Нелюди, противостояние – 2. Пряное послевкусие победы
Шрифт:
Узкие глаза сидящего перед ним коренного жителя северных земель расширились. Он сказал что-то женщине, появившейся из-за висящих шкур зверей, заменяющих в жилище перегородки и двери. На своем, непонятном для Ильича, языке. Та, вскользь взглянув на гостя, удалилась.
– Я вижу, что с тобой. – Акцент говорящего минимален, он нервно потряхивает бубном возле колена, звеня колокольчиками музыкального инструмента. – Я вижу, кем это дано тебе… И это темная сила. Но я не вижу пути исцеления. – Он, затянувшись трубкой, выдыхает пахучий дым вверх, к конусу юрты. – Мои камни говорят: ты должен прийти к этому
– Каким образом? – Ильич тяжело вздыхает, всем видом показывая свое нетерпение.
– Не знаю… – Шаман еще раз бросил камни и снова пыхнул трубкой. – Это идет из прошлого, из твоего прошлого. – Он прислушался к лаю собак, донесшегося снаружи. – Из прошлого, связанного с этой… бедой. Я вижу болезнь, это как чума…
Появилась женщина шамана из-за шкур, ограждающих их от внешнего мира. Она протягивает Ильичу кружку с дымящимся настоем.
– Пей! – Почти черные глаза шамана сверкнули, отражая пламя очага.
– Что это?
– Не спрашивай. Просто пей!
Ильич сделал несколько глотков пахучей, но абсолютно безвкусной жидкости. Жар, проникший в организм, дошел до самых ног, окружающая обстановка смазалась, оставляя четким только пламя огня, горящего в центре юрты. В нем Ильич и увидел свое прошлое…
Радостные лица жены и дочери. Их последний семейный пикник возле озера. Счастливые глаза и улыбки близких сменили эпизоды войны. Страшные эпизоды войны: рвущиеся рядом снаряды, гибнущие десятками, сотнями солдаты. Падающие людские тела с оторванными конечностями, окровавленные, искалеченные… Вытянутое лицо немецкого офицера СС. Вырываемая им человеческая плоть. Поедаемая им плоть. Промелькнули лица лагерных уголовников. Гавкающие и рвущие поводки овчарки. Обреченно идущие на смерть целыми колоннами мирные жители, вспыхивающее пламя горелок огнеметов. Газовые камеры концлагерей, заключенные в полосатых робах с номерными обезличивающими нашивками, тошнотворный запах…
Закашлявшись, Ильич вернулся к действительности. Едкий дым, выдыхаемый шаманом в его лицо, щипал глаза и нос.
– Ты видел всё?
– Я не увидел ничего нового… – Ильич вытер покрытое испариной лицо.
– Пойми, я тоже вижу только знаки между нашим миром и тем. Не знаю, как объяснить это доступно. Это… как прочесть ненаписанное, – шаман бросил пучок сухой травы в огонь костра, секундная вспышка высветила злую маску на лице хозяина юрты, – увидеть несуществующее, коснуться нематериального… Чего-то определенного там нет!
Ильич отмахнулся от выплывших на секунду из прошлого образов. Он устал от абстракций и недосказанности. Непонимание угнетало его.
– Что мне делать? – Ильич невольно потянулся к руке шамана, но его остановил взгляд узких глаз, проникающий в него, внутрь, глубоко.
Пауза. Ильич тонет в чернеющих глазах человека напротив. Треск дров и доносящиеся звуки внешнего мира растягиваются. Шорох шкур останавливает это наваждение. Шаман резко обернулся на очередное появление своей женщины.
– Тебе не нужно бежать! – Он принял из ее рук небольшой матерчатый мешок и протянул его Ильичу. На ощупь сухая трава. – Тебе надо идти к своему прошлому в будущем, только там ты найдешь ответы на свои вопросы. Только там твое избавление и покаяние.
Шаман поднялся, как старик, опираясь на руку своей спутницы жизни.
– Ты сам поймешь, что с этим делать. – Он кивнул на траву. – Прошлое уже сделало шаг тебе навстречу. Иди и ты к нему!
Ильич, вырвавшись на свежий воздух, почувствовал слабость. Он улегся в повозку и, укрывшись шкурами, вяло махнул рукой провожающей его, стоящей возле юрты паре.
Собаки тянули упряжку. Кричал им на своем языке погонщик. Мороз и вьюга сладко убаюкивали. Вдалеке зеленели всполохи северного сияния. Как вспышки артиллерийских взрывов из его прошлого. Неотпускающего прошлого. А теперь еще и идущего навстречу.
*
Прошлое же Ильича разделилось на несколько частей.
Контузия. Разрыв авиабомбы, сброшенной с бомбардировщика ведущего звена эскадрильи Военно-воздушных сил Красной армии, управляемого летчиком Сергеем Никитиным, сыграл в этом разделении немаловажную роль. То, что во время авиаатак и артобстрелов в войнах гибнут свои солдаты и мирные жители, ни для кого не секрет. Невинные жертвы войны. Но они меркнут на общем фоне, ведь все делается во имя победы. Это оправданные жертвы.
Авиабомба, разорвавшаяся рядом с Ильичом, смешав с кирпичной крошкой, погребла его заживо вместе с истерзанным телом офицера СС в общем «склепе». Накрывая их толстым «саваном» из земельной грязи, пепла и обломков здания.
В общей могиле два человеческих существа с бесчеловечными пристрастиями и поступками. Такое завершение жизненных путей обоих нелюдей, стремящихся друг к другу и потенциально ненавидящих друг друга, могло бы быть вполне закономерным.
Но вмешалась судьба или странное стечение обстоятельств, а может, просто любовь животных к своему хозяину или даже, скорее, нелюбовь.
Две немецкие овчарки, скулящие над еще дымящейся смесью почвы и крошки зданий, привлекли внимание стоящего на посту часового.
Стук железа лопат о камни. Донесшийся из-под земли стон.
Мурашки по коже у видевших многое за время войны воинов. Обезображенный труп немецкого офицера мертвой хваткой «держится» за издающего едва слышимый стон человека. Огромных усилий стоило разъединить полуживого и мертвого.
Завершением стала финальная сцена: овчарки, скулящие и привязанные во время проведения спасательных работ, сорвались с поводков и набросились на скрюченное тело мертвого эсэсовца. Они буквально рвали его на части, рыча и не подпуская к жуткой сцене советских солдат. Собак пришлось отстрелить.
Раненого и контуженого в тяжелом состоянии отправили в госпиталь. Не дано было умереть в тот день Ильичу, ведь он должен был «жить и убивать тварей».
Контузия, полученная при взрыве, частично стерев память Ильича – на тот момент командира партизанского отряда Ивана Кочубея и просто человека без документов, чудом избежавшего смерти, пришедшего убивать своего личного врага, – столкнула его с человеком, кто и свяжет его прошлое с будущим.
*
– Частичная дисфункция некоторых частей тела – конечностей, мышц лица – в результате контузии. – Главвоенврач нервно курил, глядя в неприятные глаза работника особого отдела. – И, что хуже всего, ослабление работы функций головного мозга.