Некрочип

Хэррод-Иглз Синтия

– Мы, кажется, раньше не встречались, – сказал он. – Бэррингтон.

– Суилли, – отвечала она, как загипнотизированная.

– Констебль Суилли, – начал было объяснять Слайдер, но Бэррингтон оборвал его.

– Прекрасно. Мы познакомимся с вами в установленном порядке, – сказал он и попятился в свою дверь.

Норма, стоявшая все это время с открытым ртом, повернулась к Слайдеру. Но тот устремился по коридору, кивком головы пригласив ее следовать за собой – он отнюдь не исключал, что Бэррингтон остался стоять за дверью, желая узнать, что будут говорить о нем подчиненные.

Когда они, завернув за угол, почувствовали себя в безопасности, Норму наконец прорвало и она заговорила, задыхаясь от

волнения.

– Кто тот потрясный, сексапильный мужчина?

– Сексапильный? – переспросил задетый Слайдер. – С такими-то отметинами?

– И все же... – сказала она растерянно, – умом я понимаю, что этого не должно бывать, а сама до сих пор чувствую слабость в коленках.

– Это наш новый шеф. Спешит занять место Диксона, пока оно не остыло. В Кенсингтоне его называли Иван Грозный.

– О, как я их понимаю! В нем действительно есть что-то властное.

– Ты уж совсем растаяла, – упрекнул Слайдер. – Давай лучше о деле.

– Я вас искала, шеф, как раз чтобы сообщить, что нам позвонили из бара «Дейн», который находится на углу Аксбридж-роуд и Эдлейд-Гроув...

– Я знаю это место.

– Так вот, там одна посетительница только что купила порцию картофеля-фри за тридцать пенсов, а в ней оказался отрезанный палец.

– Какой еще палец? – рассеянно спросил Слайдер.

– Человеческий.

Слайдер поморщился.

– Что, кроме меня, этим некому заняться? Я же не сотрудник санэпиднадзора в конце концов.

На лице Нормы появилось выражение обиды.

– Я думала, что это вас позабавит, больше ничего. Потому что речь-то о сущем пустяке. Атертон, наверное, уже там, – как бы невзначай обронила она.

– А вообще ты права. Это все же лучше, чем возвращаться в кабинет и читать документы из подшивки.

– Как знать, – не унималась Норма, следуя за шефом по коридору, – может, вам удастся обнаружить и само тело.

– Я не такой везучий, как ты думаешь, – ответил он.

Глава вторая

В каждом пирожке по пальцу

Черил Мэйкпис, пятнадцати лет от роду, направлялась в свою школу – графство Хэммерсмит, конец Блемфонтэн-роуд. На это утро ей был назначен прием у врача по поводу, как с характерной для ямайцев деликатностью сказала ее мама, одной дамской проблемы. Так как она должна была явиться к врачу в десять сорок пять, ей пришла счастливая мысль, что на первые уроки идти не стоит. Выйдя же из хирургического отделения на Беклоу-роуд, она так обрадовалась прекрасной солнечной погоде, что решила пропустить всю первую половину учебного дня, то есть не появляться в школе до ленча.

Она перешла через Аксбридж-роуд и не спеша побрела по залитой солнцем улице, разглядывая от нечего делать витрины и вывески магазинов, встречавшихся по пути. Бар-магазин «Рыба-фри-картофель» был уже открыт, и Черил захлестнула волна аппетитного аромата жареной картошки, приправленного струйкой паров растворителя, которая просачивалась через дверь химчистки, расположенной по соседству. Черил сразу вспомнила, что была голодна, а кроме того ей пришло в голову, что тридцатипенсовую порцию картофеля-фри можно будет есть как раз всю дорогу до Блемфонтэн-роуд.

