Чтение онлайн

на главную

Жанры

Неизвестные Стругацкие. От «Понедельника ...» до «Обитаемого острова»: черновики, рукописи, варианты
Шрифт:

— Надо, однако, кончать, — спохватился капитан.

— Ну да, они же, бедные, ждут, — сказал лейтенант, глядя на Максима.

Капитан изумленно поморгал, пожал плечами и приказал адъютанту вызывать следующего.

В рукописи при допросе у террористов объяснение Максима было более беспомощным: «Я отпустил их, потому что нечестно расстреливать людей только за то, что у них болит голова. Поэтому меня расстреляли». Там же было и дополнение:

— Кто такой Гай? — спросил широкоплечий.

— Капрал Гвардии, мой друг. Он хороший парень, но он обманут, как многие.

— Почему обманут?

— Я уже говорил об этом. Вас ненавидят. Обвинения самые нелепые, но ненависть настоящая, непритворная. Я тоже не любил вас и считал врагами — до тех пор, пока не увидел на суде.

И далее, когда Максим говорит о недоверии к нему Чачу, в рукописи есть столь же беспомощное объяснение: «По-моему, лейтенант уже подозревал меня. Во всяком случае, я помню, что он страшно удивился, когда увидел, что я возвращаюсь».

В объяснениях Доктора в рукописи было и объяснение значения башен ПБЗ и охоты на выродков: «Тираны обязательно должны оправдывать перед массами свою тиранию, им надо как-то оправдать недостаток еды, разруху в периферийных районах, огромные военные расходы, непропорциональное распределение возможностей. Ведь после войны прошло больше двадцати лет, а ни одно обещание не выполнено, две трети страны лежит в развалинах… Вот во всем этом виноваты выродки, которые продались за хонтийское золото. Среди нас масса провокаторов, Отцы могли бы уничтожить большинство ячеек в несколько дней, но это им не выгодно, мы им нужны как громоотвод».

Магнитные

мины в рукописи были толовыми шашками, поэтому не включали запалы, а поджигали шнур.

В рукописи при появлении Мака после подрыва башни Гай еще говорит: «Слушай, он же тебя убил. Я же сам видел». А после, при рассказе о своей теперешней жизни, добавляет: «Командир секции в двадцать восьмом запасном. Учу деревенщину и уголовщину <…>. Армейский капрал на всю жизнь».

Глава двенадцатая в рукописи подверглась значительной правке и перестановке отрывков в ней. Поэтому в данном исследовании первоначальная версия этой главы приводится полностью.

Глава двенадцатая

Государственный прокурор, известный в узком круге ближайших друзей под именем Умник, предпочитал работать по ночам. Он любил тишину, терпеть не мог телефонных звонков и суетни в своей приемной. Приемные дни были для него сущим мучением, приходилось приезжать к полудню, выслушивать почтительные глупости младших коллег и подчиненных, тратить драгоценное время на болтовню с высокопоставленными дураками, пришедшими походатайствовать за своих разбойных сынков или чтобы изложить свои дремучие взгляды на юстицию и на вопросы внутренней политики, кому-то что-то обещать, кому-то врать, перед кем-то оправдываться, и хуже приемных дней были только тяжелые и страшные часы вызовов на самый верх. Другое дело — ночи: гигантское здание Дворца Юстиции пусто, за окнами тьма, идет дождь, не слышно сирен и скрипа тормозов, не стучат и не жужжат лифты, высокопоставленные дураки спят или развлекаются, вокруг на многие сотни метров нет ни души, только в приемной, тихий как мышь сидит в ожидании приказаний ночной референт, не умеющий разговаривать громко, да еще внизу, в вестибюле, стоят у входа друг против друга неподвижные, как статуи, гвардейцы, которым вообще запрещено разговаривать.

