Некомандный игрок

Чиркунов Игорь

Сунул за пояс топор. Забавно, в скольких боях я уже побывал? И ведь ни разу, когда я вставал в строй, не пришла в голову мысль схватиться за топор или за скрам. Почему-то вспомнились все эти герои фентезийных книжек, предпочитающих работать короткими клинками. Прыснул, вызвав удивленные взгляды парней. Вот было бы интересно посмотреть на этого «кинжальщика» в открытом бою против орка с копьем! Прикололи бы придурка, и пожав плечами дальше пошли. Отцовским саксом я время от времени пользовался, но больше, как инструментом, а подаренный Стьюрном скрамасакс даже ни разу из ножен не доставал с того момента,

как вышли из Борга.

Нацепил трофейный шлем. Судя по количеству шрамов на голове, полученных за относительно короткий период пребывания в этом мире, защищать голову надо. Иначе рано или поздно количество полученных по кумполу ударов перейдет в качество, и черепушку мне таки проковыряют. А у меня — планы!

У «своего» шлема пришлось подшить новый ремешок, но пока ничего более подходящего для защиты головы не попадалось. Взятые в последней деревне «наголовья» в массе своей оказались такими же. Правда была еще парочка — цельно железных, на одном даже что-то типа полумаски имелось. Но когда я «положил глаз» на один из них, удостоился такого взгляда от Сигмунда, что предпочел сделать вид, будто шлемак мне не по размеру. Хрен с тобой, жмот-Петрыкин, вот поднакоплю деньжат и такой шлемак себе забацаю! Вы все обзавидуетесь! Я даже представил: развитая полумаска, а к ней чтоб можно было кольчужное полотно прицепить. Шрамы на лице мужчин украшают, только если их не много. Обязательно глубокий, с бармицей, а позади еще и пластину назатыльную, как у римских легионеров, дабы от нисходящих ударов шею прикрыть…

Стряхнул с себя минутную мечтательность. Что еще?

Подумав, сапоги решил не надевать. Во-первых, в них жутко потели ноги. А во-вторых, жесткая, почти «деревянная» подошва была удобна на палубе и, кстати, по ней совсем не скользила, а вот на земле мне на удивление было удобнее в обычных орочьих башмаках. Видимо привык за время своего попаданства. Да и реципиент мой всю жизнь в них проходил.

— Готовы? — окинул нас придирчивым взглядом Фритьеф. — Тогда так: Бруни и Эйрик пойдете на северный берег, Регин бери Хельги — и на южный. Все внимание на море. Асгейр, хоть от твоей штуковины в лесу толку никакого, пойдешь на перешеек, поможешь Снору и Ойвинду.

Выдвинулись. Нашли несчастных парней, видимо проклинавших судьбу за то, что перед таким эпичным боем оказались в ночном карауле, из-за чего и пропустили все «веселье». А потом и влетевшие в «вечные дежурные» как не имеющие ранений.

— Как тут?

— Норм, — хмуро отозвался Хальфдан, — разве что под вечер и утром мошкара достает. Видать дальше болотина.

— Вперед не разведывали?

— Не-а, — парень зевнул. — Фритьеф ничего такого не говорил.

— Ну ладно, давайте в лагерь.

— Вот что, — повернулся к нам Снор, когда смена растворилась в лесу, в направлении корабля, — хоть Фритьеф ничего и не говорил, а разведать что там дальше все-таки надо. Асгейр, стой тут, а мы с Ойвиндом пройдемся.

— А давай и я с вами? — мне с самого утра жутко хотелось какой-то деятельности. Видимо организм за прошедшее время неплохо отдохнул и восстановился.

— А кто наших предупредит если что? — сурово взглянул на меня Снор.

— Да ладно тебе, — подмигнул ему Ойвинд, — не строй из себя сурового вождя, тебе не идет. Если что, мимо нас не пройдут. Мы с тобой

задержим, а Асгейр метнется предупреждать.

Снор похмурился немного, но видно больше для порядка:

— Ладно, пошли. Ойвинд, вправо, Асгейр — давай левее, так, чтоб постоянно меня видеть.

Таким макаром прошли метров двести вперед и уперлись в заболоченный участок. До этого берег, возвышавшийся метра на полтора над водой, тут понижался, да так, что при сильном волнении волны наверняка захлестывали. Дальше, на сколько хватало взгляда меж деревьями нет-нет да и блестели лужи, пласты мха раскинулись широким ковром, наталкивая на мысли о черной топи под собой. И полностью отсутствовал подлесок, благодаря чему лес просматривался на большое расстояние.

— Отличное место! — удовлетворенно кивнул Снор. — Здесь и надо пост делать. А то там, где до этого парни стояли, нужно десяток караульщиков держать чтоб враг не просочился.

Скука давила. Я посидел с парнями с полчасика, затем собрал арбалет, осмотрел, проверил работу креплений, запорного механизма, пальцами прощупал тетиву… Разобрал. Блин чем еще заняться?

С согласия Снора отошел шагов на десять назад в лес, поотрабатывал работу пары щит-копье. Потом щит-топор. Потом покидал копье в дерево.

Подошел Ойвинд, обозвал «олухом сухопутным», и что копье не метают, дал одну из своих сулиц. Кидал в дерево, пока плечо не загудело. Эх, хорошо! Блин, сколько же я не тренировался? Да с самого отплытия! Не-е-е… решил сам для себя, так дело не пойдет. Эдак всё, чему ранее научился, можно забыть. Вот точно, теперь каждое утро буду делать зарядку! И пофиг на то, кто что скажет!

Уставший и довольный вернулся к мужикам.

— Ну что, размялся? — Ойвинд сидел, привалившись к дереву, лицом к болоту.

Снор, неподалеку разминал ноги.

— Ага, — кивнул я. — Слушай, Ойвинд, а ты не в курсе, чего орали люди?

— Когда?

— Ну помнишь, когда сдаваться начали, пока их Фритьеф не порубал. Да и вообще, кто-нибудь знает, что они говорят?

— Да чего-чего, — хмыкнул хольд позевывая, — кричали «Сдаемся», «Пощадите».

— А ты знаешь язык людей?

— Так, — поморщился Ойвинд, — на самом деле немного. Когда начинал в походы ходить, хотел выучить, а потом…

Он махнул рукой.

— Что потом?

— Асгейр, — к нам подошел Снор, — а ты знаешь язык овец? Или коз?… Ах, да ты же рыбак! Может ты знаешь язык рыб?

— Рыбы молчат, — насупился я, — но смысл я уловил… А ты, Снор, знаешь человеческий язык?

— Пару слов буквально.

— Хм, и что? Никогда не интересно было узнать?… Впрочем, о чем это я? — проговорил под нос, — Если ты людей сравниваешь с овцами…

— Асгейр, ты вроде нормальный парень, — проговорил Ойвинд, — я никогда не разделял мнение Болли о тебе, но временами и мне кажется, что ты с чудинкой. Люди, это такие же овцы и козы. Только с одних мы берем молоко, шерсть, мясо и шкуры, а с других — добычу и рабов. Но и те и другие нужны затем, чтоб наши семьи не голодали, чтоб дети могли вырасти, и сменить нас на этом пути. И запомни, парень, чем раньше ты поймешь это, тем легче тебе будет дальше… — он усмехнулся, — Помню я, когда отец приказал первый раз овцу зарезать, я тоже чуть не рыдал… Правда потом с удовольствием ел ее мясо.