Неизвестные Стругацкие. От «Понедельника ...» до «Обитаемого острова»: черновики, рукописи, варианты
Шрифт:
— Монах и есть, — уверенно сказал Ковров, направляясь к ларцу.
— Типичный монах, — вздохнул Брыль, оставаясь поодаль. Ковров положил в ларец волшебную палочку и, спокойно пройдя мимо Сатанеева, причем тот опять пошатнулся, поманил Брыля за собой.
— Может, развеешь его, Вить? — спросил Брыль.
— К утру сам рассеется, — безразлично ответил Ковров, и оба исчезли из комнаты.
Сатанеев, едва переставляя ноги, покачиваясь, подошел к ларцу, причем руки он не опустил, а так и держал над головой, готовый сдаться опять любому вновь прибывшему. Крышку ларца он поднял локтем. Потом склонился и только после этого полез в ларец рукой. Выхватил палочку, поднес к глазам, быстро метнулся к камину, чтобы было светлее.
— Она? Она… Она!!!
Согнувшись, как солдат под огнем, он подбежал к двери, твердя на ходу:
— Хочу, чтоб открылась, хочу, чтоб открылась…
При его приближении дверь медленно отошла. Звякнули забытые снаружи ключи. Сатанеев схватил их, судорожно стиснул в потной ладони, потом осторожно опустил в карман и выпрямился. Он приходил в себя.
Подойдя к ларцу, уже почти спокойно достал из кармана свой карандаш, положил его в ларец и, спрятав в карман волшебную палочку, направился к выходу.
Оказавшись на улице, Сатанеев, воровато оглядываясь, вновь извлек волшебную палочку.
— Чего бы еще… Так. Хочу оказаться дома.
И он зажмурился, ожидая полета, переброски через нуль-пространство или чего-то подобного. Однако ничего не произошло. Послышался шум машины, и сонный голос за его спиной произнес:
— Такси заказывали?
Потрясенный Сатанеев быстро юркнул в теплую машину.
— Улица Луговая, дом…
— Знаю, — сурово перебил его водитель, и машина рванулась.
Остановившись перед домом, таксист выключил счетчик.
— Семьдесят восемь копеек, — твердо сказал он.
Сатанеев протянул рубль и полез из машины. Он уже направился к парадному, когда таксист окликнул его, протягивая что-то на ладони.
— Двадцать две копейки сдачи! — тоном, не терпящим возражений, объявил он.
Такси отъехало. Сатанеев в недоумении разглядывал горстку мелочи.
— Что ж это получается? Чудеса за наличный расчет? Интересно, во сколько обойдется мое омоложение с помощью сферы услуг?
Стол Сатанеева еще больше завален книгами. На самом видном месте стоит электронный калькулятор. Сатанеев занят подсчетами.
— Так… Серные бани…
— Теперь кабинет красоты…
— Итого… — Сатанеев склоняется над калькулятором. — М-да, солидно. Но ничего не поделаешь.
Он вскакивает и принимается расхаживать по комнате.
— Нет, Алена Игоревна, многие ваши рецепты безнадежно устарели! Завтра вы в этом убедитесь!
Он подбегает к столу и заглядывает в обязательство.
— Так, этот пункт ясен, этот тоже… М-м-м… Зам по науке… Это, пожалуй, сложнее всего… Шемаханская никогда не согласится… А что, если… — Сатанеев внимательно смотрит на волшебную палочку, лицо его постепенно расплывается в улыбке, — Алена будет замом по науке, только не Шемаханской — к черту Шемаханскую! Она должна быть моим замом! Нет, положительно, сегодня счастливая ночь!
Возбужденно напевая что-то бравурное, Сатанеев выходит в переднюю, быстро одевается и, подмигнув своему отражению в стенном зеркале, говорит весело:
— А теперь — вперед! К хорошему самочувствию, силе, молодости, успеху и танцам до упаду!
Тут настроение его неожиданно портится.
— Однако, все это изрядно стоит, — говорит он, прихватывая на всякий случай тюбик с валидолом, — Ох, не доработано еще многое, не доработано! Стану директором — обязательно поставлю вопрос…
Сатанеев покряхтел.
— Ну, ни пуха ни пера, Аполлон!
Он оглянулся.
— Вот она — жизнь холостяцкая, — некого даже к черту послать! — С этим он взмахнул палочкой и тут же исчез.
Утро. По коридорам НУИНУ решительным шагом идет группа «ансамбля» во главе с Ковровым и Брылем. Они входят в приемную директора.
— У себя? — коротко осведомляется Ковров.
— Да, но… — Секретарша с протестующим жестом поднимается с места.
— Заходи! — распахивая перед Иваном дверь, командует Ковров. «Ансамбль» преграждает путь возмущенной секретарше.
Кира Анатольевна удивленно поднимает глаза. Ковров останавливается поодаль, Брыль жмется у двери. Иван подходит к столу, за которым сидит Шемаханская.
— Верните мне невесту! — срывающимся голосом, но твердо говорит он.
— Что? — изумленно переспрашивает Кира.
— Он просит вернуть невесту, — вступает Ковров.
— Какую невесту? — не понимает Шемаханская.
— Алену Игоревну Санину, — твердо говорит Ковров.
— Да, ее, — два раза кивнув, подтверждает Иван.
Кира Анатольевна несколько мгновений осматривает вошедших. Иван стоит, как скала. Ковров смотрит, угрюмо склонив голову. Брыль у дверей сжимается в комок.
— Оставьте нас вдвоем, — говорит Коврову Шемаханская.
— Но… — начинает было Ковров.
— Идите! — не обращая на него внимания и глядя только на Ивана, говорит Кира и кивает Ивану на кресло. — Садитесь.
Вышедших из кабинета бледных Коврова и Брыля сразу обступили друзья Ивана.
— Что?
— Как там?
— Не знаю, — грустным голосом произносит Ковров. — Готовьтесь к худшему.
— Может, нам войти? — спрашивает Борис.
— Стойте уж! — осаживает его Ковров.