Прокурор отошел от окна, сел за стол, бросил в рот несколько сушеных ягод, пожевал и запил глотком целебной воды. Мак Сим. Мах-ссим. Максим Рос…ти… Он придвинул к себе папку. Максим Рос-ти-слав-ски-й. «Извлечения из дела Мака Сима (Максима Ростиславского). Подготовил референт такой-то». Прокурор раскрыл папку и взял первую тонкую пачку сброшюрованных листков. Показания лейтенанта Тоота… Показания подсудимого Гаала… Кроки какого-то пограничного района на востоке… «Другой одежды на нем не было. Речь показалась мне членораздельной, но совершенно непонятной. Попытка заговорить с ним по-хонтийски не привела ни к чему…» Ох уж мне эти лейтенанты! Хонтийский шпион на восточной границе… «Рисунки, выполненные задержанным, показались мне искусными и удивительными…» Ну, на востоке много удивительного. К сожалению. И обстоятельства появления этого Максима не очень выделяются на фоне прочих восточных обстоятельств. Хотя, конечно… Но посмотрим. Прокурор отложил пачку, выбрал две ягодки покрупнее, сунул их в рот и взял следующий лист. «Заключение экспертной комиссии в составе сотрудников Института тканей и одежды таких-то и таких-то. Мы, нижеподписавшиеся… гм…так… так… обследовали всеми доступными нам лабораторными методами ткань предмета одежды, присланной нам из ведомства юстиции…» Чепуха какая-то… «и пришли к следующему заключению: 1. Указанный предмет представляет собой короткие штаны четвертого размера второго роста, каковые могут быть использованы для ношения как мужчинами, так и женщинами. 2. Покрой штанов не может быть отнесен к какому-нибудь известному стандарту и по ряду причин, указанных ниже, не может, собственно, называться покроем. Штаны не сшиты, а изготовлены неким способом, нам не известным. 3. Штаны изготовлены из мягкой упругой ткани серебристого цвета, каковая, собственно, не может быть названа тканью, ибо даже микроскопическое исследование не обнаружило в ней структуры. Материал этот не горюч, не смачиваем и обладает чрезвычайной прочностью на разрыв. Химический анализ…» Странные штаны. Надо понимать, это его штаны. Прокурор взял тонко отточенный карандаш и записал на полях: «Референту. Почему не даете сопроводительного объяснения? Чьи штаны? Откуда штаны?» Так. А выводы? Так… формулы… опять формулы… массаракш… Ага! «…Технология не известна ни в нашей стране, ни в других цивилизованных государствах (по довоенным данным)». Прокурор отложил лист. Нет, подумал он, я еще не потерял нюха. У этого Сима даже штаны, и те загадка. Что там дальше? «Акт медицинского освидетельствования»… Любопытно. Ни малейших патологических отклонений… Что, это у него такое кровяное давление?.. Ого, вот это легкие!.. Что такое? Следы четырех смертельных ранений… Это уже мистика. Ага… ага… «Смотри показания свидетеля Чачу и обвиняемого Гаала»… Семь пуль — однако! Гм… Некоторое расхождение имеет место. Чачу показывает, что применил оружие в видах самообороны и под угрозой смерти, а этот Гаал утверждает, будто Сим только хотел отобрать у Чачу пистолет… Ну, это не мое дело. Две пули в печень — это слишком много для нормального человека… Та-ак, скручивает монетки в трубочку… бежит с человеком на плечах… Ну ладно, это бывает. Но парень необычайно здоровенный, обычно такие глупы. А это что? А-а! Старый приятель… «Извлечение из донесения агента № 711»… «…Видит совершенно отчетливо дождливой ночью (может даже читать) и в полной темноте (различает предметы, видит выражение лица на расстоянии до десяти метров)… обладает очень чувствительным нюхом и вкусом — различал членов ячейки по запаху на расстоянии до пятидесяти метров, на спор различил напитки в плотно закупоренных сосудах, в другой раз на спор же определил пропорцию смеси воды с вином… ориентируется по странам света без компаса… с большой точностью определяет время без часов… имел место следующий случай: была куплена и сварена рыба, которую он запретил нам есть, утверждая, что она радиоактивная. Будучи проверена радиометром, рыба действительно оказалась радиоактивной. Обращаю внимание на тот факт, что сам он эту рыбу съел, сказавши, что ему она не опасна, и действительно остался здоров, хотя излучение превышало тройную санитарную норму (почти 77 единиц)…» Прокурор откинулся в кресле. Нет. Это уже слишком. Собственно, это все не нужно. Может быть, он и бессмертен заодно? Хотя, помнится, в последнем своем слове он употребил выражение «вы можете меня убить». Будем надеяться, что это не риторический оборот. Будем надеяться, что высокое напряжение может повредить ему больше, чем высокая радиоактивность. Все бы это надо проверить, несерьезно это. Хотя номер семьсот одиннадцатый знает свое дело, разве что поизносился уже, пора сменить? Работа все-таки собачья… Он наклонился над столом и написал на полях странного доноса: «Референту: что по этому поводу говорят другие обвиняемые?» А пока примем к сведению и посмотрим, что там дальше. Вот серьезный документ, здесь не ошибаются. Н-ну-с? «Заключение Особой комиссии Департамента общественного здоровья. Материал: Мак Сим. Реакция на белое излучение отсутствует. Противопоказаний к несению службы в специальных войсках не имеется». Ага… Это когда он вербовался в Гвардию. Белое излучение, массаракш. Палачи, черт бы их побрал. А это, значит, их экспертиза для целей следствия… «Будучи испытан на белое излучение различных интенсивностей вплоть до максимального, никакой реакции не обнаружил. Реакция на А-излучение нулевая в обоих смыслах. Примечание: считаем своим долгом присовокупить, что данный материал (Мак Сим, ок. 20 лет) является организмом совершенно исключительным и теоретически невозможным. Ввиду возможности опасных генетических последствий рекомендуем полную стерилизацию или уничтожение…» Н-да. Эти не шутят. Они там никогда не шутят. Кто там у них сейчас? А, Любитель. Да, не шутник, не шутник, что и говорить. Что же это однако у нас с тобой получается, дорогой Мак? Что-то ты, голубчик, слишком уж замахнулся. Не метишь ли ты в древние боги? Помнится, Весельчак-Жеребчик рассказывал по этому поводу какой-то отличный анекдот… Массаракш, не помню. А хорошо, никого вокруг нет. Вот мы сейчас ягодку съедим, водичкой запьем… экая гадость, но, говорят, помогает. Позвоню-ка я… Он взял наушник и сказал:

