Нелегал. Том 2
Шрифт:
– Пошли, пошли, пошли! Не тормози процесс международного общения!
За литр медицинского спирта я содрал с заокеанского соискателя четвертной – взял как за две бутылки хорошей водки в ресторане. Ещё и на револьвер скидку выбил и две пачки патронов к нему дополнительно получил, но пришлось пойти на уступки и самому: за время моего отсутствия ушлый тип успел подбить на продажу оружия ещё и своего товарища. Отказываться от второго револьвера я не стал, незаметно передал соискателю убранную в бумажный пакет ёмкость со спиртом и уже в открытую вручил деньги, а за второй пообещал расплатиться до конца недели в свой следующий приезд на Кордон.
Впрочем, одной лишь устной договорённостью дело не ограничилось: я набросал обязательство об окончательном расчёте, а мои контрагенты поставили свои автографы под актами о передаче оружия. Старшина начал было отнекиваться, но в итоге всё же согласился заверить купчую, чтобы при регистрации револьверов мне не пришлось ничего доказывать в комендатуре.
Ну а дальше прибежала медсестра, и я отправился разбираться с очередным случаем недопонимания. Следующие четыре часа бегал от кабинета к кабинету, то и дело поминая недобрым словом спёкшегося по дороге на Кордон переводчика. Потом ещё и расселение иностранцев проконтролировал, будто это имело хоть какое-то отношение к моим служебным обязанностям.
Ладно хоть затем деятель из комиссариата иностранных дел привёз нового толмача, и я с превеликим облегчением откланялся. Сначала заскочил в комендатуру и зарегистрировал на себя оба револьвера, потом двинулся в госпиталь, но по пути завернул пообедать в кафешку, заодно бегло просмотрел купленную ещё утром в Новинске газету.
Внимание сразу привлекла передовица – речь в ней шла о задержании оперативниками РКВД заместителя начальника Пограничного корпуса, которому инкриминировались государственная измена и сотрудничество с айлийской разведкой. Журналист весьма убедительно связывал его подрывную деятельность с неудачами в охране государственных рубежей при вторжении нихонского оккупационного корпуса и прорыве к столице интервентов. Процесс обещал выдаться громким.
В остальном же ничего из ряда вон за первую неделю нового тысяча девятьсот сорок первого года не случилось. Продолжался рост напряжённости в Центральной и Восточной Латоне, демонстрировала свою полную несостоятельность Лига Наций, грозили возобновиться боевые действия на линии разделения между Средином и Оксоном.
Вернув газету в портфель, я допил чай, нахлобучил кепку и отправился на беседу со Звонарём, дабы перед отъездом в Новинск доложить о предварительных итогах обследования иностранных соискателей, а заодно согласовать расход спирта. Проблем не ожидал ни с тем, ни с другим – главное было застать патрона на месте, ибо куковать до позднего вечера на Кордоне мне совершенно не улыбалось.
Не могу сказать, будто испытывал такой уж сильный дискомфорт от излишней близости к Эпицентру, просто выматывало подспудное ощущение неправильности. Вот сейчас прохладный ветерок всего так и обдувает, а такое впечатление, будто у раскалённой домны стою – аж лицо испариной покрылось, пусть и спокойно иду, никуда не тороплюсь.
Надоело хуже горькой редьки!
Как нарочно доцент Звонарь до конца дня убыл на какое-то совещание в новую больницу. Я мысленно ругнулся, вышел на улицу и потопал на западную окраину. Холодный ветер нёс по улицам пыль, приходилось то и дело отплёвываться, но и так на зубах беспрестанно скрипел песок. Ещё и солнце к закату клониться начало – значит, опять в потёмках в Новинск возвращаться придётся. Не люблю.
Когда подошёл к больнице, на огороженном высоким забором дворе рядком выстроились запылённые легковые автомобили, чуть в стороне от них стояли четыре автобуса, рядом толпились юноши и барышни, доставленные на Кордон для прохождения медосмотра. Первые ласточки, на которых станут обкатываться рекомендации по оптимальной подготовке соискателей к инициации, выработанные Рашидом Рашидовичем под мудрым руководством Макара Демидовича.
Ах, да! Совсем забыл! Ещё при участии Михаила Прокопьевича.
Остальных, и меня в том числе, на титульном листе методических указаний обозначили ёмким словом «прочие».
Да и наплевать! Честно говоря, в итоговом варианте от наших первоначальных разработок остались только рожки да ножки. Мы просто заложили базис, обосновав концепцию нового подхода, не более того. Опять же учёный совет посчитал более перспективным проект доцента Паука, а наш занял лишь второе место. Из двух. По объективным причинам инициативу покойного Резника на рассмотрение выносить не стали, её взяли в разработку специалисты совсем другого профиля.
Шагая через двор, я с интересом поглядывал на симпатичных девиц, а вот на толпившуюся у одного из автобусов группу молодёжи обратил внимание, лишь когда там вспыхнула ожесточённая перебранка и кто-то пронзительно завизжал. Тогда остановился, оглянулся, переложил в левую руку портфель.
Ссоры и даже потасовки между соискателями случались с завидной регулярностью, при иных обстоятельствах я бы прошёл мимо, предоставив разбираться с нарушителями режима старостам, но сейчас безобразничать взялись молодчики, с первого взгляда отнесённые мной к уроженцам Касизских гор: все как один черноволосые, горбоносые и в национальных нарядах, тут ошибиться сложно. Статный крепыш удерживал за талию пытавшуюся освободиться барышню, трое его подпевал толчками пихали друг к другу, надо понимать, попытавшегося вступиться за девчонку паренька, а остальные соискатели наблюдали за всем этим безобразием с безопасного расстояния и лишь словесно порицали хулиганов.
– Отставить! – рыкнул я.
Сработало. Молодчики враз позабыли о парнишке и нацелилась на меня. Двое разошлись в разные стороны, явно привычно беря в клещи, третий подступил и, не говоря ни слова, толкнул в грудь. Точнее – толкнуть попытался. Я перехватил жилистое запястье, резко отклонился назад, крутанулся, и хулиган проскочил мимо, чтобы тут же споткнуться о выставленную подельником ногу и растянуться на земле.
Как говорится, не рой другому яму!
Его дружочки ринулись на меня с кулаками, и тут уж я миндальничать не стал: сбил рывок ближайшего пинком под колено, ребром ладони по шее отправил его в нокаут и сразу качнулся в сторону, уходя от броска второго крепыша. Совсем позабыв о револьверах, наотмашь врезал портфелем ему по лицу, и – лязгнуло! Голова бедолаги мотнулась, он рухнул навзничь как подрубленное дерево, даже не пискнул. К этому времени первый из троицы буянов уже вскочил на ноги, пришлось чуть ускориться и пробить ему в печень, подсечь ноги и уронить обратно.
Заводила тут же оттолкнул от себя девицу и обнажил кинжал, я развернулся к нему и потребовал:
– Убери!
Не тут-то было. Черноволосый красавчик попёр буром, ещё и выкрикнул, будто нарочно распаляясь:
– Я – кназь Туманский! Я тэба зарэжу!
– Брось, дурик! – усмехнулся я, заранее зная, что голосу разума этот напыщенный болван не внемлет. Так оно и вышло.
Выпад князька, несмотря на всю свою предсказуемость, оказался резким и быстрым, кого другого он бы точно пырнул, но я уже успел втянуть в себя изрядное количество сверхсилы, поэтому не только подстегнул скорость реакции, но и задействовал технику закрытой руки. Стиснул хищный клинок в ладони и вырвал его, а красавчика заставил отшатнуться небрежным тычком портфеля.