Некомандный игрок
Шрифт:
Признаться, симпатий у меня он не вызывал. Будь это один из защитников, пытавшихся дать время женщинам и детям рассосаться по ближайшим лесам, или женщина, или старик, не сумевший от нас убежать. Это же… существо… Да к тому же толстое. Блин, ну явно не работяга!
— Я с тобой на каком языке разговариваю? — постарался добавить в голос металла.
— Да-да, понимаю. Я просто очень испугался…
— К делу, толстяк. Ты что-то говорил про деньги.
— Да-да, я дам вам денег. Много. Всё что есть, только… Только не убивайте меня, господин орк! У меня есть маленькая дочка, старенькая мама… Кто их будет кормить, если вы меня убьете?!
— Кто-нибудь прокормит, — забывшись, махнул левой рукой я. И тут же скривился от боли, выругался, — Твою мать!!!.. Ты говорил про деньги, — сквозь зубы проговорил я, — не отвлекайся.
— Но вы должны обещать, что отпустите меня!
Боль начала пульсировать.
— А… блин. Да!!!.. Обещаю… — по-прежнему сквозь зубы сказал я. Как больно-то! — Только ты должен меня удивить. Если это будет пара серебряных монеток… Я тебе сам вырву печень, и сожру на твоих глазах, пока еще будешь в сознании!
— Говорит, что даст нам денег. Много. Просил не убивать, — передал я самую суть Сигмунду.
Тот взглянул на Бруни, на меня, мотнул головой.
— Веди! — я ткнул толстяка носком сапога, добавил зачем-то. — Только не вздумай со мной шутить!
Не знаю, по крайней мере, так всегда говорят в фильмах.
Первые шаги толстяк проделал чуть ли не на карачках, но так быстро, что мы еле за ним поспевали, потом поднялся и припустился еще быстрей.
Вошли в большой дом, прошли в кладовку без окон, с капустой на стеллажах и мешками на полу.
— Помогите мне подвинуть мешки, — попросил он заискивающе.
— Сам ворочай, если жить хочешь!
Человек шустро отодвинул пару мешков из угла, кряхтя опустился на колени.
— Здесь надо поддеть чем-то. Господин орк, у вас есть нож?
— Бруни, помоги ему выковырять люк, — попросил я парня, — я его покараулю.
И вытащил из-за пояса топор. Да хрен его знает? Может у него там пистолет запрятан! Ща как повернется и как начнет шмалять… Блин, чего я несу? Какой пистолет? Совсем мозги от боли поплавились!
Бруни, не наклоняясь, ковырнул наконечником копья, дальше человечек схватился за край дощатого люка, откинул. Нырнул рукой в люк…
Я на всякий случай занес топор. Бруни, покосившись на меня, тоже отпрянул и приготовился.
— Вот, господа орки, вот! — толстяк вытащил увесистый сверток, обернулся, в ужасе отпрянул. — Вы обещали мне жизнь!!!
— Обещал, значит будешь, — все еще морщась ответил я.
Бруни перехватил сверток, развернул. В сумраке кладовки тускло сверкнуло желтым. Ух-ты! Крупные толстые золотые монеты. И немало.
Мы с Бруни переглянулись. Не уверен в здешнем курсе золота, но похоже, то, что он сейчас держал в руках было ценнее всего, что мы собирались взять с этой деревушки.
— Ты хоть кто здесь такой будешь?
— Я Ральф, я здешний писарь и казначей. Поставлен сюда его светлостью сэром Гуго, сюзереном этой местности.
Хм… Сомневаюсь, что вот это, деревенская казна. А ты неплохо погрел здесь руки!
— Пойдем, — мотнул я головой, добавил на орочьем, — пошли, Бруни, порадуем форинга.
У Сигмунда, когда узелок перешел к нем, натурально затряслись руки.
— А ты молодец, — выдавил он ошарашено, — хорошая добыча.
— А то, — самодовольно ухмыльнулся я, — вот вам и человеческий язы…
За моей спиной раздался слишком узнаваемый звук, и тут же сдавленный крик. Я крутанулся.
Толстяк-казначей, распахнув глаза и с каким-то осуждением глядя на меня заваливался на бок.
— Гос… вы… обеща…
Стоящий за его спиной Болли, наклонился, вытер об его одежду свой новый меч.
— Сука, Болли! — от возмущения у меня задрожали губы, рука дернулась к топору. — Я обещал ему, что не убью!
— Ты обещал, ты не убил, — нахально осклабился прямо мне в лицо волосатик, — а я не обещал. Рубаха у него хорошая, дорогая. Сними ее, Асгейр, не с пустыми же руками нам отсюда уходить.
Глава 31 Ирене. Поиграем в переговорщика?
Прошло десять дней. Лид «Счастливчика» Сигмунда взял еще три деревни. Я это время «отдыхал» — охранял корабль, пока пацаны ходили «на дело», караулил ночами. Если разобраться, то плохо действующая левая рука не мешала поднять тревогу.
Рука заживала. Оказывается, получил я две раны, первая стрела прошла вскользь чуть выше локтя, оставив шрам. Вторая, на мое счастье, даже легкое не задела — наконечник застрял в мышцах, так что я мог прославлять свои занятия спортом и набор массы. Понятное дело, рана воспалилась, и затрудняла использование левой руки. Хотя на мой, очень далекий от любой медицины взгляд, в условиях тотальной антисанитарии, вообще не понятно, почему я не загнулся от сепсиса.
Разумеется, помогал Бьярни: как я его крыл, когда он, по возвращению на корабль, отрывал присохшие повязки! Потом, когда промывал в морской воде! Замазали мёдом, соорудили косынку…
— Запомни, Асгейр, — как-то бросил мне Фритьеф, — чем больше ты носишься со своей раной, тем дольше она будет заживать.
Оказалось, что зарядить арбалет можно и одной рукой, в конце концов, тетиву я натягивал, разгибаясь в пояснице. Разве что сложно оказалось заправить ее в пазы запорного ролика, но это поначалу. Выстрелить с опорой на что-нибудь я и одной рукой могу. Короче — вполне боевая единица.
Зато появилось время поразмышлять, и в первую очередь — над защитой. Так-то, основные раны пацаны получали в правую руку, но это и понятно: лично я два длинных пореза на предплечье словил в моменты нанесения уколов копьем, от встречных ударов. В корпус прилетало, только если боец бросил или потерял щит.