Некомандный игрок
Шрифт:
Я непроизвольно уставился на говорящего. Им оказался тот самый старикан с большим сизым носом. Высохший, как саксаул, да еще и одетый во все черное, только седые волосы и косматые седые брови выделялись контрастом на этом фоне. Он стоял на корме, вцепившись одной рукой в палку, отходящую от руля, подвешенного за правым бортом.
Никто не отреагировал. Корабль по инерции неторопливо отдалялся от пирсов, от ангара на берегу. Оставшиеся корабельщики начали суетиться вокруг приготовленного к ремонту кнорра. Было бы интересно посмотреть, как они его будут затаскивать
— Весла!!! — надрываясь проорал старик.
За спиной, со стороны носа послышался звук ударов дерева по дереву. Снор, сидящий перед Бьярни тоже взял свое весло, и вставил в дырку в борту.
Хм, ну ладно. Весла, так весла. Поднял свое. Длиннющая, метров пять с лишним жердина с лопастью на конце. И как тут? У дырки, что была прорезана в борту, как раз на высоте моего колена оказался сделан паз. Ага, наверно, чтоб лопасть проходила. Прикольно придумано! Вставил весло. Ладно, уговорили, не дырка — весельный порт, буду правильно называть.
По плечу похлопал Синдри, я обернулся. Ага, понятно: и он и Снор сидели не вплотную к борту, как я, а на некотором отдалении. Переместился, чтоб оказаться с ними на одной линии, передал Бьярни.
Пока и остальные дренги, косясь на хольдов, да на тех кого отцы подготовили к первому выходу высовывали весла, усаживались для гребли, Фритьеф представил нам носатого.
— Слушайте все! Это — Кнуд Хольмсон. Он наш кормчий. На воде слушаться его: как грести, когда парус ставить всё будет говорить он. Понятно?
По кораблю прокатился нестройный гул подтверждений.
— Давай Кнуд, командуй!
— Весла в воду! — прокаркал Кнуд.
Снор, за которым я наблюдал через плечо Бьярни, наклонился вперед, а его весло пошло назад, заносясь для гребка. Я постарался тут же повторить это движение, а вот Бьярни зазевался. За бортом раздался треск сталкивающихся лопастей.
— Весла в воду! — заорал, надсаживаясь кормчий, отчего его носяра посинел еще сильнее.
— Стоп, стоп, стоп! — подключился Фритьеф.
Он вышел к Кнуду, встал рядом.
— Так, сейчас слушать меня! — выждал паузу, — Чтоб грести одновременно, каждому смотреть на спину впередисидящего. Он наклонился — ты наклонился. Он опустил весло в воду — ты опустил весло в воду. Он откинулся и сделал гребок — ты тоже. Ясно? Поломаете весла, вычту из доли!
— Ты, — он обернулся к Торольву, сидящему крайним в другом ряду. — Смотришь на Снора, и повторяешь его действия в точности! Ты должен грести одновременно с ним!
Странное решение, подумал я, а не проще вместо Торольва посадить кого-то из опытных хольдов? Ведь они со Снором, как его? Загребные кажется. По ним все равняются. Конечно, идея что как стоим в строю, так сидим за веслами прикольная, но может стоило отступить? Ладно, наверно Фритьеф знает, что делает. Лишь бы не угробили нас, с вашими правилами и традициями.
— Давай Кнуд! — опять махнул рукой Фритьеф, и остался стоять с ним рядом.
— Весла на воду! — снова прогорланил кормчий. — И-раз!
На этот раз нам даже удалось сделать гребок, и корабль, получивший ощутимый толчок
— И-раз! — каркнул Кнуд.
Новый гребок подтолкнул не успевший остановиться «Ворон» еще.
— И-раз!
Корабль шел все быстрее! Но все равно, время от времени слышался стук сталкивающихся весел. А еще, оказалось не просто выдерживать угол, под которым надо опускать весло. Я пару раз гребанул излишне глубоко, а на третий, стараясь чтоб весло, так же как у Снора, зацепило поверхность лишь лопастью, поаккуратничал, погрузил не слишком сильно, отчего при гребке весло лишь чиркнуло воду, и довольно сильно шарахнуло по веслу Бьярни.
— Асгейр! Сухопутный тролль! Аккуратнее!
Да, Фритьеф, да, я пытаюсь! Сейчас я во всю жалел, что так и не вытащил ту лодку, и не потренировался в гребле. Ведь был у меня минимум месяц, когда днем воздух уже прогревался выше ноля, и борта не порвало бы тут же смерзающимся льдом. А к ночи успел бы обсушить. Наверно… Короче, что сейчас жалеть? Весь мой опыт гребли, это катание в парках на легких лодочках, где у весел есть уключины, и сами они куда легче, да и не приходится следить за соседями, стараясь не выбиться из общего ритма.
Наконец тянущиеся по обеим сторонам такие близкие берега закончились, мы вышли из бухты на простор фьорда. Тут же появился легкий ветерок, корабль закачало на несильном волнении. Полетели первые брызги, поднимаемые веслами. Я, с удивлением уставился на борт корабля — да он «дышит»! Брус, проходящий по самому верху бортовой доски, ходил туда-сюда на несколько сантиметров. Это же борта расширяются и сжимаются по мере прохождения волны! Вот, значит, как работает эта орочья конструкция — привязывание корпуса к шпангоутам веревками!
Но тут же другая мысль холодной волной пробежала вдоль позвоночника — а доски от этого не разойдутся? Корабль течь не даст? Непроизвольно глянул в сторону берега. Фух, если что — отсюда доплыву. А вот другим не позавидуешь! И что они до сих пор спасжилеты не придумали? Но потом вспомнил виденные, еще зимой, вдали, океанские волны… Меня передернуло: ну да, если на таких волнах корабль потонет, да вдали от берега, там наверно и жилет не поможет.
— Гребите, овцепасы! Навались! И-раз!
Какой же он занудный!
Мимо меня к Фритьефу прошествовал Сигмунд. При этом он постоянно хватался за так удачно лежащие шпирты и за рей.
— Ну что, в Борг? — спросил он ветерана.
— Да ты что?! — брови Фритьефа взлетели домиком, — ты посмотри на них. Они же весло первый раз в жизни видят! Им тренироваться и тренироваться еще, прежде чем сможем в море выйти.
Сигмунд вздохнул, и отправился обратно на нос.
Гоняли нас Кнуд с Фритьефом по фьорду еще долго. Я полностью промок, от летящих брызг, а если бы не гребля, замерз на ветру, наверно, насмерть. Все, у кого были плащи уже в них закутались, а я в сотый раз пожалел, что не вернулся тогда за плащом. В конце концов, дорога до Дубовой бухты была одна, точно не сбился бы с пути, зато сейчас не стучал бы зубами, когда мы временами прерывали греблю.