— Кох. Пусть мне доставят приговоренного Сима. Часам к трем. Распорядитесь там…

Ладно. Что дальше? О-о, ты уже и там успел побывать? Ну-ка, ну-ка! Опять, вероятно, реакция нулевая? Так и есть. «Подвергнутый форсированным методам, подследственный Сим показаний не дал. В соответствии с § 12 относительно непричинения заметных физических повреждений подследственным, коим предстоит выступить в открытом судебном заседании, применялись только: А) Иглохирургия до самой глубокой с проникновением в нервные узлы (реакция парадоксальная, подследственный засыпает); Б) Хемообработка нервных узлов алкалоидами и щелочами (реакция аналогичная вышеуказанной); В) Световая камера (никакой реакции, кроме удивления); Г) Паротермическая камера (потеря веса без заметных неприятных ощущений). На этом последнем применение форсированных методов пришлось прекратить». Да-а, мученика из него не выйдет… А что если это какой-нибудь мутант? Бывают же, хотя и крайне редко, удачные мутации. Это бы все объясняло… Кроме штанов, впрочем. Штаны, насколько я понимаю, не мутируют. Прокурор подумал немного, записал в бюваре: «Поговорить с мозговиками о мутантах», задумчиво изобразил под надписью штаны и всё решительно зачеркнул. Нет-нет, сказал он зачеркнутому, не потому, что идея плоха, просто мне, откровенно говоря, наплевать, кто он такой. Меня интересует одно: можно ли в нужный момент подвергнуть его электрическому удару с летальным исходом? Вот я уверен, что это можно, но в крайнем случае его можно будет расстрелять из пушки, это создаст некий прецедент, но что есть наша жизнь, как не течение прецедентов? Он взял следующий лист. Бумага оказалась неинтересной: показания директора Специальной студии при Управлении телевидения и радиовещания — дурацкого заведения, занимающегося записью бреда разных сумасшедших на потеху почтеннейшей публики. Эту студию придумал Клау-Мошенник, который сам был немного того… Надо же, сохранилась студия! Мошенника давно уже нет, а бредовая его идея процветает. Вообще надо бы посмотреть, что они там вытянули из моего Мака… но можно и не смотреть. Из показаний же директора следует только, что Мак был образцовым объектом и что крайне желательно было бы получить его назад… Стоп-стоп-стоп! А как он оттуда ушел? Прокурор быстро просмотрел показания, и быстро написал на полях: «Референту: выяснить у старого дурака, когда, как и почему он выпустил Мака Сима. Завтра доложить. Черт возьми, могли бы сами догадаться. Шляпа». Прокурор раздраженно бросил карандаш, досчитал до тридцати, чтобы успокоиться, и взял следующую бумагу, вернее, довольно толстую пачку бумаг: «Извлечение из акта специальной этнолингвистической комиссии по проверке предположения о горском происхождении М. Сима». «Ничего себе — извлечение! — с новым раздражением сказал прокурор, взвешивая пачку на руке. — Кажется, эту шляпу придется гнать из референтов…» Он начал читать и неожиданно для себя заинтересовался. Это было любопытное исследование, в котором сводились воедино и обсуждались все доносы, показания и свидетельства очевидцев, в которых так или иначе затрагивался вопрос о происхождении Мака Сима: антропологические, этнографические и лингвистические данные и их анализ; результаты изучения ментограмм и собственноручных рисунков подследственного. Все это читалось как роман, хотя выводы были весьма скудны и осторожны. Комиссия не причисляла М. Сима ни к одной из известных этнических групп, обитающих на материке (особняком было приведено мнение известного палеоантрополога, который усмотрел в черепе подследственного большое сходство — но не идентичность — с ископаемым черепом так называемого Человека Допотопного, жившего на Архипелаге более ста пятидесяти тысяч лет назад). Комиссия утверждала полную психическую нормальность подследственного в настоящий момент, но допускала, что в недавнем прошлом подследственный мог страдать одной из форм амнезии в совокупности с интенсивным вытеснением истинной памяти памятью ложной. Комиссия произвела лингвистический анализ фонограмм, оставшихся в Специальной студии, и пришла к выводу, что язык, на котором в то время говорил подследственный, не может быть причислен ни к одной группе известных современных или мертвых языков. По этому поводу Комиссия допускала, что этот язык мог быть плодом воображения подследственного (так называемый «рыбий язык»), тем более что в настоящее время, по утверждению подследственного, этого языка он не помнит. Комиссия воздерживается от определенных суждений, но склонна полагать, что в лице М. Сима приходится иметь дело с неким мутантом неизвестного ранее вида. Хорошие идеи приходят в умные головы одновременно, подумал прокурор с удовольствием и быстро пробежал глазами «Особое мнение члена комиссии профессора Поррумоварруи». Профессор, сам горец по происхождению, напоминал о существовании в глубине гор одного полулегендарного племени Птицеловов, которое до сих пор не попало в поле зрения этнографии и которому цивилизованные горцы приписывают владение магическими науками и способность летать по воздуху без аппаратов. Все они, по рассказам, чрезвычайно рослы, обладают огромной физической силой и выносливостью, а также имеют кожу коричнево-золотистого оттенка. Все это удивительно совпадает с внешностью подследственного. Прокурор поиграл карандашиком над профессором Порру… и так далее, потом отложил карандаш и громко сказал: «Что ж, это тоже мнение. Под это мнение, пожалуй, и штаны подойдут. Несгораемые штаны».

