Нелюди Великой реки. Полуэльф
Шрифт:
— Ножом бил, стрелял или в окно прыгал? — Этот вопрос был, пожалуй, еще важнее… И третий вопросик виделся уже — про изумрудики! про смарагдики!
— Помоги, Корне… — Дыхание моего старого знакомца прервалось, и он начал клониться вперед, пока не ткнулся лбом мне в руку. Все, в отключке…
ГЛАВА 2,
Ардалья в полной уверенности, что совершает важную миссию, помогала как могла. В частности, она взялась организовать транспорт —
Обладательница желтого билета не подвела, и короткостриженый темноволосый бородатый друэгар на открытом «полевичке» подкатил к веселому дому ровно в половине восьмого. Так, теперь одно дельце — и можно на службе появиться.
Что, Иван Сергеевич? Хотите из меня подсадную утку сделать? Хорошо-с. Только не учли вы, господин пристав, что я с разными начальниками работал, и каждый хотел из меня то подсадную утку сделать, то просто утку, яблоками фаршированную. И каждый со мной горя хапнул…
Бутылка гномской водки — тут дешевый самогон больше бы подошел, но у Ардальи не было. Открыть, смазать волосы. Теперь налить на рукава и воротник. Хлебнул немного, прополоскал рот и выплюнул, воровато оглянувшись: не хотелось бы, чтобы водила увидел. Порядок. А что во рту горит и вкус как собака нагадила — так это окупится: настало время любимых шуток Петра Корнеева.
Тарахтящий «полевичок», аккуратно проскользнув в ворота, медленно, по кругу, подъехал к крыльцу полицейской части, и ухмыляющийся водитель, бибикнув, заглушил мотор. На крыльце возле неизменно дежуривших там пулеметчиков обретались Иван Сергеевич при полном параде и какой-то усатый унтер в полевой камуфляжной форме, приданный, вероятно, от военных, на усиление. Рядом же с крыльцом, напротив «виллисов» с ПКБ стояли, переминаясь с ноги на ногу, с десяток примечательных личностей: где-то человек восемь блондинистых норлингов, половина из которых была в кольчугах, и трое друэгаров, черноволосых и чернобородых, сразу начавших усиленно перемигиваться с нашим водителем. Все вооружены крайне разнообразно, — один из норлингов вообще держит на плече двуручник, грозно хмурясь из-под рогатого шлема. Кобура с «Молотом Тора», впрочем, не смотрелась на нем как-то чужеродно. Серьезный воин. Шлем-то откуда достал, из какого дедушкина сундука со сказками? А друэгары все как один с двустволками. Унтер, кстати, СВД-С баюкает, ствол гномской работы — похоже, матчевый, хороший такой ствол, прицел оптический тоже уважение вызывает. Эх, из такой винтовки пострелять бы…
Как и было запланировано, горделивой позы я не сменил. Принарядившаяся ради «выхода» Ардалья выскочила из машины, распахнула передо мной дверцу, и я выпал прямо в ее заботливо подставленные руки. Иван Сергеевич приподнял бровь, но больше никак не отреагировал на такое эффектное появление, а вот унтер начал медленно, но неотвратимо багроветь. Норлинги и друэгары зашевелились и оживленно зашушукались. Подхватив меня под мышки, Ардалья почти что доволокла меня до крыльца с начальством, возле которого я решительным жестом отстранил ее, подтолкнув обратно к машине, и принял сравнительно прямое положение. Намек на положение «смирно» — еще большее безобразие, чем если бы я, скажем, откровенно пошатывался. Аромат сивухи распространялся вокруг меня удушливой волной, веки я держал полуприкрытыми, чтобы не было заметно, что я трезв как стекло.
— Корнеев, прибыл… — Хрипотцы в голос, но тут чем меньше слов, тем больше шанс, что не раскусят. Застывший соляным столпом унтер со снайперской винтовкой был уже цветом с вареную свеклу, так что я начал опасаться, как бы его кондратий не хватил.
