Нелли
Шрифт:
— А если я скажу, — тихо ответила я, поднимая на него глаза. — Что мне всё равно, что меня не смущает разница в возрасте, потому что её придумали лицемерные людишки, чтобы как-то оправдать своё жалкое существование. Я не смогу и дальше жить вот так, не в силах отречься от своего чувства. Я честно старалась, поэтому я здесь. Но я не смогла. И, честно сказать, я устала, да и не хочу больше бороться! Понятно вам! — Я заплакала и отвернулась от него.
Прижав руки к лицу, я плакала, как ребёнок, сотрясаясь от всхлипываний, не останавливая поток слёз. Мне сейчас было всё равно. Я призналась этому человеку в любви, а он даже бровью не повёл, всё твердит о каком-то будущем. Как он не понимает,
И в этот момент, когда мне уже не оставалось ничего, и лучше было бы провалиться сквозь землю, я почувствовала, что кто-то обнял меня, крепко прижал к себе и успокаивающе гладит по голове. Я подняла своё мокрое от слёз лицо и посмотрела на этого человека. Это был Вадим. Он смотрел на меня, и в его взгляде не было ничего отталкивающего, только участие и жалость, смешанная ещё с чем-то, чего я не смогла разобрать.
— Ну, хватит, успокойся, — тихо и ласково говорил он, проводя ладонью по моим растрёпанным волосам. — Ты же взрослая девочка, зачем так убиваться, не случилось ведь ничего.
— Тоже мне, ничего! — возмущённо проговорила я. — Я призналась тебе в любви, я понимаю, что сама себе вырыла яму, что через всю оставшуюся жизнь пронесу это чувство неразделённой любви. А так, действительно, ничего! — Новый приступ слёз заставил меня опустить голову и уткнуться лицом в грудь Вадима, ещё больше заливая слезами его чёрную майку. — Потому что жизнь — боль! — единственное, что удалось сказать мне, в перерыве между всхлипываниями.
— Посмотри на меня, — сказал Вадим.
Я подняла голову и посмотрела на него. В ответ на мой взгляд, Вадим наклонился ко мне и поцеловал прямо в мокрые, солёные от слёз губы. У меня закружилась голова, мир поплыл пред глазами и я, чтобы не видеть, как всё рушится, закрыла глаза, сильнее прижимаясь к нему, единственной опоре в этом сошедшем с ума мире. Я подумала, что свихнулась, когда Демчог поцеловал меня. Я ответила не поцелуй, запустила пальцы в коротко подстриженные волосы Вадима и молила Бога о том, что если это сумасшествие, то я согласна быть сумасшедшей, лишь бы это не кончалось.
Наконец, когда он оторвался от меня, я задала один — единственный вопрос:
— Зачем? С какой целью?
— Не знаю, — его голос звучал глухо, — это пришло само собой, как только я обнял тебя. Я не планировал поцелуй, просто хотел тебя успокоить. Ты не сердишься?
— Нет, — тихо ответила я, продолжая смотреть ему в глаза. Они не лгали. — Я, наверное, сошла с ума.
— Тогда и я тоже. Но настоящие сумасшедшие никогда не признают себя больными.
— Я действительно больна. Больна давно и серьёзно. И твой поцелуй сейчас ускорил развитие этой болезни. — Меня отчего-то потянуло на метафоры, видимо, сказалась стрессовая ситуации и выброс эндорфинов. — Что делать? — Я посмотрела на Вадима, полностью ему доверяясь.
— Что делать? Вечный вопрос, — ответил он, садясь на диван. Я тоже села рядом. — Ты сама что хочешь?
— Я не знаю, — честно ответила я. — Я не думала, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации. По моим расчётам, всё должно было закончиться ещё два часа назад. Но всё пошло не так, где-то я просчиталась. Наверное, не учла, что личная встреча может только разжечь огонь, а не потушить его. Выход один: я должна уйти! — Я поднялась с дивана и уже собиралась направиться к выходу, как вдруг рука Вадима легла на моё предплечье.
