Некровные узы
Шрифт:
Руки вспотели от волнения, пока я ждала его ответа. Да, так будет правильно. Папа должен увидеть, каким выдающимся мужчиной стал Алекс, что он достоин его единственной дочери. Так ему будет легче принять мой выбор.
Телефон пронзительно пикнул в моей ладони, и сердце ускорило ход.
«Почему бы и нет, Тина. Предвкушаю встречу с будущим тестем».
Глава 27
Я даже и не помнила, когда так нервничала. Наверное, никогда. Потому что ещё никогда я не собиралась сказать отцу, сидящему в тюрьме, что его девятнадцатилетняя
Расправив на коленях ткань кремовой юбки, я украдкой бросила взгляд на Алекса. Он выглядел совершенно расслабленным и умиротворённым. Длинные пальцы отстукивали неспешный ритм по двери автомобиля, пока он следил за пейзажами, сменяющимися за окном.
— Нервничаешь? — повернувшись, он скользнул глазами по моим нервно сжимающимся ладоням.
— Ещё никогда так не волновалась, — честно призналась я, втискивая ледяную руку в его.
— Не стоит, Тина, — большой палец ободряюще потёр кожу запястья. — Что плохого может произойти? Максимум, твой отец не даст нам своего благословения. Ты уже взрослая и вольна принимать самостоятельные решения, а я достаточно циничен, чтобы наплевать на мнение Колтона. Что бы он ни сказал, это ничего не изменит. Ты и я поженимся. Так к чему напрасные переживания?
— Потому что я люблю папу и хочу, чтобы он принял наш брак. Если отец не может присутствовать на свадебной церемонии, то я хотя бы буду знать, что он не будет за меня переживать.
— Я бы не слишком рассчитывал на это, Тина. Вероятность того, что твой отец примет наш союз стремится к нулю.
— Ты, видимо, совсем не знаешь папу, Алекс, - я посмотрела на него с укоризной.
– Главное для него — моё счастье.
Лицо Алекса пересекла привычная усмешка.
— Скоро увидим.
Пройдя уже знакомую процедуру досмотра, мы вошли в комнату для свиданий. Придвинув дополнительный стул, Алекс сел рядом со мной и, положив руку на моё колено, ободряюще его сжал. От него веяло спокойствием и выдержанностью, и каким-то чудесным образом оно распространилось на меня. Разве я виновата в том, что полюбила человека старше себя? Ведь сердце не выбирает. Кем бы я стала, если бы отказалась от Алекса в угоду мнениям общества? Предательницей собственной души. Нет, я всё делаю правильно.
Режущий слух звонок оповестил о том, что заключённого провели в комнату: папа стоял в дверях и тепло мне улыбался. Вернув улыбку, я слегка помахала ему рукой, и вдруг его лицо стало стремительно бледнеть. Я пытаясь поймать его взгляд, чтобы понять, чем вызвана подобная реакция, однако, отец больше не смотрел не на меня. Он смотрел на Алекса. С какой-то безысходностью и даже суеверным страхом, словно увидел призрака. Выражение моего спутника оставалось безмятежным, но в глазах снова была пугающая бездонная тьма.
Надзиратель подтолкнул приросшего к месту отца в спину, и тот, опомнившись, двинулся к столу. Его шаги были тяжёлыми и медленными, словно он заставлял себя переставлять ноги.
— Здравствуй, дочка, — вымучив слабую улыбку, он слегка коснулся шершавой ладонью моей щеки.
— Я скучала, пап.
— Здравствуй, Колтон, — голос Алекса не был громким, но почему-то его приветствие прозвучало как раскат
— Алекс, — отец слегка кивнул. Голубая вена под его глазом задёргалась, что бывало очень редко, лишь в случаях, когда он сильно волновался или злился.
— Пап, знаю, в последний раз мы расстались не слишком хорошо, и прошу за это прощения, — я виновато посмотрела на него. — Я не имела права повышать голос. И мне жаль, что я расстроила тебя.
— Всё в порядке, дочка. Дела семейные. Главное, сейчас ты здесь. Как твои дела? Как учёба?
От меня не укрылось, что он намеренно не смотрел на Алекса и, вообще, вёл себя так, словно того не было в комнате.
— Всё хорошо, пап. Немного напрягает философия, но в целом мне нравится. Я совсем не жалею о том, что выбрала именно этот факультет.
— Я рад, милая. Хорошо, что ты идёшь за своей мечтой. Мама тобой гордилась бы.
— Как тюремная еда, Колтон? — неожиданно вмешался металлический голос Алекса. — Говорят, рацион меняют каждые две недели. Повезло. Двадцать лет назад нас кормили одними макаронами на завтрак, обед и ужин.
Рот отца сжался в линию, ноздри затрепетали, когда он перевел глаза на моего спутника.
— Не жалуюсь. Но это потому что я сижу по статье за экономическое преступление, а не за торговлю наркотиками.
Алекс ничего не ответил, лишь продолжил сверлить отца почерневшим взглядом. В воздухе искрило напряжение, и я почти видела мрачную тучу, нависшую над столом. Мое сердце металось между двумя мужчинами, и я совершенно не знала, что делать. Они оба были мне дороги, и меньше всего мне бы хотелось, чтобы они конфликтовали.
— Мы с Алексом ездили в Барселону на выходные, пап, — выпалила я первое, что пришло в голову. — Гуляли по твоему любимому Пасео Де Грасия. Я, как всегда, кормила голубей, и мы были в музее Пикассо.
— Ты ездила с ним в Испанию? — упавшим голосом переспросил отец, ошарашенно глядя на меня. — Вдвоём?
— Я говорила тебе, Алекс очень добр ко мне. Мы провели замечательные выходные, — с натужной улыбкой я перевела взгляд на Алекса, мысленно моля его хоть что-нибудь сказать.
— Да, Колтон, — кажется, он прочёл мои мысли. — Когда ты совершаешь добро, оно всегда возвращается к тебе сторицей. Кажется, так ты любил говорить?
— Ах ты ублюдок, — зашипел отец, и его лицо исказилось самой настоящей ненавистью. — Тварь, недостойная топтать землю! Ты отравляешь всё к чему прикасаешься, а теперь запустил свои ядовитые когти в мою дочь? Думаешь, я не знаю о твоих тёмных делишках с арабами?! Откуда берутся твои грязные деньги?
Я опешила. Папа раньше никого не обзывал, тем более такими ужасными словами. А если и злился, то не показывал этого на людях.
— Пап, — я вцепилась в его сжатую в кулак руку, тщетно пытаясь удержать в себе слёзы. — Не надо так... пожалуйста... Алекс дорог мне…
— Грязные деньги, Колтон? — Алекс насмешливо поднял бровь. — Серьёзно? Это говорит человек, который сел за взятку?
— Не слушай его, Тина... Не верь ни одному его слову. Знаешь, кто он? — глаза отца лихорадочно блестели. — Он торгует оружием. Преступник мирового масштаба... Я всегда говорил, у гнилого дерева гнилой урожай… — он осекся, потому что Алекс, до этого вальяжно сидевший в кресле, заметно подался вперёд. В его глазах полыхала ярость: горячая и обжигающая.