Нелюдь
Шрифт:
Скелет смеялся от всей души. Парней тех было совсем не жаль. Сами нарвались, дураки. Действительно, правильно сказал Клоун — лимита поганая.
Понаехали из вонючих деревень, решили рэкетирами заделаться. Легкой жизни захотелось, чтоб все как в кино — деньги, девки, почет и уважение… Вот и пусть теперь полежат, замурованные в бетонном котловане.
Красивую жизнь надо заслужить. Надо уметь так жить. А не умеешь — скоро окажешься в бетоне…
Они выпили по второй. Потом по третьей. Скелет следил за собой. Опьянеть было
Потому что только Скелет знает, что он был осведомителем… Больше никто. Стоит Скелету сказать кому-нибудь хоть словечко — и все. Погиб Клоун. Утоплен в дерьме, как обычно поступают со «ссучившимися».
А если не станет вдруг на свете Скелета — тогда Клоуну будет лафа. И не будет он больше «на крючке» у Скелета. На вечном крючке. Избавиться от такого крючка — очень заманчиво. Наверное, Клоун дорого готов дать, чтобы навсегда избавиться от Скелета.
Так что пить с Клоуном можно, но нужно соблюдать осторожность.
Народу в зале прибавилось. Публика все была неинтересная — какая-то мелочь. Лоточники после тяжкого трудового дня, их визгливые девицы, раскрашенные дешевой косметикой, как индейцы на диком Западе. Несколько мрачных компаний — наверное, мелкие рэкетиры… Скука.
Скелет выпил три рюмки и расслабился. Он знал, что теперь ему можно еще три, и на этом надо будет остановиться. Потому что Клоун только и ждет, чтобы он опьянел. Опьянеешь, и почти тут же окажешься замурованным в бетон. Знаем мы вас!
Клоун молчал или говорил о разных пустяках. Он не начинал серьезного разговора, потому что знал — когда надо будет, Скелет сам наведет на него.
Эта привычка у них сложилась обоюдно, еще в те времена, когда они встречались в темной подворотне, в служебной машине Скелета, на которой он приезжал, и куда, озираясь, впрыгивал Клоун.
Скелет между тем осматривался, оглядывал посетителей, убогий интерьер кафе. Многие были уже пьяны, народ «гулял».
Скелету вспомнилась девушка, которую он никогда не видел. Помнил только, что ее звали Юля. Как-то она сейчас там, у себя — одна, в кромешной темноте? Она не может вот так, как все эти девицы, натянуть короткую юбчонку и пойти радоваться жизни вместе со своими дружками-дебилами…
— Я хочу поговорить о твоей работе, Клоун, — наконец сказал Скелет, давая понять тем самым, что лирическая часть их беседы закончилась.
— Давай поговорим, — неожиданно легко согласился собеседник. — Только зачем тебе это? Ты ведь больше не практикуешь.
— Ну, я в милиции не практикую, — ответил Скелет. — Но могут ведь быть и другие дела.
— А что ты хочешь узнать? — сказал Клоун деланно-равнодушным голосом и как бы даже потянулся с ленцой. — Я ведь и сам не знаю слишком много.
— Мне на этот раз от тебя слишком много и не надо, — успокоил его Скелет. Но Клоун не поверил и только хмыкнул:
— Ну да, а то я тебя не знаю. Когда это тебе было нужно немного? Ты все жилы вытягивал. Это у тебя манера такая.
— Слушай, скажи мне, — начал Скелет. — Не было ли у тебя за последнее время каких-нибудь странных заказов?
— Каких таких странных? — удивился Клоун. — Знаешь ли, у меня все заказы странные, это тебе известно. Что ты хочешь узнать?
— Сам толком не знаю, — почти откровенно признался Скелет. — Не попадались ли тебе тела без глаз, например?
Клоун замолчал и задумался. Пошевелил губами, потом смешно наморщил лоб.
— Нет, — сказал он. — Что-то ты загадками говоришь… Не понимаю я тебя. Без каких таких глаз? Всякое, конечно, бывает… Бывает, выбит глаз… Выстрелом или как иначе… ты скажи прямо, а то мы так и будем вокруг да около ходить.
Скелет выпил четвертую рюмку и, оглядевшись, понизил голос:
— Ну, понимаешь, может быть попадались такие, что у них обоих глаз нету. И не выбиты, а так аккуратненько…
Клоун подумал опять.
— Нет, — твердо ответил он. — Мы, конечно, специально не рассматривали, но не припомню. — Он был очень удивлен вопросом, но вида не подал. Зачем ему лишний раз интересоваться и лезть не в свое дело. Скелет спросил — он ответил. И все.
Помолчали. Самым неприятным для Скелета было то, что он действительно точно не знал, что спрашивать. Чем интересоваться. Вот спросил про глаза… И ничего. Пусто.
— А не бывало, чтобы другие органы были удалены? — задал он уже совершенно безнадежный вопрос. Бессмысленный вопрос. И Клоун понял бессмысленность. Он даже нашел в этом юмор и хохотнул тихо:
— Так мы же им вскрытие не делаем… Откуда я знаю, есть там у него внутри органы или нет? Может, и нет у него аппендицита, мы справок не требуем. И истории болезни к ним не прилагаются.
«Действительно, глупо с моей стороны», — подумал Скелет тоскливо. Собственно, о чем еще спрашивать? Два вопроса. На них получено два отрицательных ответа. Может быть, Клоун и вправду тут ни при чем. Может быть, те монстры вообще не пользуются его услугами, а делают все сами от начала до конца. Включая уничтожение тел. Вообще-то говоря, это было бы весьма разумно с их стороны — делать все самим. Как говорится — замкнутый процесс производства.
Так что же спрашивать?
А Клоун тем временем посмеивался.
— Ну и вопросы ты задаешь, Скелет, — бубнил он весело. — Прямо цирк, да и только… Органы его заинтересовали… ты что, доктором заделался?
— Так вы с них даже одежду не снимаете? — спросил Скелет. — Прямо так в одежде и делаете все?
— А зачем ее снимать-то? Только возиться, — ответил спокойно Клоун и зыркнул на собеседника своими тусклыми глазами. — Они же не живые уже… Что ж, о гигиене что ли заботиться? А одежда нам не нужна — мы не такие бедные, чтобы на тряпки зариться.