Некомандный игрок
Шрифт:
Я, иногда привлекая как языкового эксперта Кнуда, расспрашивал людей. Интересовало всё. В основном — устройство их общества. Но что могли рассказать два простых рыбака, две малолетние крестьянки, и совсем мелкий шкет?
Деревня их была, так сказать вилланской, по крайней мере этот термин мне был знаком. В отличие от фригольдеров они, так сказать, были феодально зависимы — последний термин, конечно же, память подкинула. То есть они сдавали своему сеньору Андерсу часть выращенного и пойманного, плюс выделили в его дружину пятерых парней, купив им вскладчину всякое воинское. Кстати, этот самый Николя очень хотел попасть в число этих счастливчиков, но не сложилось.
За это сеньор их вроде как защищал… Хм, ну это мы видели. А также разбирал всяческие споры, благословлял на начинания и браки и был эдаким «добрым дядюшкой». Ну и при случае являлся на зов местной большой шишки — некого Глена с невыясненным мной титулом. Кто был выше Глена — выяснить не удалось, так как следующий уровень для опрашиваемых был уже космосом. И где-то там, в сверкающей выси у них был местный… ну я бы назвал его «король» — господин всему. О наличии последнего следовало из молитв то ли священника, то ли жреца храма, что стоял в соседней деревне, куда жители ограбленной нами деревушки ходили по праздникам. На свою они не заработали, ибо храм, как я понял — дело не дешёвое, да и жрец-священник ложился на местный бюджет.
— Много узнал интересного? — как-то иронически поинтересовался Фритьеф.
— Ну, вообще-то немало, — с гордостью заявил я, — например, их местную иерархию…
— И как это тебе поможет? — ухмыльнулся развалившийся на шкурах Сигмунд, — Я и так тебе расскажу: у всех есть кто-то вроде ярла, над ярлом стоит конунг. Так устроили боги, — он развел руками.
— Зато я знаю, что, если бы мы прошли чуть дальше, мы бы пришли в более богатую деревню, с храмом их богу.
— Вот удивил, — скривился Фритьеф, — это и без тебя понятно. Люди очень держатся за внешнее почитание своего бога, ставят ему большие дома, где по их вере он может жить, нанимают специальных жрецов, будто бы умеющих с ним разговаривать, дарят ему подарки… Глупцы! Можно подумать, их богу так нужны все эти роскошные ткани, золотые украшения, доспехи людских героев? Ведь если они верят, что именно их Создатель создал этот мир, то будто бы всё и так не его? Впрочем, — он хохотнул, — нам же лучше. Всё самое ценное в одном месте!
— Так и почему мы тогда не пошли в ту деревню? Наша добыча была бы больше.
— Глуп ты еще, Асгейр, — за Фритьефа ответил Сигмунд, — нельзя далеко отходить от корабля. Воинов у нас мало, к тому же большинство дренги. Если большой отряд отрежет нас от моря, здесь мы и поляжем.
Я с удивлением взглянул на старшего братца. А он, оказывается, не зря проводит время с Фритьефом.
— Жадность может погубить, Асгейр!
Ого! Да кто бы говорил! На себя посмотреть в зеркало не хочешь? Впрочем, такие мысли держать при себе я уже научился.
— Но ты учи их язык, учи, — неожиданно покивал гривой наш форинг, — может когда-нибудь он сможет нам пригодиться… А может и нет, — ухмыльнулся он в заключении.
Ну, спасибо родной что разрешил, просто низкий поклон! Я даже изобразил кивок. Без твоего разрешения, ну вот никак бы не смог.
На четвертый день с утра Кнуд, обозрел небо, прислушался к завыванию ветра в скалах, задумчиво уставился на вход в бухту…
— Пожалуй, можно выходить, — изрек, наконец, старый кормчий.
— Может подождать еще? — с сомнением почесывая подбородок, спросил Сигмунд.
— Можно, конечно, — хмыкнул Кнуд, — только не ясно сколько. Буря ушла, а насколько затянется такая погода, одному Ньёрду известно.
Начали готовиться к выходу: сняли тент, благо дождь уже не лил, как из ведра, моросил периодически и только. Народ возился, убирая свои «лежбища», возвращал на место рундуки, разбирал весла.
— Как твой раб? — спросил я Бьярни, кивнув на по-прежнему лежащего на палубе раненого.
— Это не мой раб, — вздохнул парняга.
— Извини, друг, всё забываю.
— Да ладно. Я уже смирился, — скрежетнул зубами приятель. — Плох раб: рана гноится, жар. Не понимаю, — он скривился, развел руками, — вроде самая обычная рана.
Расселись по местам, подняли якорь. Несмотря на изрядную качку, благополучно выскользнули сквозь довольно узкое горлышко бухты. Признаться, сердечко несколько раз ёкнуло, когда на высокой волне проходили меж угрожающе выглядящих скал: если бы приложило — всем хана, на берег никто бы не выбрался.
До указанного Кнудом мыса дошли быстро, под парусом, с лавировкой, уложились в полдня. Еще несколько часов искали, где приткнуться. В пару известных Кнуду бухт зайти просто не могли, из-за сильной волны. В результате обогнули Драконий зуб — самую северную точку Вестлёнда, и немного прошли вдоль его западного побережья.
— Здесь подождем завтрашнего утра, — объявил кормчий, когда мы, наконец, нашли подходящее место.
Эта бухта тоже не отличалась удобством, но хоть не качало. Опять встали на якоре.
— А что, поудобнее ничего нельзя найти? — донесся недовольный голос Болли, когда якорь только плюхнулся в воду, — хотя б на берег выйти, горячего бы сварить.
— Можем еще на юг пройти, — независимо хмыкнул Кнуд, — но ведь чем дальше сегодня уйдем, тем завтра больше возвращаться.
— Слушай, Кнуд, — подал голос я, — я чего тогда сейчас не пойти? Чего ждать?
— Можно и сейчас, — иронично прищурился на меня старик, — только смотри, какая штука получается. Драконий зуб ты видел? — я кивнул. — Вот от него надо держать курс ровно на север, ни вправо, ни влево. И тогда, при хорошем ветре, если с рассветом выйти, к закату увидишь верхушку трона Локки.
— Так и в чем проблема? — пожал плечами я. — Если сейчас выйдем, и будем идти всю ночь, то уже утром увидим этот твой трон.
— Трон видно и ночью, не промахнёшься, — усмехнулся кормчий, — только как я буду держать направление, ночью-то? Скажи мне, раз такой умный.
По кораблю прокатился смех. Не громкий, поскольку парни изрядно вымотались за последние дни. А я закусил губу. Черт, точно! Привык, понимаете к джи-пи-эсам всяким в своем времени. И за время каботажа вдоль берегов Вестлёнда уже забыл принципы местной навигации.
— Сигмунд! — позвал Кнуд нашего форинга, — Подъем завтра до рассвета, — заявил категорично, — надо к рассвету быть у Зуба. — пояснил. — Ветер косит, можем засветло до Волчего не дойти.
— А что будет, если засветло не дойдем, — донесся чей-то голос с середины корабля. Я не узнал говорившего.