Неизвестный солдат
Шрифт:
Глава шестнадцатая
Рокка был озабочен.
Он ходил вдоль позиции своего взвода из конца в конец, взад и вперед. Точнее сказать, это уже был не его взвод, ибо сегодня из тыла прибыл прапорщик, которого и назначили командиром третьего взвода. Тем не менее на Рокке лежала тяжелая ответственность, ибо положение было серьезным. За их спиной протекала река. На той стороне сооружали новую оборонительную полосу, и они должны были как можно дольше удерживать предмостный плацдарм, чтобы выгадать время на сооружение
Утопив в озере пулеметы, их пулеметная рота теперь воевала как обычная стрелковая. В наличии оказался лишь один пулемет Мяятти. На днях во взвод опять пришло пополнение – три новобранца. Кроме того, к ним были переведены из обоза два человека, так что, считая вместе с пополнением, пришедшим к ним, когда стояли на речушке, во взводе теперь было восемь новичков – на взгляд Рокки, многовато неопытных. Хотя новобранцы были не хуже ветеранов, ибо человек получает свой характер при рождении, а не в армии, однако ввиду своей неопытности они могли поддаться панике, а как раз это и было то худшее, что может случиться с человеком при данных обстоятельствах.
Суси Тассу лежал в стрелковом окопе, выпуская изо рта клубы дыма, чтобы отогнать комаров. Рокка, проходя мимо, спросил его:
– А помнишь, Тассу, как мы мальчишками купались с тобой в Вуоксе?
– Еще как помню! Теперь мы Вуоксу, наверное, уж не увидим, Антти. В ней теперь полно трупов. Говорят, что вода течет в ней красная…
– Мы еще будем купаться в ней, не веришь?
– Если только нас раньше не убьют.
Они уже несколько дней сидели на сухом пайке, и новички прятали свои кусочки сахара в хлебные мешки. Рокка подмигнул им и сказал:
– Не прячьте сахар, ребята! Он намокнет и все вам испортит. Нам ведь скоро плыть.
– Не болтай вздора. Через этот ручеек мы легко перескочим, уж если придется.
Это сказал один из новобранцев, тот самый, что по прибытии на позиции попросил показать ему врага, чтобы поскорее убить его. Он сидел на земле и курил, глубоко затягиваясь, совсем как бывалый солдат. Фуражка у него была заломлена набекрень, все с таким расчетом, чтобы сразу было видно, что ее владелец – бесшабашный человек. Он и в самом деле был парень-огонь и слегка кичился своей смелостью. Рокка вспомнил, что фамилия его Асуманиеми, и то, как ответил тогда солдату в насмешливом тоне. Затем, правда, хотя и продолжал разговаривать с ним шутливо, насмешничать перестал. Уже в тот самый вечер, когда они отражали атаку поблизости от командного пункта Сарастие, парень убил трех солдат противника. Без фуражки – она свалилась у него в пылу боя – он стрелял с колена и при попадании каждый раз приговаривал:
– Одного нет, сказал черт, когда считал муравьев.
Хотя после боя он прожужжал уши своим хвастовством, он все же имел на это основания, ибо сразу же почувствовал себя на фронте как дома. И дело не ограничилось тремя убитыми вражескими солдатами: Асуманиеми стал одним из самых надежных солдат во взводе, вот почему Рокка проговорил наставительно-доброжелательным тоном:
– Попридержи чуток язык, парень! Поплывешь как миленький вместе со всеми. Лучше съешь свой сахар, не то намокнет.
Прапорщик Яловаара
– Что вы там болтаете о плавании?
– Да вот велел ребятам съесть сахар, чтоб он не намок, когда мы поплывем на ту сторону.
– Такими разговорами вы содействуете возникновению паники.
– Слушай, прапорщик! О панике позаботится противник, а не я. Поглядишь еще, как мы поплаваем, словно стая уток.
– Вы придумываете всякие ужасы. К чему это приведет, если помощник командира взвода первый говорит о бегстве!
Прапорщик был разъярен, и не в последнюю очередь тем, что Рокка запросто обращался к нему на «ты». Это было уже не первое их столкновение. По разговору прапорщика Рокка сразу увидел, что тот не представляет себе, во что теперь превратилась война. Яловаара еще в начале наступления был отозван в тыл и получил броню ввиду важного характера своей работы, но затем из-за больших потерь в офицерском составе его снова призвали на действительную службу. Яловаара был настолько желторотый, что Рокке становилось просто страшно.
– Что мы тут болтаем, это все ерунда. Противник уже научил нас, что с ним шутки плохи. Он знай себе прет, и мы не всегда можем его остановить. А я думаю, что и на этот раз так будет. Смотри во все глаза, как поднимется пальба, тогда увидишь, куда головы повернутся. Это недобрый знак. Не люблю, когда люди навостряют уши.
– Мы в полном порядке отойдем через мост, как только получим приказ. Занимайтесь своим делом, остальное предоставьте мне.
Прапорщик произнес эти слова весьма категорично. Получив повторно призыв на военную службу, он решил действовать на фронте твердо и энергично. По дороге на фронт он еще более утвердился в такой решимости, обдумывая свое отношение к поражению. Он просто не мог поверить, что война проиграна, это было бы слишком обидно. Одно, во всяком случае, не подлежало сомнению – никто не может помешать ему выполнить свой долг.
Однако именно такой взгляд на вещи был не по нутру Рокке, и он начал искоса приглядываться к прапорщику, ухмыляясь той самой улыбкой, которая так злила Ламмио. Она была язвительнее всяких слов. Мягким голосом, словно разговаривая с ребенком, Рокка сказал:
– Послушай меня. Будет куда как хорошо, ежели по мосту отступит третья рота, потому что она располагается у самого шоссе. Мы, остальные, поплывем. Но ежели ты будешь и дальше так выкобениваться, то, может статься, нам и плыть-то будет некуда. Вот услышит противник и начнет атаку как раз на нашем участке.
– Вы должны выполнять приказы, как всякий другой, и баста. А теперь на позиции и смотреть в оба! Я уже слышал о вас сегодня. В моем взводе не будет других господ, кроме дисциплины и требований обстановки. Самоволия я не потерплю. Я не педант и не хочу, чтобы передо мной тянулись в струнку, но выполнять поставленные задачи взвод будет без рассуждений!
– Без рассуждений у нас еще ни одной задачи не выполнялось. Тебе ещё многому надо учиться, скажу я тебе. Да черт с тобой, мне некогда ошиваться тут и болтать почем зря! Шагай по мосту, ежели хочешь!