Нелепая привычка жить
Шрифт:
Что ждет его там? Правду ли она говорила о мире, где нет суеты, страстей и страданий? А если действительно смерть – просто переход в другую реальность, и ничего страшного в ней нет? И через сорок часов его ждет не страх, боль и мучения, а наоборот, покой, отдых, тишина? Все закончится – ложь, подлость, предательство… И будут только звезды. Или белые пушистые облака. Помнится, когда-то у них с маленькой Долькой было что-то вроде игры про звезды
Удивительно, но он даже ухитрился уснуть и проснулся, когда было уже светло. Часы показывали начало девятого, зеркало заднего вида отражало помятую и небритую физиономию, тело ломило. Во дворе уже бурлила жизнь, люди спешили на работу, собачники выгуливали своих разнокалиберных питомцев, подростки шли в школу, родители вели малышей в детские сады… Малахов торопливо завел мотор. Ему почему-то было неловко и не хотелось, чтобы его здесь увидели. Хотя, казалось бы, какое это имеет значение сейчас?
Не успел он выехать из двора, как в кармане зазвонил мобильный. На экране высветился номер Сергея.
– Виталий Павлович, я просто так вас набрал. Думаю, вдруг зачем-нибудь вам понадоблюсь…
Ну да, ведь Сергей все еще не работает…
– А ты Борису Егорину не звонил?
– Да пока нет.
– Тогда как ты смотришь на то, чтобы вернуться на работу ко мне?
– Да я бы с радостью!..
– Ну вот и отлично. Будем считать, что ты восстановлен в должности. А точнее, просто был в отпуске.
– Виталий Павлович, спасибо вам! Когда за вами приехать?
– Я уже в городе… Подъезжай сразу в офис, часам к десяти.
Оказалось, что ночью он забрался не так уж далеко – всего-навсего в Лефортово. До Покровки оттуда было рукой подать, и Виталий сам не заметил, как оказался рядом со своим любимым маленьким кафе. И хотя до открытия еще оставалось время, на крыльце кафе он увидел «девушку из таверны». Официантка, которую, как он теперь знал, звали Любовью, возилась с замком и никак не могла его открыть. Через несколько секунд Малахов был уже рядом.
– Вам помочь?
– Ой! – Люба вздрогнула, посмотрела на него, быстро отвела взгляд. В одной руке она держала ключи, в другой – охапку душистых ландышей. – Вы?! Как вы… меня напугали…
Женщина вернулась к замку, но руки у нее дрожали, ключи выпали и со звоном упали на крыльцо. Они оба одновременно наклонились за ними, пальцы их соприкоснулись, и женщина вдруг покраснела, как школьница.
– Позвольте, Люба… – Виталий забрал ключи и сам открыл дверь.
– Спасибо большое… У нас новый замок, и я еще никак к нему не привыкну. А вы хотели зайти, да? Вообще-то еще рано, кафе закрыто… Но вы заходите, конечно!
Она пропустила его внутрь и поправила на двери табличку «Закрыто». Он вошел в пустое кафе и уселся за привычный столик у окна, рядом со знакомым цветком. Очень скоро перед ним появилась дымящаяся чашка ароматного кофе.
– Иры нет, я сама варила, так что извините, если что-то не так, – «девушка из таверны» улыбнулась и хотела отойти, но он удержал ее за руку.
– Люба, не уходите. Пожалуйста. Посидите со мной.
– Что с вами, Виталий Павлович? – она зачем-то оглянулась по сторонам, опустилась на краешек стула с другой стороны стола. – У вас что-то случилось? Вы сегодня какой-то… Необычный. И пришли так рано…
Ее милое лицо выглядело встревоженным, карие глаза смотрели нежно и участливо. И Малахов признался:
– Я, Любушка, из дома ушел. С женой расстался.
Она чуть нахмурилась:
– Но, может, еще помиритесь?
Он покачал головой и с удовольствием отпил кофе.
– Нет. Мы распрощались навсегда.
«Девушка из таверны» внимательно глядела на его лицо.
– То-то я смотрю, вы сегодня небритый… Ни разу еще вас таким не видела. Не ночевали дома, да? Послушайте, а… – она чуть смутилась, но продолжила: – У Юры, бармена, тут станки есть, одноразовые, и пена для бритья. Хотите?..
– Хочу, – охотно согласился Виталий. Неумытым он чувствовал себя крайне дискомфортно.
Еще ни разу в жизни ему не приходилось бриться в туалете кафе, даже в веселые студенческие времена. Когда он вернулся, Люба тотчас же подала ему новую чашку горячего кофе. Краем глаза он заметил, что ландыши уже расставлены в вазочки на столах.
– И что же вы теперь будете делать? – спросила она, снова усаживаясь напротив и поправляя вазочку, чтобы она ему не мешала.
Он понял, что больше не хочет врать. И уж тем более ей.
– Знаете, Люба, мог бы сказать, что сниму квартиру, как-нибудь устроюсь на время развода… Но это будет неправда. Мне уже не нужны ни квартира, ни развод. Я завтра умру.
– Господи, что вы такое говорите! – ахнула она. – Конечно, семейная ссора – это трагедия, но кончать из-за этого жизнь самоубийством… Вы же взрослый, сильный мужчина. Поверьте, нет ничего дороже жизни…
– Я это знаю, Люба, знаю, как никто. И не собираюсь накладывать на себя руки.
– Но что же тогда? Неужели вы больны? – Голос ее дрожал.
– Нет, я вроде бы здоров.
Она смотрела с горечью и сочувствием, и внезапно в ее глазах промелькнула догадка.
– Вас хотят убить, да? Она, ваша супруга?..
Он поразился ее проницательности.
– Да, Люба, именно так оно и есть.
– Нет, этого нельзя допустить! Слышите, вы не должны сдаваться! Надо немедленно заявить в милицию!
– Любушка, как вы наивны, как младенец! Какая милиция…
– Значит, надо бороться самому… Спрятаться от них! Хотите, поживите пока у меня… Уж у меня вас точно никогда не найдут!