Нелюбимый мой

Горская Ева

Свалив трепыхающееся тело на кожаный диван в кабинете, он навис над жертвой.

– Ты!
– кажется, у его самки не находилось слов.

– Я, - самодовольно ответил оборотень.
– Зачем ты это сделала?

На женское лицо с его волос упало несколько капель апельсинового сока.

– Ты. Что. Собираешься. Сделать. С. Моим. Сыном?
– возмущенно прошипела девушка.

– Я?
– непонимающе поинтересовался мужчина, пристраиваясь рядом.
– Подвинься, кстати, и давай по порядку.

– Ты собираешься усыновить моего ребенка! Твою

мать, Толманский! Какого...?

Ольга была настолько восхитительна в гневе, что он даже сердиться на нее не мог. Вместо этого альфа скрутил попытавшуюся брыкаться девушку и, прижав к дивану, впился в ее рот. Потребовалось несколько минут, чтобы она успокоилась, а после начала активно участвовать в увлекательном процессе.

– И кто тебе это сказал?
– спустя какое-то время оборотень счел возможным вернуться к прерванному разговору. Удовлетворенная девушка окончательно успокоилась и сейчас нежилась в его объятиях.

– Виолетта.

– Видимо, у кого-то слишком длинный язык, - констатировал мужчина, вспоминая добрым словом свою чересчур болтливую и откровенную сестричку.

– Так, значит, это правда?

– Правда, - не стал отрицать он очевидного.
– Твой обожаемый бывший супруг подписал отказ, позволяющий мне оформить документы на усыновление Данилы. Бумаги на развод он тоже подписал. Ему хватило пяти часов в следственном изоляторе, чтобы отказаться от тебя. Несколько подписей за возможность пребывания в отдельной камере, - сказал, как выплюнул. Вчера, пока Ольга отсыпалась, он успел оценить одну забавную видеозапись, после просмотра которой стало тошно от осознания, с каким ничтожеством его обожаемая девочка провела последние несколько лет.

– Неправда, - девушка заплакала, утыкаясь носом в его плечо.

– Правда, - вышло очень цинично, - если бы просмотрела бумаги, которые подписываешь, увидела бы на них подписи Колесникова.

Виктор никогда не умел утешать плачущих женщин, он даже не знал, что с ними делать. Но чувствовать на себе подрагивающее от рыданий женское тело, было выше его моральных сил. Он погладил Ольгу по волосам и сделал то, что умел лучше всего.

Сцеловывая одну слезинку за другой, мужчина аккуратно поцеловал ее в губы. Сначала нежно, невесомо и сразу неистово. Он не хотел сдерживать страсть, не желал смотреть, как Ольга плачет. Подмяв девушку под себя, ласкал руками и ртом, пока не сделал снова своей.

– Ты все проблемы решаешь с помощью секса?
– вопрос прозвучал весьма неожиданно. Виктор думал о том, что меньше, чем за двое суток его пара перевернула вверх дном его внутренний мир и хорошенько перетрясла сложившуюся с годами систему ценностей. Он, действительно, никогда раньше не думал о любви. Наоборот, считал, что слишком сильные чувства отвлекают и мешают. А сейчас смотрел на маленькую, обиженную девушку и понимал, что вляпался по уши. Он, кажется, успел влюбиться в Ольгу. Нет, это была еще далеко не любовь. Но нечто большее, чем сумасшедшая страсть и животное влечение. Ему были не безразличны ее чувства, ему хотелось не просто защищать

ее, хотелось оберегать, прислушиваться к ее мнению и не огорчать.

– Ты это к чему, драгоценная моя?

– Когда что-то идет не так, как тебе хочется, ты злишься или нервничаешь, каждый раз я оказываюсь под тобой, - печально произнесла она.

– Что-то имеешь против?

– Не знаю. Но я не привыкла так решать проблемы.

– А как ты привыкла?
– спросил и ему действительно был важен и интересен искренний ответ.

– Разговаривая.

– А разве мы сейчас не разговариваем?

– Разговариваем, конечно. Но как-то у нас все беседы проходят очень странно. Интимно, я бы сказала.

– Привыкай. Оборотни любят близость. И не только телесную. Мне важно просто ощущать тебя рядом, - сделал он завуалированное признание.
– Оля, а с чего ты вдруг решила приготовить завтрак? Ведь сама готовила?

– Сама, - печально выдохнула девушка.
– Хотела поблагодарить за украшение.

– Поблагодарила, - он убрал липкие от сока волосы назад.
– Надеюсь, следующая твоя благодарность будет более мирной, - он поцеловал ее, а потом признался.
– У меня есть для тебя сюрприз. Утром я даю интервью для журнала, а к полудню ты и ребенок будьте готовы. Одень что-нибудь удобное. И возьми сменную одежду, нас не будет пару дней.

– Мы куда-то едем?
– удивилась Ольга.

– Летим, - загадочно протянул он.
– Только не спрашивай куда. Испортишь себе сюрприз.

Он уже приказал приготовить самолет и даже заказал столик в ресторане. Ему очень хотелось уединения с Ольгой. Но Виктор также хорошо понимал, что она не захочет расстаться с ребенком. Поэтому счел два-три дня в Париже прекрасным компромиссом.

Матвей за вчерашний день зарекомендовал себя отменным нянькой. Он даст им возможность с Ольгой какое-то время провести наедине. Эйфелева башня, Елисеевские поля. А для семейной прогулки отлично подойдет местный Дисней-Лэнд.

– Но я не могу, - он чувствовал, что возражения уже были готовы сорваться с губ девушки.

– От чего же?
– вкрадчиво спросил оборотень.

– Я, - замялась девушка.

– Родная, ты не можешь назвать ни одной достойной причины. И пара-тройка дней - это не месяц.

– Кирилл?!
– выдохнула и зажмурилась. Опять его девочка вспоминала о бывшем муже. Злость в Толманском поднималась изнутри и грозила превратиться в извергающийся вулкан, сметя на нет все его усилия. Он попытался успокоиться.

– Не стоит лишний раз упоминать о нем, особенно когда ты в постели со мной, - произнес максимально сдержанно, но вышло не очень. При одной мысли о том, что до этого тела кто-то дотрагивался еще, его волк внутри сходил с ума.
– Поняла?
– он легонько встряхнул ее, и она утвердительно кивнула.
– Ничего с Колесниковым не случится, если он еще несколько дней проведет в тюрьме. У него теперь заслуженная одиночная камера, улучшенное питание. Можешь не переживать за его благополучие, - съязвил он.