Некомандный игрок
Шрифт:
Глазенки Сигмунда подозрительно сверкнули. Хоть сижу далеко, но алчный блеск в глазах братца я с любой дистанции узнаю.
— Вот видишь!..
— А потеряли сколько? — спросил Фритьеф, в упор глядя на Моди, не дав волосатику договорить.
— Да какая…
— Не с тобой разговариваю, — грубо оборвал Болли ветеран. — Так сколько бойцов оставили?
— Четверых, — вздохнул Моди.
— Наверно, не дренги были?
— Да, — неохотно подтвердил приятель волосатика.
— Да это же Бешеный Кабан! — воскликнул Болли, — Он же прет дурниной! Сигмунд, с тобой такого точно не будет! Зря что ль тебя ярл Ингольв Счастливым назвал?!
Братан завис, глядя куда-то себе под ноги.
— Сигмунд… — осторожно позвал его Фритьеф.
— Но если не на юг, то куда? — повернулся наш форинг к своему «консильери». — Назад?
— Зачем? — искренне удивился тот, — Мы ж фактически пустые. Есть вариант…
И он взглянул в сторону открытого моря.
Судя по рассказам бывалых и по импровизированным лекциям кормчего, Ирене был островом раза в три меньше Вестлёнда, весь покрытый невысокими горами. Но в горных долинах, по слухам, рос неплохой урожай, и стада нагуливали хороший вес, в океане ловилась рыба, а в горах, вроде как было одно из богатейших месторождений олова. В общем, добыча была, но почему-то орки не очень любили туда ходить.
Поставили парус, почти целый день спускались к югу, и лишь увидев какие-то знакомые ориентиры, Кнуд дал команду к повороту. При среднем ветре дошли за пару часов: как раз солнце опустилось не в море, а зашло за длинную гряду пилообразных горных пиков. К берегу подошли уже в сумерках.
С бухтами на восточном побережье нового острова оказалось плохо, до глубокой ночи мы шли вдоль высоких скалистых берегов, пока не нашли подходящее место для якорной стоянки. Меня, как обычно, а также Синдри и Хальфдана оставили в ночном карауле. Значит завтра опять днем скучать.
Утром разведка, после пары часов блужданий, нашла подходящий объект для нападения. Пошептавшись в узком кругу, «старшие» решили двигать сразу, не откладывая на завтра то, что можно ограбить сегодня.
Когда народ утопал, мы с Синдри отослали Хальфдана наверх, со строгим наказом: «Увидишь кого, направляющегося к кораблю — стрелой сюда!». Заготовили шесты и приготовились ждать.
— Как рука? — Синдри кивнул на мое плечо.
Я аккуратно пошевелил.
— Вроде не кровит. Бьярни предлагает завтра-послезавтра повязки уже не мотать, пусть говорит, дышит.
— Да-а-а, Бьярни голова, — протянул шустрик, — а ведь когда я его первый раз увидел, и не сказал бы… Ты рукой шевелить не забывай и разрабатывай, а то ослабнет, потом заново укреплять придется.
Помолчали, глядя на катящиеся волны, на кружащихся над морем чаек.
— Слушай, Асгейр, как думаешь, когда новых хольдов избирать будут? — спросил вдруг Синдри.
— Не знаю, — я пожал здоровым плечом, потом, вспомнив совет, аккуратно повторил движение левым. Со стороны наверно смотрелось забавно. — А что?
— Слушай, Кнуд, — вместо ответа крикнул Синдри, тусовавшемуся на корме кормчему, — а в хольды принимают только дома?
Кнуд, изображавший наблюдение за морем почесал затылок.
— Почему же?! За заслуги могут и в походе. А самое почетное, если прям на поле боя, над поверженными врагами.
— А так можно?! — у парня загорелись глаза.
— Да кто ж запретит? Покажешь себя достойным, и станешь.
— Хорошо бы…
— А с чего это ты сейчас заговорил? — спросил я приятеля. — Подожди, придем сбрасывать эту добычу, наверняка еще кого форинг хольдами признает. Тебя-то уж точно!
— Да я… Я хочу прийти домой уже хольдом!
— Придешь! — кивнул я уверенно. — Все девки твои будут!
— Да зачем мне все? — скривился парень. — У меня жена есть. И сын. И отец с братьями.
— Синдри, ну что ты переживаешь? Тебя обязательно признают. Прям при следующей делюге…
Но приятель почему-то не воодушевился.
— Сомневаюсь я, что мы еще раз на Волчий или в Бьёрке сходим, — он вздохнул. — Скорее всего, сразу домой пойдем.
— С чего ты решил?
— Асгейр, а ты подумай. Добычи у нас — корабль и на четверть не загружен. А времени не осталось…
Кстати! Я снял шлем, почесал в затылке. А какое сейчас число? Счет времени, если честно я как-то упустил: гребем и гребем, деревни грабим. Могу только сказать: это было две деревни назад, или: это было, когда Бьярни в ночном карауле стоял. Или: через пару дней, как с Волчьего пришли…
— Эй, Кнуд! — я обернулся к старику, — А сколько нам еще до возвращения домой?
— Что? — усмехнулся старик, — По жене соскучился?
— Блин, старый, ну я серьезно.
— Та-а-ак… Давай посмотрим, — забормотал Кнуд, достал свой диск, начал что-то прикидывать, лепеча под нос совсем неразборчиво. — Солнце сегодня где вставало? — посмотрел он на меня, но видимо вопрос был риторический. Еще что-то прикинул, хмыкнул. — Дней двадцать, двадцать пять у нас есть. Потом, по-хорошему, надо возвращаться, если хотим до штормов отсюда убраться.
Двадцать дней? Я поразился. Это что, лето, считай, прошло? Вот блин! А… мой план? Я же даже… Зачем-то взглянул на Синдри. Даже не хольд!
— Асгейр, что, рана открылась? — встревоженно заглянул мне в глаза приятель.
— С чего ты решил?
— Да ты так в лице переменился.
— А не. Всё хорошо. Просто… Просто как-то неожиданно: лето кончается… А я еще в дренгах хожу.
— Вот и я о том же, — успокаиваясь, с недовольным видом уселся прямо на планширь Синдри, не отрывая печального взора от склона, на котором маячил Хальфдан.
Первая деревня на Ирене дала добычи мало, зато четверых серьезно раненых.
Бьярни получил по голове здоровенной каменюкой, сброшенной со стены, когда ломали ворота. «Условно дарёный» шлем, который рачительный крестьянский сын не поменял с доплатой, а лишь подшаманил у кузнеца, дабы хоть как-то налезал на голову, помог мало. К тому же выяснилось, что носил его наш друг на тоненькой вязаной шапке. У парня явно был серьезный сотряс: его подташнивало, мутило и шатало. Даже на борт он вскарабкался не с первой попытки.