Шрифт:
========== Часть 1. “Перед смертью не надышишься” ==========
Мой самолёт заходил на посадку в Москве. Через открытые иллюминаторы мне были видны все красоты столицы: Красная Площадь, Кремль, ЦУМ, ГУМ, Большой Театр. Мне показалось, что я даже смогла различить здание «Табакерки», но не могу утверждать точно. Самолёт резко снизился, отчего у меня неприятно заложило уши, так что пришлось положить в рот ещё горсть маленьких фруктовых карамелек, которые нам раздали перед посадкой. Наконец, шасси коснулись взлётно-посадочной полосы, и самолёт прокатился ещё несколько сот метров по ровной асфальтированной дороге. Как только он остановился, все люди стали вставать со своих мест и пробираться к выходу. Я тоже встала, взяв с полки свой небольшой багаж, с которым вылетела из Томска: сумку и пакет. Я собиралась пробыть в Москве всего три дня, поэтому не было смысла брать с собой много вещей. Вскоре подошла моя очередь выходить. Как только
— Надо будет сделать хвост, — мелькнула у меня мысль, но тогда мне надо было освободить проход для выхода других пассажиров.
Я быстро спустилась вниз по трапу, залезла в автобус, уступив при этом место какой-то женщине с ребёнком. Судя по количеству багажа, в столицу они прилетели надолго. Я встала у окна и смотрела на здание аэропорта, которое всё приближалось. Краем глаза я, сама не знаю, почему, продолжала наблюдать за крохой, который вертелся на руках у мамы, стараясь рассмотреть как можно больше. Какой весёлый карапуз! Я только недавно начала любить детей, наверное, потому что уже вышла из «детского» возраста. Мне пришла мысль, что я, наверное, невольно каждого ребёнка «примеряю» для себя, как когда-то лет в пятнадцать-шестнадцать примеряла на себя знакомых-парней и нравившихся мне тогда знаменитостей спорта и кино. Теперь это детское увлечение прошло, оставив место в моём сердце только для тех молодых людей, которые находятся непосредственно рядом со мной.
Выйдя из автобуса, я направилась на стоянку машин, чтобы поймать такси и ехать в забронированный номер в отеле. Вообще, вся эта поездка в Москву была подарком родителей на моё девятнадцатилетние, так как на совершеннолетие в прошлом году ушло много денег, и на запланированную ещё год назад поездку в столицу средств просто не осталось. Теперь это маленькое путешествие одной, без родных, имело для меня несколько другой смысл. Можно сказать, что вся поездка была лишь внешним прикрытием для моей настоящей цели. Когда я говорила, что в моём сердце осталось место только для знакомых юношей, я этим невольно старалась скрыть даже от себя правду. Эра киногероев для меня действительно прошла. Но не совсем. Существовал один, только один человек, который по прежнему занимал главное место в моём сердце, в моей душе. Сначала я не отдавала себе отчёта, что на самом деле происходит. Я думала что это лишь очередной кумир, который побудет месяц-два и бесследно исчезнет, уступив место другому. Но шло время, а он не исчезал. Я настолько привыкла к этому чувству, что перестала его замечать и думала, что и оно скоро пройдёт. Тогда это чувство ещё не тяготило меня. Я не помню, какой писатель или поэт сказал, что есть люди, которым необходимо состояние влюблённости, неважно в кого, но теперь я понимала, что тоже принадлежу к этому типу людей.
Вскоре такси подъехало к отелю. Расплатившись с водителем, на удивление оказавшимся русским, я вышла из машины и прошла в помещение отеля. Просторное фойе, большие окна, пальмы в кадках - всё как полагается. Я прошла к столу регистрации и спросила:
— Здравствуйте. Я бронировала номер на имя Смеховой Нелли Сергеевны, можете проверить?
— Здравствуйте, — ответила мне довольно молодая девушка примерно моих лет. Как я узнала потом, это была дальняя родственница хозяина отеля. — Да, вот ваше имя. Комната двести шестнадцать. На три дня и три ночи?
— Да, — ответила я, ставя сумку на пол и поводя уставшими плечами.
— Хорошо. Ваши ключи. — Она протянула мне изящные маленькие ключики с пластмассовой верхушкой. — Всего доброго. — Она улыбнулась, но не так, как обычно улыбаются люди её профессии, натянуто и выучено, а просто, по-человечески, по-доброму.
— И вам. — Я отошла от столика и, пройдя по коридору к лифту, поднялась на пятых этаж. Я все две недели до поездки изучала план здания, поэтому быстро нашла свой номер. Простая, но красивая тёмно-коричневая дверь с золотой ручкой. Я зашла в номер. Обстановка была довольно красивой, не вычурной. Стены выкрашены в нежный кремовый цвет, два больших окна с тонкими занавесками и тяжёлыми портьерами, паркетный пол. Посреди комнаты стояла большая двуспальная кровать, застеленная покрывалом под цвет стен. Опустив сумку на стул, я прошла к кровати и легла на неё. Как хорошо было прилечь, закрыть глаза и погрузиться в тишину пустой комнаты! Но как только я закрыла глаза, перед моим внутренним взором предстал он, мой камень преткновения, мой кошмар, моя любовь — Вадим Демчог. То, что он был моей любовью, я не призналась бы даже на исповеди, даже на Страшном Суде. Хотя, на Страшном Суде все и так всё знают, поэтому, если мне предначертано судьбой гореть в аду за это чувство, я с лёгкостью взойду на сковородку!
