Неква, или Проблема веков
Шрифт:
– Таково краткое изложение вероломства женщины, которую я любил, и его последствий. Вот почему я отправился в эту опасную экспедицию, чтобы найти то, что меня очень мало волнует. Думаю, вы согласитесь со мной, что это не поддается никакому исправлению.
– Мне так не кажется, – ответила я. – Я бы не хотел осуждать вашу невесту, пока не выслушаю ее версию. Возможно, ее брак с вашим дядей был заключен нечестным путем, и когда она обнаружила обман, то в отчаянии стала искать вас. В таком случае вы должны найти ее и повторить свои клятвы.
– Никогда! – сказал капитан Ганоэ. – Даже если ваше предположение верно, это не изменит фактов. Она знала, что, выходя замуж за моего дядю, она изменяла мне, а
Меня словно окатило волной холода. Мне и в самом деле удалось добиться от него яркого выражения чувств, касающихся непосредственно моей ситуации. Я проникала в самые сокровенные глубины его души, но разожгла дремлющий огонь вулкана лишь для того, чтобы быть погруженной в извергающуюся расплавленную лаву.
Удар был столь неожиданным и внезапным, что я остолбенела, и мое изумление не оставило места для скорби, что дало мне время для размышлений. Я находилась с ним на корабле, далеко за полярным кругом, в самом начале арктической зимы, и была уверена, что буду заперта во льдах на месяцы, если не на годы. Я не могла сбежать от него, даже если бы захотела, и из его собственных уст я слышала, как мое поведение осуждается как верх вероломства, а моя любовь отвергается как нечто коварное и подлое. С горечью и в самой категоричной форме он заявил, что, как человек чести, никогда не сможет связать себя нежными отношениями супружеской любви с человеком с такой запятнанной репутацией, как моя. По его собственному мнению, он уже отводил мне место среди самых низменных и отверженных персонажей, и мне оставалось лишь сохранять маскировку, чтобы добиться хотя бы уважительного отношения со стороны любимого мужчины.
Когда на меня обрушилась вся тяжесть происходящего, вся тяжесть унижения и страданий, я, верно, упала бы к его ногам в глубоком обмороке, если бы не звон огромного колокола, который было решено использовать как сигнал о надвигающейся опасности, чтобы призвать каждого на тот пост, который был ему назначен на случай непредвиденных обстоятельств. Этот сигнал стал для меня сладостным облегчением от мучений, которые было в десять раз труднее перенести, чем любые возможные трудности или опасности, связанные с арктическим штормом, среди высоченных гор льда.
Времени для печали не оставалось. Чрезвычайная ситуация требовала немедленных действий, и мы поспешили на палубу. В соответствии с ранее достигнутыми договоренностями капитан Ганоэ взял штурвал на себя, капитан Баттелл, как опытный арктический штурман, принял командование, а я с биноклем и блокнотом встала у штурвала, чтобы вести наблюдения и оказывать капитану Ганоэ любую помощь, которая может потребоваться.
Причина тревоги сразу же стала очевидна. Дувший весь день с юго-запада крепкий бриз теперь усилился до штормового, и айсберги, которые в течение нескольких дней становились все многочисленнее по правому борту, образовали сплошную цепь, которая, по всей видимости, была прикована к суше, поскольку оставалась неподвижной, в то время как по правому борту приближалось сплошное поле льда огромной протяженности. Оставалось не более нескольких часов, когда эти две огромные ледяные стены сойдутся и мы окажемся в их смертельных объятиях.
Отступление было невозможно. Единственным открытым руслом было то, по которому мы и шли. Стены с обеих сторон были сплошными, и в бинокль я видела, что фарватер позади нас перекрыт айсбергами, надвигающимися на нас под напором ветра и волн, словно решив не дать нам уйти. Казалось, наша единственная надежда – успеть проплыть мимо этих двух сплошных ледяных стен до того, как они сойдутся вместе. Капитан Баттелл с помощью своего бинокля быстро осматривал горизонт и отдавал приказы через рупор так спокойно, словно подобные сцены происходили каждый день, а капитан Ганоэ, стоявший у руля, отвечал так, словно был частью механизма, которым он управлял с отменной быстротой и точностью.
Эту сцену невозможно забыть. Полуночное солнце висело прямо над горизонтом. По правому борту на нас надвигалась сплошная стена льда, простирающаяся настолько далеко, насколько мог охватить глаз с помощью мощного окуляра. По правому борту еще одна стена льда, о которую волны бились со всей своей яростью, стояла, казалось, так же прочно, как гранитные берега, в которые она упиралась. За нами русло было заполнено оторвавшимися массами льда, которые, попав между этими ледяными стенами, могли ускорить закрытие русла перед нами. Сможем ли мы спастись? – вот вопрос, который стоял перед нами.
Все паруса были подняты, и под давлением каждого фунта пара, который могли выдать наши котлы, "Ледяной король" рванулся вперед, как испуганный олень, словно осознавая надвигающуюся гибель. В течение нескольких часов мы сохраняли эту безрассудную скорость. Пена ослепительными брызгами летела через борта корабля и создавала широкую белую полосу. Свист ветра в такелаже и равномерное пыхтение двигателей создавали на борту ощущение столпотворения.
Это действительно была гонка на выживание, и в своем взволнованном состоянии я наслаждалась волнением, отчаянно надеясь, что она завершится катастрофой. С мужеством отчаяния я спокойно наблюдала за происходящим и делала свои записи, время от времени помогая капитану Ганоэ за штурвалом. Это была первая реальная опасность, с которой мы столкнулись, и беседа с капитаном придала мне безрассудную смелость, чтобы встретить ее без содрогания, что представляется почти чудом.
Мы продолжали стремительный бег, а две огромные ледяные стены, насколько хватало глаз, все еще противостояли друг другу, и открытая водная гладь становилась все более узкой. Вскоре нам пришлось отклоняться от курса, чтобы избежать столкновения с неровными линиями льда, но не было никаких признаков того, что, когда они сойдутся, появится открытое пространство, достаточное для безопасности корабля. Мы были вынуждены снизить скорость, а льдины все сближались, и наконец мы были вынуждены пробираться по узкому извилистому каналу между двумя огромными ледяными горами, которые зачастую возвышались намного выше грот-мачты Ледяного короля.
Перспектива была отчаянной, но лед по правому борту перестал приближаться, и на мгновение показалось, что мы сможем выбраться на открытую воду. Но не тут-то было. Наш путь был закрыт. Перед нами высилась ледяная гора, и мы остановились. Вероятно, именно она сдержала продвижение подвижного ледяного покрова и спасла нас от жестокой "удавки", которая погубила так много незадачливых судов в этих опасных водах.
"Ледяной король" лежал между двумя огромными нависающими ледяными горами, которые возвышались над нами. Впереди находился огромный айсберг, который препятствовал сближению с ледяной стеной. Канал, в котором мы находились, мог быть закрыт только в результате разрушения ледяных полей позади нас, и мы не видели причин, почему это должно произойти. Если бы ледяные поля оставались целыми до замерзания канала, то никакого столкновения не произойдет, и мы до поры до времени будем в безопасности.