глядя на Хлебоедова в бинокль. — Между тем отдельные члены комиссии, видимо, пытаются подменить общее мнение комиссии своим частным мнением. Но народ говорит этим отдельным товарищам: не выйдет, товарищи!
Воцарилось почтительное молчание. Было слышно, как Хлебоедов терзается угрызениями совести. Лавр Федотович опустил бинокль и сказал:
— Докладывайте, товарищ Зубо.
— Меморандум номер двенадцатый, — прочитал комендант. — Настоящим полномочный посол Генерального содружества гигантских древних головоногих свидетельствует свое искреннее уважение председателю Тройки по рационализации и утилизации необъясненных явлений (сенсаций) его превосходительству товарищу Вунюкову Лавру Федотовичу и имеет поставить его в известность о нижеследующем:
1. Настоящий меморандум является двенадцатым в ряду документов идентичного содержания, отправленных полномочным послом в адрес его превосходительства.
2. Полномочный посол до сего дня не получил ни уведомления о вручении, ни подтверждения о получении, ни адекватного ответа хотя бы на один из вышеупомянутых документов.
3. Полномочный посол вынужден с сожалением констатировать установление нежелательной традиции, которая вряд ли может в дальнейшем способствовать нормальным отношениям между высокими договаривающимися сторонами.
Допуская в связи с вышеизложенным, что предшествовавшие одиннадцать документов по тем или иным причинам не попали в сферу внимания его превосходительства, полномочный посол считает необходимым вновь информировать его превосходительство о своих намерениях, вытекающих из его, полномочного посла, обязанностей перед Генеральным содружеством, которое он имеет честь представлять:
1. Полномочный посол намерен встретиться с представителями министерства иностранных дел высокой договаривающейся стороны в целях обсуждения процедуры вручения министру иностранных дел своих верительных грамот.
2. После упомянутого обсуждения полномочный посол намерен вручить министру иностранных дел высокой договаривающейся стороны свои верительные грамоты.
В интересах высоких договаривающихся сторон и допуская, что предшествовавшие одиннадцать документов по тем или иным причинам не попали в сферу внимания его превосходительства, полномочный посол считает себя обязанным повторить свои предложения его превосходительству:
1. Полномочный посол желал бы встретиться с его превосходительством для обсуждения средств и порядка доставки его, полномочного посла, к месту встречи с представителями министерства иностранных дел высокой договаривающейся стороны.
2. Время встречи с его превосходительством полномочный посол оставляет на усмотрение его превосходительства.
3. Что же касается места встречи, то, принимая во внимание физические и физиологические особенности организма полномочного посла, было бы желательно провести встречу в нынешней резиденции полномочного посла.
С совершеннейшим почтением остаюсь в ожидании решения вашего превосходительства покорнейшим вашим слугой, Спиридон, полномочный посол Генерального содружества гигантских древних головоногих.
— Все, — сказал комендант. [68]
— Грррм, — сказал Лавр Федотович. — Какие будут предложения по существу дела?
— У меня предложение одно, — сказал Хлебоедов. — Лишить его, гада, пищевого довольствия. Пусть голодом посидит, а то видно ведь, что издевается. Сколько раз было ему говорено, чтобы явился на комиссию, а он только писульки пишет. Пусть-ка поголодает, образумится…
68
На полях заметка: «Аллегорич. сцена». — С. Б.
— Нет-нет, товарищи, — возразил Фарфуркис — Так нельзя. Я полагаю, что он все-таки не врет и что он все-таки посол. Надо соблюдать дипломатическую осторожность. Другое дело, конечно, что он ведет себя несовместимо со своим званием и требует от нас действий, подрывающих престиж нашей комиссии. Поставить его на место, конечно, необходимо. Надо написать ему, что наша комиссия не уполномочена вступать в какие бы то ни было отношения с министерством иностранных дел, что задача нашей комиссии — устанавливать аутентичность необъясненных явлений, поэтому Спиридон для нас есть не более как частное лицо, желающее или не желающее фигурировать перед народом в качестве необъясненного явления. Если желает — милости просим, скажем, в понедельник, на утреннее заседание. А не желает — насильно мил не будешь. А дипломатические его функции нас ни в какой мере не интересуют.