Нелегал
Шрифт:
– Если ты про такую маленькую штуку, которая передавала твои слова отцу, – то нет.
– Ах, так ты подслушивал? – улыбнулась Марго.
– Я не подслушивал, – с достоинством возразил маг, – я услышал. У меня еще и уши чувствительные. Ты говорила так громко, что я не смог не услышать.
– Ничего страшного. Иди сюда, я покажу тебе телефон.
Она подвела его к входной двери и показала на тот самый предмет, с вьющейся в виде пружины проволокой, выходящей из него и в него же уходящей.
– Смотри. Вот телефон. Вот это трубка. Прикладываешь ее к уху, а вот сюда говоришь. Гляди,
Марго левой рукой прижала трубку, которая оказалась на практике согнутым параллелепипедом, проволокой привязанным к основной части двеомера, к уху, правой стала нажимать на квадратные выступы на самом телефоне. Каждое сопровождалось писком разной тональности.
– Алло, Лиль? Это я. Марго! Да просто я от парня звоню. Потом расскажу. Слушай, скажи мне номер телефона, с которого я звоню.
Она достала из кармана свой телефон, маленький и без трубки, и стала нажимать на него тоже.
– Ага, есть. Да, я приеду скоро. Пока.
Девушка положила трубку на телефон и повернулась к Тирру.
– Теперь смотри. Я сейчас позвоню тебе со своего телефона.
– Зачем? Мы же рядом находимся.
– Чтобы ты понял, как это делается. Когда я начну звонить, твой телефон подаст звуковой сигнал. Как только ты поднимешь трубку, начнется разговор. Когда мы закончим говорить, просто кладешь трубку назад. Смотри.
Она извлекла из своего двеомера серию писков и приложила к уху. В тот же момент устройство у двери издало резкую громкую трель. Тирр поднял трубку.
– Вот. Слышишь меня в телефоне?
– Да. И там, и тут. А чтобы я… позвонил тебе, что я должен делать?
– Положи трубку. Так, теперь гляди. Ты снимаешь ее левой рукой, правой начинаешь нажимать на кнопки. Следи за рукой. А лучше – запиши.
– Я не умею писать, – признался маг, – точнее, умею, но не эти значки. Скоро научусь. Просто покажи мне, а я запомню.
– Уверен?
Тирр кивнул, подавив желание заявить, что знает назубок несоизмеримо более сложные ритуалы, нежели несколько раз нажать на определенные места.
– Ну ладно. Тогда – до встречи, Теодор из монастыря, – хихикнула Марго.
Она вернулась в комнату, надела свои сапожки и куртку, подошла к двери и потянула за ручку. Дверь не шелохнулась.
Маг молча стер взглядом защитные руны, протянул руку и нажал на ручку.
– Далеко тебе до дома?
– Не беспокойся. Вот моя охрана на машине, они меня отвезут. Я тебе позвоню.
Девушка махнула ему рукой на прощание и упорхнула. Тирр постоял еще минуту, щурясь на солнце и слушая ее гневные слова, обращенные к телохранителям, потом вернулся в дом, восстановил руны на двери и пошел на кухню. Достал банку пива, зашел в комнату, расшнуровал сапоги и сел в кресло, вытянув ноги. Пиво горькое и невкусное, но другого пока что нет, придется привыкать. После сегодняшнего успеха можно и выпить.
Отхлебнув из банки, маг прокрутил в уме события, начиная с того момента, как он оказался в этом мире. Попал в мир, похожий на родной, сразу в место, закрытое от посторонних глаз, со всего одним недружелюбным местным жителем, которого оказалось
Как ни крути, но вывод напрашивался сам. Каким бы умным, находчивым и искусным маг ни был, налицо огромная удача. Даже происшествие со зверем – его собственная ошибка, и из этой передряги он все равно удачно выбрался. Длинная вереница везения с первого же мгновения, как он шагнул в портал, – и вряд ли это совпадения. Кто-то весьма могущественный определенно присматривает за Тирром, и настроен он явно доброжелательно. Но маг отлично понимал, что любая удача имеет свою цену, а доброжелательность не бывает бесконечной.
До этого момента он был занят собственным выживанием, однако теперь стало очевидно, что надо все же начать то, с чего по-хорошему и стоило все начинать. Дома Тирр не имел возможности присягнуть подходящему, достаточно милостивому богу. Может быть, в этом мире ему больше повезет с покровителем.
Ледокол проснулся от вибрации на столике рядом с кроватью, когда солнце уже сияло за окном вовсю, несколько раз моргнул, скосил глаза влево и протянул руку за мобильником.
– Шеф? Это я, – раздался негромкий хрипловатый бас Одинцова.
– Что у тебя, Леший?
– По Ломщику нарыл мальца. Случайно выяснил, что его знает один из скупщиков, Однорукий. Вместе когда-то ларьки обносили и вместе зону топтали, точнее, колонию. Не залетный он, а питерский. И настоящая фамилия его не Басов, а Заварский. Заварский Николай Андреевич.
– Масть сама прет в руки… – пробормотал авторитет, взял со спинки кресла у кровати халат, накинул его и вышел на веранду, тихо, чтобы не потревожить спящую Анастасию, прикрыв за собой дверь.
– Так, и что дальше? Это все?
– У меня – все. Дальше дело за вами, шеф. Очевидно, Ломщик ведет двойную жизнь, отмотав свою первую отсидку, он оставил настоящее имя для нормальной жизни, а нам известен по подставным документам. А я не могу отыскать человека, зная только его «фио». Но тут есть еще одна деталь. Ломщик, как вы помните, впервые вышел на нас через Лосинского, с которым тоже топтал зону, но уже попозже.
– И что из того? – нетерпеливо спросил Ледокол.
– А то, что вторую отсидку он отмотал уже не как Заварский, а как Басов. Я навел справки. Это стоило мне бабла, но и результат есть. Дело в том, что некто Николай Басов сидел в той же колонии, что и Заварский с Одноруким, в то же время, и вышел на волю за месяц до Заварского. Дальше его след исчезает полностью. Точнее, след не исчез, но на деле наш Басов – Заварский. А настоящего Басова нет.