— Ну что, Парфенов, придется тебе самому со снайперкой управляться… Эльф, видишь, пьян, как свинья. Нельзя ему оружие доверять. А остальные вряд ли смогут… — совершенно спокойным
— Эльфа на гауптвахту? — жадным голосом набредшего на колодец бедуина спросил он, вцепившись в снайперку своими ручищами, как утопающий в спасательный круг.
— Ничего, не надо гауптвахты, — усмехнулся Иван Сергеевич, — пусть теперь перед отрядом приманкой идет, только патроны у него отберем, чтоб никого из своих не пострелял…
Вот так. Значит, изначально Иван Сергеевич снайперку мне хотел дать? А кто же подсадной уточкой должен был быть?
— Сваарсон, — продолжил пристав, как ни в чем не бывало, глядя на норлинга в шлеме, — вперед эльф пойдет, зря только железо нацепил. Можешь разоблачаться…
Точно! Этот рогатый должен был первым идти. Потому и шлем с кольчугой на нем.
Вот спроси Петра Корнеева — есть у него враги? Есть! И самый страшный из них, самый беспощадный и ужасный — это Петр Корнеев.
— Отлично, Иван Сергеевич. — К унтеру постепенно возвращался его нормальный цвет лица. — А то пули серебряные, тут контроль нужен…
Еще и пули серебряные — вот это да! На оборотня идем, как взрослые, с серебряными пулями. А я мог бы под шумок заныкать патрон-другой… Вообще облом…
— Ладно, приступайте… — Иван Сергеевич чуть не мурлыкал — настойчиво зрело ощущение, что пристав как нельзя больше доволен сложившимся положением, и даже мои шуточки ему по вкусу — настолько он наслаждался. Повернулся и зашел в дверь полицейской части, покинув крыльцо и оставив меня наедине с норлингами, друэгарами и унтером, смотревшим на меня как сфинкс на глуповатых и недалеких путников, попавшихся ему на дороге.
— Налево шагом марш, — скомандовал унтер и досадливо сморщился, когда мы все, ополченцы «по найму», выполнили команду через пень-колоду. В строевом шаге, как мне всегда казалось, нет ничего сложного, но как выяснилось, и ему надо учиться. Впрочем, унтер по мере нашего движения только морщился, но никак не комментировал потуги «особой» группы городского ополчения. Сдерживается… Какой молодец. Норлинги топали как умели, друэгары вообще молодцами, ну и я старался — все-таки виноват я перед унтером: мой спектакль на Ивана Сергеевича был рассчитан, а правильную реакцию дал не он, а безвинный фельдфебель, если я правильно разобрался в нашивках этого, как его… Парфенова. И чего это пристав такой довольный?
Фельдфебель оказался вовсе не фельдфебелем, а жандармским вахмистром, но от этого мы не слишком пострадали — гонял он нас строевым шагом недолго. До первого поворота направо, еще раз направо, и мы оказались на заднем дворе полицейской части — пустынном, поросшем веселенькой такой зеленой травкой: не успела еще запылиться, да и косить ее еще не косили. В тени куста лежала дворняга, зевая и порываясь почесать задней лапой загривок. Как бы мне ей не позавидовать вскорости — день обещает быть солнечным…
— Становись! — зычно крикнул вахмистр, явно обрадованный тем, что на заднем дворе мы никому не видны и его достоинство не пострадает от того, что мы такие неумехи. — Оружие разрядить и приготовить к досмотру!
Ладно, это мы можем. А появится на заднем дворике чешуйчатая — так ее наблюдающий из «виллиса» военный патруль покрошит из пулемета.
Ко мне вахмистр направился в первую очередь. Выщелкав патроны из «тарана», я откинул барабан у «чекана» и подхватил ладонью вытолкнутые экстрактором патроны. Подкинув их на ладони, я с негромким стуком ссыпал все в карман. Вахмистр с удивлением посмотрел на меня, наткнулся на мой «расплывающийся» взгляд, тщательно проверил «таран», потом подобревшим взглядом осмотрел пустые каморы «чекана», заглянув в канал ствола. А «таран»-то и револьвер вычищены! Ай да я!