Немая

Грозд Евгения

Надя сглотнула и виновато потупила взгляд.

— То-то же, — совестливо покосился на девушку. — Всё, я ушёл. И загони девчонку в дом. Пусть гуляет у озера в моём присутствие.

Деловито прихватил барсетку, надел свою любимую куртку и скомандовал:

— Проводи.

Целовать необязательно. Напоследок велел Наде запереть калитку и никому не открывать. Если кто-то причалит к моей стороне берега, гнать в шею. Последнее её заметно напрягло, но я не стал уже обращать внимание. То, что дамочка со своими тараканами в голове понял давно. Моя задача поскорее избавиться от неё. Сердце

невольно сводило при каждом взгляде на неё. Зараза! Почему ощущаю себя точно так же, когда влез в упряжку Ольги Бранга? Разница лишь в том, что не вижу ничьих смертей. Упаси нас всех!

Пока шёл до посёлка, невольно вернулся в прошлое. Странно, я давно уже не думаю об Оле, но столь внезапное появление этой бродяжки, вдруг напомнило о самых тяжелых днях в моей жизни. Как наблюдал трагедию женщины, которая потеряла буквально всё. Как боролся с её нездоровыми идеями и планом мести. Как бесился, когда понял, что она влюбилась в виновника своих бед. До сих пор бешусь, хоть и простил, и даже стал другом её избраннику. Ситуации абсолютно разные, но ощущения один в один, молчу про вопль интуиции. Тоха, в твоём доме Оля номер два, печёнкой чую.

Отбросил нагнетающие мысли, когда вдали наконец завиднелся дом Михалыча. Облегчённо вздохнул, радуясь, что хотя бы на полчаса могу не думать о пришельцах в своём доме.

— Михалыч, только отбуксуй к дому и всё. Копаться в моторах, я и сам мастак, — уверял деда, прося его вездеходный «Камаз».

— Как в дерево-то умудрился въехать, дурень? Это же фура и твоя вечно пустая просёлочная. Скоро там дебри будут, а не дорога. Распугал всех, нелюдь.

— Не пугал я никого. Просто свои частные владения сторожу. Нечего на мой берег причаливать, — недовольно огрызнулся в ответ.

— Ладно. Некогда мне щас, — потряс своей косматой бородой Михалыч, махнув морщинистой рукой. — Васильевне обещалсы забор подправить. Вечерком давай, до темноты.

— Я тебя жду, Михалыч. До зарезу надо. Мне на следующей неделе в город. Не поведи, сосед.

— Сосед, — передразнил старик. — Кой я те сосед? Даже шашлыки с тобой ни разу не жарил. Про рыбалку у твоего берега ваще молчу.

— Понял-принял, Михалыч. Готовь удочки и шампуры. Вот те крест, — и перекрестился, правда справа-налево, дурень. К счастью, не просёк.

— Иди… Буду часам к пяти, — пообещал он, выпроводив за дверь, увы, не очень вежливо. И это переживу, главное починить моего вездехода.

Взял курс к Егоровне, но той не оказалось дома. Слышал знакомый лай — Волк. Учуял меня. Потерпи, брат, сегодня же заберу тебя домой. За забором отчаянно заскулили, сжав моё сердечко. Чёрт! И где вас вечно баб носит?

Глянул на часы — полдень. Сейчас бы чаю с каким-нибудь дополнением. Или тем же пирогом, что ел с утра. Интересно, где его родина? Неспешно поплёлся вглубь посёлка. Знаю только пару-тройку мест с домашней выпечкой. Первой по маршруту будет Ульяна Фёдоровна — местная матёрая бизнесменша, что держит закусочную и продуктовый магазин. Заведение пестрило совдеповской "мишурой", напоминая о восьмидесятых годах. Даже за прилавком стояла не продавец, а товарищ-буфетчица Марина с пергидрольными кудряшками и грудью пятого размера, а ей ведь не больше сорока.

— Здравствуй, Антошенька, — мягко промурлыкала она голосом Анжелины Джоли в дубляже. — Давно не был у нас. В рейс уезжал?

— Да. Вчера вернулся, — ответил я без лишних мыслей в голове.

— Это замечательно, Антош. А я вот вчера прибиралась у себя в доме. У шкафа дверь начала провисать. Может заглянешь, посмотришь? У тебя золотые руки, — и многозначительно опустила глаза куда-то ниже моих рук.

Ага, золотые… Только ли руки? Хотя я не против, всё же здоровый нормальный мужик. В голове тут же воскрес синий взор бешеной Белки. Не, пока не избавлюсь от балласта, лучше нигде не задерживаться. А то задержусь и дом спалят ненароком. Открытым они его уже оставляли.

— Мариш, прости, я с удовольствием, но, боюсь, не выйдет. Горю. Машину вчера разнёс в пух и прах. Надо срочно ремонтировать. Не обижайся.

Марина сперва хмуро повела бровями, но после расплылась в натянутой улыбке.

— Какая досада! Ты надеюсь не пострадал?

Нет, но лучше бы убился и забылся вечным сном.

— Нет, со мной полный порядок, а вот с фурой накладка. Михалыча вот приехал просить, чтобы помог. Кстати, у тебя есть пирог с маком и вишнёвым джемом?

— Конечно. Ты только никогда его не брал раньше, — удивилась товарищ-буфетчица.

— И был полным кретином. Попробовал в рейсе подобный и вдруг вспомнил про твой. Решил испробовать местный гастроном, — улыбнулся Марине и вдруг ощутил на себе её тяжёлый масляный взгляд.

— Мой пирог, самый лучший пирог в мире, — прозвучало немного пошло, и я, нервно улыбнувшись, кивнул.

Егоровна, давай быстрее, а то рискую валяться изнасилованным где-нибудь на окраине посёлка.

Буфетчица ускользнула выполнять мой заказ, а я осмотрел заведение. Всё те же занавески, пыль с окон года два не протиралась, а посуда пластиковая. Здесь явно не до чистоты. Молчу о том, что Мариша выполняет тут и роль продавщицы, и официантки. Этим и поделился с ней, когда барышня принесла мой заказ и тучно опустилась на соседний стул.

— Некогда мне тут, Колосов, — угрюмо фыркнула она, мгновенно позабыв о флирте и любезностях. — Посёлок давно сдыхает. Молодёжь разъезжается. Только дачниками летом и дышим.

— Тоже верно. Я спрашиваю ведь не просто так, — решил действовать откровенно. Бабы обычно сердобольные и готовы помочь одинокому мужику. — Пристроить надо одну мою знакомую. Под мою ответственность. Она дефективная немного, но смышлёная и понятливая. Поставь на мытье посуды там или полов. Картошку чистить и прочее. Уверяю, всё подойдёт.

Марина окинула меня недоверчивым взором.

— Дефективная? Это в каком смысле?

— В самом хорошем, — спохватился я. — Она просто немая. Не говорит. Что-то с речью. Не суть. Но слышит хорошо. Возьми к себе в помощницы. А я в долгу не останусь.

Последняя фраза её явно окрылила. Чёрт! Знала бы ты, Надежда, на что иду ради тебя!

— Ладно. Приводи завтра. Посмотрю, чего может твоя молчунья.

— Спасибо, ты чудо, Мариш! — затяжно чмокнул буфетчицу в пухлую щёку. — А можно пирог с собой упаковать? Бежать надо. Дома досмакую.