Некто Рвинский
Шрифт:
– Странная штука эта ясность, – бормочу я. – И зачем она нужна?
– Вопрос, конечно, интересный. Как далеко, Андрей Георгиевич, можно зайти, если постоянно спрашивать зачем? Вы можете проследить окончание логической цепочки при таком вопрошании?
Я попробовал мысленно это сделать, но мой разум категорически отказался от такой возможности, едва успев начать.
Взяв в руки прутик, Виктор стал рисовать на земле странные фигуры.
– Признаться, Андрей Георгиевич, я сначала подумал,
– В каждой шутке половина правды, – бормочу я, с удивлением прислушиваясь к собственным словам.
Виктор продолжал лениво создавать сюрреалистические картины.
– Хорошо сказано. Впрочем, верным может быть и обратное утверждение. Но, человек, как правило, видит, что-то одно. Как вы думаете, почему?
– Каждому своё, – пожимаю я плечами.
Виктор усиленно молчит с непроницаемым лицом.
– Анализ может завести нас слишком далеко, – неожиданно делает он смелое заявление. – Там для любого гражданина это теряет своё значение.
– Жаль, только, что эти понятия абстрактны, – вслух произношу я собственные мысли.
Джокер снова радостно ухмыляется на всю ширину лица своего хозяина.
– Нет ничего более конкретного, чем полная абстракция, – заявляет Виктор, помахивая в воздухе прутиком, как дирижёрской палочкой. – Это предельная простота.
– И что же делать?
– Ничего. Например, как вы думаете, что было вначале, яйцо или курица? – озадачил меня Виктор странным вопросом.
– Яйцо, наверное, – неуверенно ответил я в ожидании сюрприза.
– Конечно. А откуда появилось яйцо?
– Ну, видимо, была другая курица.
– И когда же закончится подобная цепочка? Нет, Андрей Георгиевич, курица одна. Она снесла яйцо, из которого сама же и появилась.
С попыткой представить данную картину не справилось даже моё богатое воображение, ум просто завис, как старый ноутбук. Перед глазами назойливо вертелась вереница куриных яиц и их производителей. Сначала они выстроились в длинную цепь, уходящую куда-то в бесконечность, а затем, вдруг, образовали вращающийся гигантский круг.
Колесо крутилось всё быстрее, пока не образовало одну сплошную линию кольца. От этого у меня даже закружилась голова, и я упёрся взглядом на концы своих дырявых ботинок, пытаясь сосредоточиться.
Вращение прекратилось и, неожиданно, я увидел всего одну курицу, сиротливо озиравшуюся по сторонам. Сзади у неё выкатилось яйцо и, словно заправский футболист, она ловко поставила на него сверху лапу.
Посмотрев на меня в упор грозным взглядом, курица произнесла приятным женским голосом.
– Занимайтесь спортом, господа.
И резко ударила по яйцу, словно это был футбольный мячик.
Несмотря на хорошую реакцию, я не смог уклониться от приближения куриного продукта и получил удар
– На вас сел большой комар, Андрей Георгиевич, а реакции никакой.
– Спасибо, – я смущённо потёр рукой лоб. – Хорошо, что яйца не летают.
– Науке подобные случаи не известны. Всё-таки это, только потенциальная птица.
– Они просто не раскрыли до конца свои возможности, – бормочу я. – Недостаток мотивации.
– Возможно, – улыбнулся Виктор, равнодушно поглядывая вокруг. – Что-то я устал от этой работы.
– Огород господина в гамаке много потеряет в вашем лице, – искренне соглашаюсь я. – Не каждому такое дано.
– Благодарю, вы тоже принесли ему немало пользы.
После взаимного обмена любезностями мы приняли решение двигаться дальше.
Когда мы выбрались на открытое пространство, хозяин, по-прежнему, не подавал никаких признаков жизни, кроме могучего храпа, распугивающего птиц вокруг него.
Дорога стелилась узкой лентой мимо соседних полей и скрывалась среди деревьев тёмного леса. На огородах мой взор не сумел обнаружить никакого движения, если не считать коллег по нелёгкому труду, легкомысленно качавших пустыми рукавами.
Виктор бодро устремился вперёд, с лёгкостью взбивая дорожную пыль и весело насвистывая знакомую мелодию. Мой размер обуви позволял двигаться быстрее, однако, я отнюдь не стремился обогнать своего опытного попутчика. Так мы и двигались гуськом, пока Виктор не замедлил шаг. Я встал рядом с ним, наблюдая перед собой любопытный объект.
Дорога расходилась на три равнозначных пути, и около развилки возвышался здоровый столб, на котором висела ржавая вывеска. Чёрной краской на светлом фоне зловеще смотрелись несколько надписей.
Направо пойдёшь, никогда не уйдёшь, – гласила первая из них. Налево свернёшь, с ума сойдёшь, – жизнерадостно обещала вторая. И завершало эту рекламную компанию простое утверждение, с оптимизмом внушавшее – прямо пойдёшь, совсем пропадёшь.
– Нельзя сказать, что у автора богатая фантазия, – прищурился Виктор.
– Приятный выбор, – согласно кивнул я. – Предлагаю пойти прямо.
Перекрёсток скрылся за поворотом, и в голове появились первые сомнения. Пропадать мне, признаться, не хотелось.
Ум продолжал интенсивно страдать от коварных мыслей, когда впереди показался большой каменный дом с деревянным крыльцом. Немного поодаль стояло несколько запряжённых лошадьми телег с дремавшими извозчиками.
Рядом с крыльцом сидел неопределённого возраста мужчина в одних брюках, и его босые ноги эффектно выделялись на фоне земли. Он с грустью рассматривал стоявшую перед ним пустую консервную банку.