За этим я и прилетела в Москву. За ним. Я хотела увидеть его воочию, прямо перед собой, не на экране, а в реальности. Я надеялась, я молила Небо о разочаровании, которое обычно постигает фанатов при встрече с кумиром. Я надеялась, что когда увижу его вживую, то он тут же перестанет мне нравится, когда я буду видеть его не через камеру и светофильтры, а просто своими глазами. Я увижу, что он на самом деле совсем не такой, каким бывает в тех же «Интернах», что он невообразимо далёк от того мнимого совершенства и не обладает теми качествами, которыми моя фантазия наделила его. Завтрашний день должен был решить всё. Я собиралась на открытый показ первой серии нового сезона «Интернов», за которым последует конференция и банкет. На банкет я и не надеялась и, честно говоря, не хотела попасть. Уже то, что я отважилась на этот шаг, расценивалось мною, как сумасшедшая, безумная затея. Я шла в клетку со львом.
Полежав немного, я решила распаковать вещи. Разложила по ящикам комода свой немногочисленный гардероб, поставила на тумбочку шампунь и крема, достала из бокового кармана зубную щётку. Приближалось время ужина, но мне совсем не хотелось есть. Как всегда в преддверии масштабного события, меня начинало в буквальном смысле трясти, а внутри как будто образовывался холодный колючий ком. Несмотря на это, я решила пойти и поесть, потому что не очень-то хочется потом мучится болями в голодном, не получившем вовремя еду желудке, особенно после первого года обучения в универе на факультете журналистики, когда еды было в обрез и денег не всегда хватало. Думая таким образом, я спустилась вниз в большой ресторанный зал. Хорошо, что в заявку было включено питание, иначе я бы разорилась на еде. Это я поняла, украдкой взглянув на меню. Поужинав мясом по-французски и выпив два бокала абрикосового сока, я заплатила полцены за еду и отправилась к себе. Придя в номер, я приняла душ, привела себя в порядок пере сном и уже хотела лечь спать, как вдруг мне вспомнилась моя бабушка - старая, очень набожная женщина, и её слова, которые она повторяла перед тем, как уложить меня спать: «Ангел мой, пойдём со мной, ты впереди, я за тобой». От воспоминания об этой фразе, мне захотелось помолиться. Я этого не делала с самого детства, когда ещё жила в деревне, и теперь мне очень сильно захотелось помолиться. Я слезла с кровати и встала на колени, прочитала «Отче наш» и успокоено легла. На что я надеялась, читая эту молитву? На помощь Бога в моём завтрашнем деле? Не знаю. Я сама не знала, на что надеялась. Вскоре я заснула, но и во сне продолжала видеть только одно лицо, только одного человека - Вадима.
***
Я проснулась утром со странным чувством нереальности происходящего. Холодный ком из груди никуда не исчез, наоборот, он заполнил собой всё пространство моей души, и только присутствие этого кома и щемящего чувства неотвратимости того, к чему я сама стремилась, давали мне понять, что я в реальности, я существую. Показ начинался в шесть часов вечера, поэтому мне надо было как-то скоротать время. Я вытащила из сумки большую папку для бумаг и достала её содержимое: матовые фотографии всех героев сериала «Интерны». Я печатала фотографии, чтобы получить автографы всех участников, хотя на самом деле мне нужен был только один, остальные шли фоном и мне порой было жалко того времени и тех денег, что я потратила на распечатку фотографий. Аккуратно разложив фото, я оставила сверху лицо Быкова, просто так, для прикрытия, чтобы смешаться с толпой рядовых фанатов. Разумеется, на презентации я не услышу того, что скажет Иван Охлобыстин. Я вообще не услышу никого, кроме Вадима. Ему достанутся мои жаркие аплодисменты и мои возгласы. Ему, никому другому. Но этого никто не заметит, не должны. Я унесу эту тайну с собой с могилу.
Разобрав изображения, я сняла с вешалки светлую тунику и бежевые бриджи. Надо было погладить эти вещи перед тем, как надеть их на показ. Подойдя к зеркалу, я взглянула на себя. Опять на носу и скулах проступили веснушки - вечный символ надвигающегося лета. Я не захватила с собой тональный крем, поэтому ничем не могла замазать эти мелкие рыжие пятнышки.
«Что ж, видимо, судьба, — подумала я, отходя от зеркала. — И правильно, красота должна быть естественной. Хотя, кому здесь нужна моя красота?»
После завтрака, я решила побродить по городу. Мне уже доводилось бывать в Москве, и поэтому я легко ориентировалась на улицах. Прогулялась до Красной площади, поглазела на Кремль, затем прошла на Патриаршие пруды. Это было моё самое заветное место в столице. Вся атмосфера прудов, то, что написал о них в «Мастере и Маргарите» Булгаков, в моих глазах делало их самым значительным местом в городе. Тем временем, солнце уже прошло зенит и медленно, но неуклонно продолжало клониться к закату. Я посмотрела на часы: была половина пятого. Полтора часа. Через полтора часа все мои ожидания и желания сбудутся, моя самая заветная мечта перестанет быть мечтой и обратится в реальность. Наступит конец моей безумной влюблённости, это чувство меня отпустит. За этим я и летела, на это я и надеялась.