Он съел ягодку и рассеянно, все еще думая о Птицеловах, проглядел следующий лист. «Извлечения из стенограммы судебного процесса». Гм… Это еще зачем? «Обвинитель: Вы не будете отрицать, что вы — образованный человек? ОБВИНЯЕМЫЙ: Я имею образование, но в истории, социологии и экономике разбираюсь очень плохо. ОБВИНИТЕЛЬ: Не скромничайте. Вам знакома эта книга? ОБВИНЯЕМЫЙ: Да. Это из тюремной библиотеки. ОБВИНИТЕЛЬ: Вы читали ее? ОБВИНЯЕМЫЙ: Естественно. ОБВИНИТЕЛЬ: С какой целью вы, находясь под следствием, в тюрьме, занялись чтением монографии „Тензорное исчисление и современная физика“? ОБВИНЯЕМЫЙ: Не понимаю… Для удовольствия!.. С целью развлечения, если угодно… Там есть очень забавные страницы. ОБВИНИТЕЛЬ: Я думаю, суду ясно, что только очень образованный человек способен читать такое специальное исследование для развлечения или для удовольствия…» Что за чушь? Нет, все-таки эту шляпу надо гнать. Зачем он мне это подсовывает? А дальше? Опять стенограмма? Опять процесс? «ЗАЩИТНИК: Вам известно, какие средства выделяют Неизвестные Отцы ежегодно на преодоление детской преступности? ОБВИНЯЕМЫЙ: Не совсем вас понимаю. Что значит „детская преступность“? Преступления против детей? ЗАЩИТНИК: Нет, преступления, совершаемые детьми. ОБВИНЯЕМЫЙ: Я не понимаю. Дети не могут совершать преступлений…» Гм, забавно. А что там в конце? «ЗАЩИТНИК: Я надеюсь, мне удалось показать суду наивность моего подзащитного, доходящую до житейской глупости, его неверную и неполную информированность. Подзащитный выступал против государства, не имея о нем ни малейшего представления, ему неведомы понятия детской преступности, благотворительности, социального вспомоществования…» Прокурор удовлетворенно улыбнулся и отложил листок. Нет, он не шляпа. Действительно, странное сочетание: математика и физика — для удовольствия, а элементарных вещей не знает. Теоретически возможен, конечно, сговор между защитником и подсудимым, но не у нас и не сегодня. Экий ты, Мак, у меня странный простачок. Прямо-таки чудак-профессор из дрянного романа.