Бар-магазин «Рыба-фри-картофель» вместе с четырьмя соседними заведениями образовывал как бы небольшой торговый ряд, занимав ший часть главной улицы между двумя боковыми ответвлениями. Там же находилась фотостудия, в глубине которой производилась портретная съемка, а непосредственно за дверью с улицы – срочное фото. В это совсем недавно открывшееся предприятие имело вывеску с надписью «Цветография». Черил, которая не поняла юмора, все же почувствовала себя слегка задетой и предрекла короткую жизнь заведению с таким названием в ее родном квартале, в чем проявилась редкая в

таком возрасте деловая сметка. Следующим в ряду был магазин «Золотой кебаб», который держали два неразлучных брата из Ливана. Они все делили между собой поровну: доходы, жену, потомство из троих детей, – и позволяли называть себя одним именем Али всем местным покупателям, которые были для них тоже на одно лицо. За «Золотым кебабом» располагался китайский ресторан, который еще совсем недавно имел название «Чудесный сад Джоя Лака», но после ремонта в силу какой-то непостижимой логики, свойственной восточным, был переименован в «Жуй У Сы». За следующей дверью мистер и миссис Пейтель принимали одежду для сухой химической чистки. И замыкал ряд бар-магазин «Дейв. Рыба-фри-картофель». С другой стороны «Дейва» начиналась аллея, которая открывала доступ к задам магазинов, расположенных вдоль следующего ответвления от главной улицы, и к заднему двору самого бара. Все эти детали, если и запечатлелись в какой-то степени в мозгу Черил, когда она открывала дверь бара, то уже через пять минут окончательно перестали интересовать посетительницу, которая, получив свой пакетик с картошкой, решила окропить ее уксусом и вдруг поняла, что один из ломтиков был на самом деле человеческим пальцем – мертвенно-бледным, жирным, но хорошо прожаренным.

Позже, когда она рассказывала своим знакомым про то, что с ней приключилось – а рассказывать ей пришлось, и не раз, – она неизменно повторяла одну и ту же фразу: «Я остолбенела от ужаса и завопила». Но на самом-то деле она не только не завопила, она не издала ни звука. Вместо этого Черил в точности воспроизвела хранившуюся в генетической памяти реакцию ее предков на прикосновение змей и пауков – резко взмахнув обеими руками, она отшвырнула от себя пакетик, и его содержимое разлетелось по всей площади передней половины бара. Жареные ломтики ударялись о большое зеркало, подобное тем, что выпускаются компанией «Кока-кола», и попадали вниз. В результате некоторая часть оказалась на полу, под местами для посетителей в виде комбинированных столиков с сиденьями, которые были привинчены к стене, – а остальные рассыпались по горизонтальным поверхностям металлической мебели, которая оправдывала заявленное в вывеске сочетание двух видов обслуживания у Дейва.

Что касается самого Дейва, настоящее имя которого было Ронни Слотер, то его первая реакция выразилась в каком-то нечленораздельном выкрике, который означал одновременно возмущение и досаду.

Когда же он увидел широко раскрытые глаза и раздутые ноздри посетительницы, он смекнул, что случившееся не было просто хулиганской выходкой. Правда, поначалу он все же не поверил, что в жареной картошке действительно оказался человеческий палец. Даже когда он, поползав на четвереньках под столиками, обнаружил-таки какой-то странный предмет возле плинтуса, то назвал его фломастером и без опаски взял в руку. Но в следующий миг и в нем проснулся животный инстинкт отторжения, а так как Ронни находился под столом, то он со всего размаху врезался головой в его металлическую крышку.

– Я же вам говорила, – простонала Черил, зажимавшая ворот своей школьной блузки, как бы из опасения, что палец вприпрыжку подберется к ее ногам, потом подскочит до подбородка и юркнет к ней за пазуху. – Это чей?

– Ну не мой же, черт его дери! – проорал Ронни, возможно, в знак примирения и позвонил в полицию.

Когда Слайдер прибыл на место происшествия, то первый, кого он встретил, был одетый в униформу констебль Элкинз, который по приказу своего сержанта оборонял дверь бара от кучки зевак, стремившихся во что бы то ни стало разузнать, что же тут происходит. А по другую сторону огромного стекла, подобно тоскующей в аквариуме золотой рыбке, сидел Слотер, поставив локти на стол и обхватив голову руками.