Неизвестный Андропов
Шрифт:
Составлена она профессиональными журналистами [13], да и сам Калугин имел журналистское образование, вследствие чего мы имеем право говорить о спланированной, продуманной и реализованной пропагандистской (PR) акции, хотя сам этот термин получил широкое распространение позднее.
Как писал 11 июля 1990 г. «Московский комсомолец», выступления Калугина «заметно оживили общественную дискуссию о роли КГБ в жизни нашего общества». (С. 53. Здесь и далее в скобках указываются страницы рецензируемого издания.)
И именно в этом качестве — идеолого-информационной основы последующей атаки на органы госбезопасности [14], эта ныне забытая
Как обоснованно подчеркивалось в заявлении Центра общественных связей КГБ СССР, в выступлениях Калугина «много фальши, передержек, создается искаженное представление о перестройке в КГБ, моральных и деловых качествах сотрудников» (Каждый выбирает свою судьбу сам. // Правда, 28 июля 1990 г. С. 48).
Анализируя выступления Калугина середины 1990 года — по «чисто случайному» совпадению они начались накануне открытия XXVIII съезда КПСС, — «КоммерсантЪ» 2 июля делал очень своевременный вывод: экс-генерал «...обвинил своих бывших коллег в узурпации полномочий конституционной власти...»(?)
В начале июля 1990 г. группа народных депутатов СССР от ВЛКСМ выступила с требованием проведения «независимого расследования изложенных фактов», а в ходе самого расследования предлагалось изучить «...следующие аспекты деятельности КГБ СССР:
а) о бюджете Комитета — статьи расходов, кем и как рассматривается и утверждается бюджет;
б) о штатах Комитета — целесообразность существующих структур, перспективы сокращения;
в) о реальной подчиненности Комитета — структура принятия
решений в центре и на местах, кто является потребителем информации, какова роль руководства КПСС;
г) информация о конкретных направлениях деятельности Комитета:
— насколько соответствуют действительности утверждения генерала Калугина о существовании в нашей стране политического сыска, несовместимого с принципами демократического государства;
— по чьим указаниям проводится прослушивание телефонных разговоров и используется специальная техника;
— характеристика предыдущей деятельности 5-го и 9-го управлений КГБ СССР;
— существует ли сегодня практика физического устранения политических противников;
— используется ли органами КГБ метод дезинформации через средства массовой информации;
— деятельность Комитета в отношении оппозиционных партий, общественных организаций, стачечных комитетов — внедрение и вербовка агентуры, дискредитация и т.д.;
— соответствие деятельности международным нормам прав человека — ведение слежки, досье и т.д.» (с. 73—75).
Следует особо подчеркнуть, что заявление этих депутатов о том, что они «...не имеют никакой информации об аспектах работы КГБ и от Комитета Верховного Совета СССР по вопросам обороны и государственной безопасности», мягко говоря, не соответствовало действительности. Такое действительно было возможно в том случае, если подписавшиеся депутаты не проявляли интереса к своим непосредственным обязанностям, не посещали заседания, не знакомились с направлявшимися им документами...
Еще раз подчеркну: ответы на очень многие из поднимавшихся в заявлении депутатов вопросов уже были даны в многочисленных выступлениях руководителей органов КГБ, в том числе и указаны проблемы, порождаемые отсутствием четких юридических норм в отечественном законодательстве. Но этот упрек вряд ли может быть поставлен в вину самому КГБ, а адресовать его следовало бы прежде всего самому
На наш взгляд, именно игнорирование составителями рецензируемой брошюры самого факта наличия многочисленных выступлений представителей КГБ в СМИ, создавших принципиально новую для того времени информационную ситуацию в обществе, равно как и высказывавшихся иных компетентных мнений по поднимавшимся бывшим генералом Калугиным вопросам, и указывает на «заказной», целенаправленно дезинформационный характер этого издания, в силу отмеченных обстоятельств, отнюдь не являвшегося «беспристрастным и объективным».
Отметим и еще одно немаловажное обстоятельство — очередной раунд «атаки на КГБ» разворачивался не только синхронно по времени, но и с использованием методик по ликвидации Министерства государственной безопасности Германской Демократической Республики (подробнее об этом см.: ВорстА. Конец Шта-зи: История одной секретной службы. М., 1994).
Возвращаясь непосредственно к хронологически-содержа-тельному анализу «дела Калугина», которое, на наш взгляд, представляет собой лишь одну из «серых» операций «информационно-психологической войны», отметим, что началось оно с выступления отставного генерала на конференции «Демократической платформы в КПСС» 16 июня 1990 г.
«Детонатором» и катализатором общественного резонанса стало опубликование его в самом массовом еженедельнике того времени «Аргументах и фактах» (М., 1990, I 26).
Как отмечал в этой связи журнал «Новое время», выступления Калугина — о «блокировании» как составителями данной брошюры, так и редакциями многих СМИ иной информации, противоречившей, опровергавшей «пропагандистские тезисы» отставного генерала, мы уже говорили, — «создали беспрецедентную доселе ситуацию. Прежде подобное мы слышали от сотрудников КГБ, ушедших на «ту сторону» (с 1980-го, по данным Калугина, таких было 20 человек)» Ситуация эта стала возможной в последние годы и объясняется не успешными усилиями врагов по подрыву строя, а изменениями взглядов на роль государства в целом и КГБ как одного из его институтов» (с. 88).
Оставив на совести экс-генерала изложенную им версию «мотивов» его перевода в Ленинград из Первого главного управления КГБ СССР [15], обратимся непосредственно к выдвинутым им «обвинениям» в адрес КГБ.
По словам Калугина, в Ленинграде он пришел к выводу, что «органы КГБ, которые призваны обеспечивать безопасность, по сути дела замазывали многие процессы, происходившие в городе...».
«Нет ни единой сферы жизни в нашей стране, в которой бы не присутствовали рука или тень КГБ (экономика, культура, наука, спорт, религия)» (с. 5).
Думается, однако, что этот упрек безоснователен, поскольку подобную функцию выполняют практически все известные спецслужбы мира — от БФФ (Ведомства по защите конституции) ФРГ до ФБР США. Но только в тех случаях, когда есть правовые основания для подобного «присутствия» и когда есть признаки состава преступления, обнаружение, предотвращение и расследование которых и составляет задачи деятельности органов госбезопасности.
Следующим регулярно повторяющимся «обвинением» Калугина являлось «наши органы государственной безопасности по численности превышают все органы, вместе взятые, Европы, Америки и Азии». («Без Китая», — подчеркивал он, дабы продемонстрировать неосведомленному читателю объективность и поразить его воображение глубиной своих безосновательных сентенций.)