Прокурор просмотрел еще несколько листков. Непонятно, Мак, что это ты так держишься за эту самочку… как ее… Рада Гаал. Любовной связи у тебя с нею нет, ничем ты ей не обязан, и общего у вас нет с нею ничего, дурак-обвинитель совершенно напрасно пытается припутать ее к подполью… А ведь как ловко этот лейтенантик использовал твою слабость. Создается впечатление, что, держа ее под прицелом, можно заставить тебя делать все что угодно. Это полезное качество — для нас, а для тебя очень неудобное. Та-ак, в общем, все эти показания сводятся к тому, что ты, братец, раб своего слова и вообще человек негибкий. Политический деятель из тебя бы не получился. И не надо. Прокурор вылез из-за стола и прошелся по кабинету. Кажется, замысел можно осуществить. Кажется, это тот человек, который нам нужен. Он вспомнил своего Мака, — как тот стоит в зале суда у скамьи подсудимых, на целую голову возвышаясь над охраной, его странное подвижное лицо, быстрые глаза, мягкую грацию каждого его движения, и его голос — звучный, наполненный, свободный, и его необыкновенную улыбку, от которой сладкая дрожь идет по телу… Да, это прирожденный вождь. И надо только дать волю воображению, чтобы увидеть за ним зарева пожаров, толпы вооруженных мирян, поверивших в то, что пришел мессия, поваленные башни излучателей, целые провинции, охваченные восстаниями… и сладостная паника наверху, на самом верху, вереницы перемещений и смещений, бессонные ночи, ощущение своей нужности и реального, а не наведенного величия, ощущение реальной власти над реальными людьми, и не над запрограммированными куклами… а потом, когда все мы насладимся, когда снова ощутим горячее течение жизни, когда все это надоест, тогда одним движением пальца, небрежно, шутя, погасить все эти пожары, прекратить хаос, вернуть море в берега… и — триумф, настоящий, неподдельный триумф, гигантский, тщательно разработанный процесс на весь мир, катящиеся головы — и золотое кресло в Зале Совета.

Слабый шорох у двери заставил его вздрогнуть и резко обернуться. Однако это был всего лишь ночной референт.

— Ваше превосходительство, — прошелестел он своим обычным голосом. — Приговоренный Сим доставлен.

— Пусть войдет, — сказал прокурор, возвращаясь к столу. — Пусть войдет один. Охраны не нужно.

— Слушаюсь, — шепнул референт и исчез.

Прокурор склонился над столом и сделал вид, что погружен в работу. Он услышал мягкие шаги, чужое дыхание совсем рядом с собой и, не поднимая головы, сделал приглашающий жест и сказал:

Поделиться:
Популярные книги

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
31. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
6.93
рейтинг книги
СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Законы Рода. Том 6

Flow Ascold
6. Граф Берестьев
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 6

Темный Лекарь

Токсик Саша
1. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь

Романов. Том 1 и Том 2

Кощеев Владимир
1. Романов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Романов. Том 1 и Том 2

Кровь, золото и помидоры

Распопов Дмитрий Викторович
4. Венецианский купец
Фантастика:
альтернативная история
5.40
рейтинг книги
Кровь, золото и помидоры

По дороге пряностей

Распопов Дмитрий Викторович
2. Венецианский купец
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
альтернативная история
5.50
рейтинг книги
По дороге пряностей

Сирота

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.71
рейтинг книги
Сирота

Мастер 6

Чащин Валерий
6. Мастер
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 6

Седьмая жена короля

Шёпот Светлана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Седьмая жена короля

Я – Орк. Том 3

Лисицин Евгений
3. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 3

Магнатъ

Кулаков Алексей Иванович
4. Александр Агренев
Приключения:
исторические приключения
8.83
рейтинг книги
Магнатъ

Шериф

Астахов Евгений Евгеньевич
2. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
6.25
рейтинг книги
Шериф

Любимая учительница

Зайцева Мария
1. совершенная любовь
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.73
рейтинг книги
Любимая учительница