Неизвестный солдат
Шрифт:
Виириля пустился бежать. В нормальных условиях никто бы не поверил, что в нем скрываются такая сила и быстрота. Лишь трижды коснулись земли его сапоги, которые были ему велики на два номера, и вот он уже преодолел расстояние между двумя стрелковыми ячейками. Делая последний шаг, он подкрепил его своим боевым кличем:
— Иисус сатана!
Рокка стрелял не переставая; из камня летели искры. Пулемет противника молчал, и это погубило его. Большая голова Виирили высунулась из окопа: он сразу расстрелял целый диск патронов. Один из пулеметчиков, который был только
— Оставайся со своими! Таков приказ рядового Виирили!
Следующим вперед кинулся Рокка. Он тоже нашел окоп с хорошим обстрелом, и таким образом они вдвоем пробили брешь в обороне противника. Брешь была не более тридцати метров в ширину, но и этого было достаточно. Увидев, что Рокка и Виириля создали предпосылки для атаки, Коскела скомандовал своим солдатам: «За мной, вперед!» Психологически момент был выбран как нельзя лучше. Те солдаты, что находились поближе, наблюдали за действиями двух своих товарищей и, вдохновленные ими, бросились в атаку.
То тут, то там раздавались взрывы гранат. За стрелковые ячейки шел ожесточенный рукопашный бой. Через четверть часа рота Коскелы заняла вершину пригорка, однако ее численность сократилась с шестидесяти восьми до пятидесяти одного человека.
Они подошли к командному пункту майора Сарастие и обнаружили, что он убит. Затем их застигла врасплох яростная контратака противника, которую с трудом удалось отбить.
Контратака выдохлась, лишь когда Мяяття и Ванхала расстреляли все свои патронные ленты.
VI
Карилуото, наклонясь вперед, рассматривал остатки санитарного автомобиля. Трупы издавали зловоние. Те, что остались в автомобиле, обуглились, а у Хиетанена и выбравшегося из машины новобранца лишь обгорела одежда. Кожаный ремень Хиетанена еще тлел.
Первой роте удалось продвинуться немного вперед. Противнику пришлось отступить и там — он был выбит с позиций южнее шоссе в результате атаки Коскелы. Однако атака вскоре захлебнулась, и рукопашная перешла в перестрелку.
Потери были велики. Вечером этого дня нельзя было упрекнуть солдат в том, что они действовали без энтузиазма. Командир первой роты лейтенант Покки погиб в самом начале боя. Он совершил ошибку, самоуверенно крикнув своим людям, которые вели огневой бой:
— Вперед, ребята! Там всего несколько дизентериков — русских!
— Ну так и иди туда сам, черт подери, чтобы мы попали на свою сторону, — ворчали солдаты.
Лейтенант сгоряча бросился в атаку вперед всех. Пуля пробила ему горло.
Положение требовало быстрого решения. Огонь стал заметно ослабевать, и Карилуото по опыту знал, что это означает: люди лежат в укрытиях и палят в божий свет, растеряв всю инициативу. Коскела только что доложил о контратаке противника, и Карилуото с беспокойством прислушивался к грозному реву, прорывавшемуся сквозь непрерывную стрельбу.
Надо было что-то предпринимать. Отходить? Собрать остатки батальона и уйти через лес? Это противоречило приказу подполковника. К тому же командир второй
— Конец, ребята… Виролайнен отвоевался… Виролайнен уходит…
Карилуото впервые ощутил, что ответственность за гибель этих людей несет он. Но, подавив в себе минутную слабость, крикнул:
— Четвертому взводу поддержать атаку первой роты и штурмовать позиции противника!
Если бы он прекратил на этом атаку, все принесенные до сих пор жертвы были бы напрасны. Кроме того, Коскела нуждался в поддержке. Значит, надо продолжать атаку. У него были две возможности: победоносно сражаться дальше и спасти положение, либо… не отступать через лес, а умереть.
Четвертый взвод образовал стрелковую цепь. Карилуото приказал ему занять место непосредственно за поредевшими боевыми порядками первой роты в надежде, что прилив свежих сил вдохнет в атаку новую жизнь.
Частица настроения Карилуото предалась взводу. Его солдаты видели, как их товарищи пали здесь, на склоне, но это не сломило их дух. Напротив, они чувствовали, что не имеют никакого права щадить себя. Они понимали, что Карилуото до сих пор держал их в резерве потому, что издавна знал их лучше, чем других. Они были соломинкой утопающего. Все зависело от них.
Карилуото занял место рядом с ними в цепи. Раздались яростные крики «ура», а за ними грянул шум сражения, в котором потонули все отдельные звуки.
Наполеон и старая гвардия при Ватерлоо. Сражение вовсе не так хромало, как могло бы показаться с первого взгляда. Три года назад этот же самый взвод прорвал линию дзотов противника, и Карилуото еще видел в цепи некоторых солдат, участвовавших в том бою. Это были Уккола, Рекомаа, Лампиойнен, Хейкинаро и другие.
Солдаты первой роты присоединились к атаке. Карилуото стрелял, зажав приклад автомата под мышкой, и орал во все горло, хотя еще не видел противника. Лишь свинцовый дождь хлестал по земле и сучьям деревьев.
— Хорошо, Уккола! — подбодрил он парня, увидев, как тот, крича и стреляя, прыжками продвигается вперед. Однако в следующий момент Карилуото испуганно вскрикнул: Уккола уронил автомат и упал на колени за поросшей черникой кочкой.
— Уккола!
— В грудь… Все кончено… Я готов…
Однако Уккола ошибся: он не был убит. Санитары отнесли его в укрытие, а Карилуото продолжал продвигаться вперед., Однако скоро и ему пришлось броситься на землю, так как противник заметил его.
Затем один за другим были убиты Рекомаа и Хейкинаро. Солдаты искали укрытия, и Карилуото начал опасаться, что атака вновь захлебнется. Он вскочил и, с криком бросившись вперед, добежал до сосны, за корнями которой и укрылся. Оттуда он попытался открыть по противнику огонь, но безуспешно, так как тот хорошо окопался.