Нелегкий выбор
Шрифт:
— Конечно, ничего страшного. — Бетти решила поддержать бодрость духа подруги. — На самом деле всем было ясно с самого начала, что вы не подходите друг другу… — Она замолчала, потрясенная выражением гнева, которое появилось на лице Робин.
— Не подходим друг другу? — закричала она. — Почему? Потому что он богатый аристократ, а я заурядная девчонка? — Она подошла к Бетти и схватила ее за плечи. — Отвечай!
— Н-нет, — заикаясь, сказала Бет. Она еще ни разу не видела Робин в такой ярости.
— Тогда почему? — требовала
— Он… не ходит, — пролепетала пунцовая Бетти. Она жалела, что начала разговор на эту тему.
— Кто дал вам право решать за меня, что мне подходит, а что нет? С чего вы взяли, что это может встать между нами? Вы и ваши проклятые предрассудки! Он наслушался рассуждений о том, что погубит мою жизнь, что я лишь жалею его. — Слезы брызнули из глаз девушки, и она отпустила Бетти, которую трясла во время своей обвинительной речи.
— Я не говорила такого, — защищалась Бет, не отводя глаз от Робин. — Я всегда знала, что тебе лучше не мешать. Но это его решение, и тебе придется подчиниться.
— Я не виню тебя. — Робин усмехнулась, видя испуг Бетти. У той мороз пошел по коже от этой улыбки. — Но я не сдамся так просто. Я поговорю с ним лично. Пусть повторит мне в лицо то, что написал.
Робин схватила лежавшую на столе записку и стремглав выбежала из комнаты. Бетти растерянно смотрела ей вслед.
Трель настойчивых звонков сотрясла спокойную атмосферу особняка МакКойнов. Джеффри, сидевший в холле, нехотя оторвался от журнала и отправился встречать назойливого посетителя, не дожидаясь, когда дворецкий отреагирует на шум.
— Мне надо поговорить с Патриком. — На пороге стояла растрепанная Робин. Создавалось впечатление, что она бежала всю дорогу от Гринбожа до особняка.
— В чем дело? — широко улыбнулся Джеффри. Он прекрасно видел волнение Робин, но предпочел сделать вид, что все в порядке.
— Я скажу ему лично. — Всегда такая корректная Робин не желала поддерживать беседу. Она решительно вошла в дом и направилась к лестнице. В особняке МакКойнов она ориентировалась хорошо.
— Подожди, — крикнул Джеффри вслед девушке, запирая торопливо дверь. — Его нет.
Робин остановилась.
— Он сегодня уехал, — сбивчиво начал объяснять Джеффри, стараясь не встречаться с ней глазами. — За границу.
— Зачем? — прошептала Робин.
Джеффри глядел в ее полные слез глаза и понимал, что где-то совершил огромную ошибку.
— Ты же знаешь Патрика, он никогда не объясняет что и как. — Он неловко улыбнулся. Патрик уехал подальше от нее. От этой темноволосой девушки, которая живым укором стояла сейчас перед Джеффри.
— Если я останусь, то не смогу от нее отказаться, — жестко сказал Патрик матери, умолявшей его остаться. — Мне необходимо побыть одному.
Никто не посмел остановить его, но теперь Джеффри был готов проклинать себя за то, что причинил любимой девушке такую боль.
— Почему он так решил? — горько спросила Робин,
— Так будет лучше, — пролепетал Джеффри. Любые слова утешения казались неуместными. Он, который столько раз репетировал первую беседу с Робин, вдруг обнаружил, что не может произнести ни слова.
— Кому? — В глазах Робин уже не было слез, но Джеффри предпочел бы, чтобы она разрыдалась, дала волю своему горю.
— Понимаешь… — неуверенно начал он, но девушка не слышала его. Она прошла мимо него, по-прежнему растерянно стоявшего у двери, распахнула массивные дубовые створки и вышла.
— Робин, подожди. — Джеффри бросился ей вслед, но она лишь отмахнулась от него. Он понял, что сейчас лучше ее не тревожить, дать ей возможность прийти в себя.
Может, все еще наладится, подумал он. И она вернется ко мне.
8
Недвижимость семьи МакКойнов была разбросана по всему миру. Выбирая место своего изгнания, Патрик остановился на небольшом шале в Швейцарских Альпах. Он бывал там в детстве, но после несчастья горы его больше не привлекали. Неожиданно ему захотелось увидеть искрящийся снег на горных вершинах, альпийские цветы… Возможно, там он сможет забыть о своем разбитом сердце.
Всю дорогу до шале Патрик думал о Робин. О том, что она почувствует, когда прочитает его записку. Ему отчаянно хотелось назад, но он принял решение и собирался придерживаться его.
В пути его сопровождал только слуга Пинки, прозванный так из-за фамилии Пинкертон и розового цвета лица. Патрик провел в самолете бессонную ночь, поэтому не обращал внимания на живописные виды за окном автомобиля. Но Пинки, впервые оказавшийся в Швейцарии, вертел головой по сторонам, неустанно восхищаясь природой. Небо кристальной голубизны, прозрачный воздух, насыщенная зелень — все вдохновляло его. Простой гринбожский парень, не видевший ничего кроме родного города, благословлял тот день, когда МакКойны взяли его садовником. Когда Пинки узнал, что ему придется сопровождать Патрика в поездке, то чуть с ума не сошел от радости. Теперь он в полной мере осознал, что действительно счастливая звезда привела его к МакКойнам.
— А вы когда-нибудь были в этом доме? — светски спросил он молчавшего Патрика.
— Да, — ответил Патрик и мечтательно добавил: — Там очень красиво.
— Как в рекламе? — Пинки затаил дыхание. Несмотря на грубоватую внешность и простые манеры в душе он был неисправимым романтиком.
— Можно и так сказать, — сухо ответил Патрик.
Воспоминания о шале причиняли боль. В последний раз, когда он был в Швейцарии, он беззаботно катался на лыжах и играл с Джеффри в снежки, не ведая, что через несколько месяцев будет не в состоянии встать на ноги. Но для Пинки встреча с нашим швейцарским домиком не будет омрачена ничем, с легкой завистью подумал он.