— Ты же хочешь остаться, признайся. — Он, казалось, читал мои мысли. —А если хочешь остаться, оставайся.
Я снова села, и в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь колыханием тюля на окне. Я посмотрела на профиль Демчога, выделяющийся на фоне окна. В темноте было трудно понять, о чём именно он думал, но на его лице застыло сосредоточенное выражение. Я опустила голову. Терять-то нечего. Тихо подвинувшись ближе к нему, я взяла его лежащую на коленях руку в свою. Он ничего не ответил, только перевёл взгляд на меня. Наконец, Вадим нарушил молчание:
— Что же ты хочешь, Нелли? — Видимо, ему стоило больших усилий задать мне этот простой вопрос.
— Тебя, — ответила я. Это было первое и единственное, что пришло мне в голову. — У тебя есть то, что мне нужно, что мне необходимо как воздух: ты сам. Я уже говорила и повторю ещё раз: я люблю тебя и мне всё равно, что будет.
— Тебе точно это нужно?
— Ты мне нужен. Да. — У меня пересохло в горле. Я отлично понимала, на что иду, но была готова на всё. Я зашла слишком далеко, чтобы теперь повернуть назад.
Он снова поцеловал меня, на этот раз более крепко, но в тоже время нежно. Я с радостью ответила на поцелуй, не отпуская его руки, а Вадим тем временем взял мою вторую руку, слегка сжимая её в своей. Он продолжал целовать меня, медленно переходя на шею, откинув мою голову назад, запутываясь пальцами в моих волосах. Закрыв глаза, я прижимала его к себе, стараясь дотронуться до каждого участка его тела. В этот момент Вадим прервал поцелуи и бережно снял с меня тунику. Мне стало как-то неловко, вот так сидеть перед ним полуголой, но я поспешила отогнать от себя эту мысль, в свою очередь стягивая с него майку. Я не верила в происходящее. Ещё три часа назад я считала, что то, что я скажу Вадиму всё, будет пределом моих возможностей. Оказалось, что нет. Судьба-злодейка подбросила мне новое испытание: я получала то, что столько раз видела во сне. Я с некоторым испугом и внутренней дрожью провела ладонями по обнажённому торсу Демчога, проследив контуры его довольно широких, как оказалось, плеч. Должно быть, я покраснела, потому что Вадим вдруг спросил:
— У тебя это в первый раз? — Казалось, он понимает моё состояние.
Я кивнула, не в силах что-либо сказать, но мои щёки, ещё сильнее покрасневшие, сказали ему больше, чем слова. Вадим бережно опустил меня на кровать, расстегнув замок на моих бриджах, стащил их с меня. Теперь я лежала перед ним почти голая, только в нижнем белье. Он лёг рядом, нежно поцеловав меня, спускаясь цепочкой поцелуев всё ниже, отчего я почувствовала непривычную дрожь внизу живота. Я услышала звук расстёгнутого замка и, приподняв голову, увидела, что Вадим снял с себя брюки, отбросив их в сторону к моим бриджам и тунике. Он склонился надо мной, внимательно глядя в мои глаза:
— Ты готова?
— Да, — шепнула я. Сердце начинало бешено колотиться в ожидании того, что будет дальше, я мысленно приготовилась.
— Постараюсь причинить как можно меньше боли.
В этот же момент я почувствовала резкую, полоснувшую меня словно ножом боль. Это было неизбежно. Для того, чтобы получить удовольствие, в первый раз надо пережить и боль. Я застонала от очередного резкого взрыва боли, но неожиданно боль ушла, как будто её и не было. Меня накрыла волна наслаждения и буквально смыла все мои мысли и чувства кроме одного: любви… любовь была со мной во все мгновения райского блаженства, которое невозможно описать словами, его надо чувствовать. Не в силах более сдерживать крик, я отдалась порыву, и с моих губ слетело только одно слово, потонувшее в стонах: Вадим!