Нэлли
Шрифт:
— Да расскажите же мне толком, в чем дело, что такое случилось? — воскликнула она.
Когда доктор Браун посвятил англичанку во все подробности своего знакомства с Нэлли Келлингс и Петром Орловым, она скривила губы в презрительную гримасу и укоризненно покачала головой.
— Доктор, доктор, ну, как же вы могли поступить так неосторожно? — сказала она. — Зачем вы сами не привезли ко мне этих ребят? Я уверена, что у вас их перехватили.
— Кто? — воскликнул доктор.
— Кто именно, я не знаю, но это так, я ни на минуту не сомневаюсь.
— Простите, мисс Гоф, именно в этом случае вы ошибаетесь, — возразил доктор. — В продолжение всего пути, как Нэлли, так и ее спутники, находились под моим наблюдением. Кроме меня, они ни с кем не были знакомы на пароходе. Нет, мисс Гоф, перехватить их было некому, я в этом вполне убежден!
— Нечего спорить, — вмешался в разговор толстяк. — Как бы то ни было, но детей здесь нет, и это очень печально. Однако, с острова Оагу в одну ночь им некуда деваться. Если они еще не на пароходе, то, наверное, устроились в одной из гостиниц.
— Где у вас телефон, мисс Гоф? — спросил доктор.
— На столе в гостиной, только это бесполезно. Вот уже три дня, как испортился мой аппарат, и я не могу добиться, чтобы его исправили, — отвечала она.
— Так вот почему вас не дозвонишься! — сказал доктор Браун. — Я еду на «Игль», — заявил он, поднимаясь.
— Подождите минутку, доктор! Ах, какая жара, — сказал толстяк, наливая в стакан ледяной напиток.
Ему теперь очень не хотелось покидать прохладный уголок уютной веранды.
Вокруг нее раскинулся тенистый сад. Рядом с мелколиственными тамариндами величественно поднимались царственные пальмы. Из густой листвы пирамидальных магнолий выглядывали большие белоснежные коронкообразные цветы, наполняя воздух своим сильным ароматом. Вся веранда была окутана вьющимися растениями, называемыми клематисами, цветы которых казались огромными каплями крови. По стене дома, цепляясь усиками, ползли под самую крышу вьющиеся растения— пассиферы, громадные звездообразные цветы которых отливали радугой.
— Как ни прелестно у вас, мисс Гоф, однако, нам нужно торопиться, — осушив свой стакан, сказал консул. — Мы постараемся водворить в эту прелестную клетку, упорхнувшую от нас птичку. Сегодня, конечно, об отъезде вашем в Лондон нечего к думать! Следующий пароход пойдет через десять дней. К этому времени вы сумеете подготовить девочку к предстоящей поездке. За все ваши хлопоты и на расходы, вы получите крупную сумму денег.
С этими словами он пожал руку хозяйке и, накрыв свою лысую голову вместо шляпы носовым платком, стал спускаться с лестницы. Он ступал каждый раз одной правой ногой по ее ступенькам, как это делают маленькие дети. Когда консул, преодолев последнюю ступеньку лестницы, сошел на посыпанную красным песком дорожку, он повернулся и сказал:
— Сегодня к вечеру мы вам доставим девочку, мисс Гоф, приготовьтесь к встрече. Я подниму на ноги всю американскую полицию, я разошлю всех своих сыщиков, но она будет в моих руках,
— К губернатору! — крикнул шоферу доктор
— Да не торопитесь так, доктор, я еще не совсем уселся, — остановил врача консул, который, кряхтя и пыхтя, устраивался поудобнее на сиденье. — Ну, и жара же сегодня! проговорил он, усевшись наконец.
«Настоящий бегемот», — подумал доктор, глядя на сидевшую возле него тушу.
Мотор заработал, и автомобиль понесся вдоль тенистой улицы Ноуан.
IX. Кеуа
Прошел месяц с тех пор, как больная Нэлли, Петр Орлов и негритянка Роза высадились на берег в Жемчужной гавани.
Куда исчезли эти прибывшие иностранцы, для доктора Брауна и консула Чизика оставалось неразрешимой загадкой. Оба они не щадили ни средств, ни сил, чтобы напасть на след исчезнувших детей.
Больше всех волновался консул. Кроме денег, выданных доктору, ему приходилось теперь платить еще сыщикам, а успеха ждать было трудно.
По приказанию губернатора, гонолулская полиция произвела целый ряд обысков у местных жителей. Все гостиницы в городе были уже давно проверены. Детей нигде не оказалось.
Губернатор несколько раз призывал к себе начальника полиции— капитана Хикса.
— Как вам не стыдно, капитан! — упрекал он его. — Ведь весь остров Оагу в окружности имеет около ста восьмидесяти километров, а в городе Гонолулу всего 30.000 жителей; и вы не можете напасть на след беглецов. Я вам даю полное право задерживать всех, кого вы найдете нужным.
— Я уже достоверно знаю, что детей и негритянку перевез с парохода на берег канак Кеуа, у которого имеется своя моторная лодка, — отвечал полицмейстер.
— Ну, так вы и возьмите его за жабры да допросите хорошенько по-своему! Вы ведь такой искусник допрашивать! — засмеявшись, сказал губернатор.
— Об этом не беспокойтесь, сэр! — отвечал капитан. — Мы ищем теперь дом этого Кеуа. Он, наверное, живет где-нибудь на окраине города, где бесчисленное множество лачуг. Очень возможно, что там и укрываются беглецы.
— А вы арестуйте этого канака в порту, как только он там появится на своей лодке.
— Это будет бесполезно, сэр! Таким образом мы ничего не добьемся. Арест канака не на дому послужит сигналом для его сообщников, и те переменят место своего убежища, — отвечал полицмейстер.
— Но ведь он может увезти их в море на своей лодке и посадить на какой-нибудь пароход, — сказал губернатор.
— Что вы, сэр! — ответил капитан. — У нас в море все время шныряют сторожевые суда. Незамеченными пройти, в особенности на моторной лодке с ее шумом, невозможно.