Неква, или Проблема веков
Шрифт:
Верхняя часть не могла идти дальше, а корпус был слишком далеко от твердого льда, чтобы можно было использовать шесты и лонжероны для его поддержания.
Баттелл уже искал топоры, чтобы срубить мачты, когда крик, донесшийся от стены нашей тюрьмы по правому борту, привлек наше внимание. В свете корабельных прожекторов мы увидели, как Лиф на ледяной площадке закрепил трос вокруг ледяного тороса, и в то же время услышали голос Эрика, призывавшего на помощь к вороту с верхней палубы. Мы сразу же поняли, что именно так и нужно поступить, и капитан Ганоэ, Баттелл, Хьюстон и я первыми взялись за рычаги. Эрик сразу же приказал людям, которые шли вперед с топорами, заняться другим
– Крутите шпиль! Норвежцы знают, что делают.
С поразительной быстротой новый трос был закреплен, и люди начали вращать шпиль. Это произошло не сразу, так как первый трос, не выдержав напряжения, продемонстрировал явные признаки обрыва. Движение судна вправо и в сторону льда было остановлено. Но норвежцы срочно запросили шлюпку и дополнительные тросы. Их приказы были быстро выполнены. Капитан Ганоэ, Баттелл и я первыми откликнулись на этот сигнал. На данный момент командовали наши норвежские моряки, и все с готовностью подчинялись их приказам. Шлюпка была снаряжена, и "Ледяной король" был закреплен в нескольких местах к стене нашей тюрьмы по правому борту. Корабль был спасен от неминуемой катастрофы, но все же его слегка кренило, а мачты были согнуты практически до отказа.
Вернувшись на корабль, капитан Ганоэ и Баттелл начали решать, как освободить мачты ото льда и выправить судно. Давление воды на правый борт было огромным, но тросы держали судно, и особой необходимости в спешке не было. Первой мыслью было снять верхний штевень грот-мачты, что ослабило бы давление, но норвежцы разработали более простой план. Они предложили инженеру постепенно приводить винты в движение. Как только судно начало двигаться вперед, мачты изогнулись в сторону кормы, а тросы, удерживающие судно на правом борту, были относительно укорочены движением вперед, судно дернулось в этом направлении и выровнялось. Теперь мы передвинули судно в центр вольера, в котором оно плавало, а тросы закрепили на льду со всех сторон, и, таким образом обезопасив себя от соприкосновения с ним, "Ледяной король" стал похож на огромного паука с раскинутой во все стороны паутиной.
Опасность миновала, корабль был в безопасности, и у нас появилось время узнать подробности о той важной роли, которую сыграли два наших норвежских матроса. Теперь мы узнали, что, хотя вся команда, за исключением их самих, спокойно отдыхала от недавней нагрузки, Лиф и Эрик были далеки от мысли, что наша зимняя резиденция в полной безопасности, пока корабль не был надежно привязан к стенам нашей тюрьмы. В их обязанности входило держать в готовности к использованию в любой момент тросы, шпангоуты и якоря, и они были уверены, что сейчас как раз тот случай, когда они понадобятся. Поэтому, вместо того чтобы улечься спать в своих гамаках, они решили внимательно изучить обстановку. Они заметили, что стена правого борта была почти перпендикулярна до точки, расположенной на несколько футов выше верхушек мачт, а по правому борту наклонная крыша простиралась далеко до самой кромки воды. Кроме того, они заметили, что вдоль правого борта находилась низкая площадка, на которой падающий лед образовал несколько торосов. Это было безопасное место, к которому можно было привязаться.
Только убедившись в этом, они заметили, что судно дрейфует в сторону правого борта, мачты опасно приближаются к крыше, и через несколько минут мы можем оказаться опрокинутыми. Нельзя было терять ни минуты. Необходимо было остановить это движение вправо, и Лиф с одним концом небольшой веревки спрыгнул в воду и поплыл к платформе вдоль стены правого борта, пока Эрик прикреплял другой конец к тросу. Но прежде чем его удалось закрепить за стенку по правому борту, мачты соприкоснулись с наклонной крышей, что и послужило сигналом тревоги, который поднял команду на ноги и вывел офицеров на палубу с уже упомянутыми результатами.
Капитан Ганоэ был поражен, когда узнал, как корабль и жизни команды были спасены благодаря быстрому осмыслению и оперативным действиям двух матросов. Он пожал им руки и снова и снова благодарил их, заявляя, что такая исключительно полезная услуга не должна остаться неоцененной. Они поняли его намек и заявили на своем весьма скудном английском языке, что их не заставишь взять с капитана плату за спасение корабля и одновременно за спасение самих себя. Мы должны держаться все вместе, иначе все погибнем.
Как только им все-таки удалось добиться понимания, они удалились. Как правило, они держались особняком, за исключением тех случаев, когда требовались их услуги. Однако они не были необщительными и часто беседовали с инженером Полом Хьюстоном, который понимал их язык. Когда им нужно было сделать важное сообщение, они прибегали к его услугам в качестве переводчика. Создавалось впечатление, что они не любят использовать английский язык.
Когда они ушли, капитан Ганоэ сказал:
– Я не думал, что Лиф и Эрик обладают настолько выдающимися талантами, но с тех пор, как я открыл для себя истинное благородство их характера, я больше, чем когда-либо, хочу, чтобы они изучали английский язык, так как это позволит мне добиться от них гораздо большего.
– Вы плохо понимаете, из какого материала сделаны эти норвежцы, – сказал Хьюстон, стоявший рядом. – Они не хотят, чтобы вы что-то для них делали. Они чувствуют себя более чем способными позаботиться о себе сами. Они не всегда были моряками, но сейчас это занятие лучше всего подходит для их предназначения. Они с нетерпением ждут великих свершений, которые может принести эта экспедиция, и больше заботятся о ее успехе, чем о том, что вы могли бы для них сделать. Что касается языка, то они уже понимают больше, чем желают использовать. Они гордятся своим родным норвежским языком.
– Вы меня удивляете! – воскликнул капитан. – Я должен познакомиться с ними поближе.
– Тогда, – сказал Хьюстон, – вы должны выучить их язык, но даже в этом случае они могут отвергнуть любое проявление дружелюбия. Они предпочитали работать на вас, потому что вы не понимали их языка. Они не хотят ни с кем общаться на доверительных началах. Когда они обнаружили, что я их понимаю, они стали немного общительными, но не откровенными. Тем не менее я узнал достаточно, чтобы поверить, что у них есть история и какая-то определенная цель в жизни. Однако мне и в голову не придет вытягивать из них то, что они не хотят рассказать по собственной воле. Одно можно сказать с уверенностью. Вы можете безоговорочно верить в их мужество, способности, благородство характера и верность целям этой экспедиции.
– Что ж, благодаря их бдительности, быстрому реагированию и оперативным действиям, – сказал капитан Ганоэ, – мы можем теперь получить столь необходимый отдых, которым пытались насладиться до того, как приняли меры предосторожности, необходимые для нашей безопасности. Я удивлен, что мы не подумали о возможных опасностях, которые могут подстерегать нас из-за океанских течений. Единственное, чего я опасался, – это что какая-нибудь неприятность может разрушить стены нашей тюрьмы, прежде чем они прочно застынут. И даже сейчас у меня есть некоторые опасения на этот счет.