Немая
Шрифт:
— Нет, — заупрямилась дочь. — Мамочка! Ты ведь не умрёшь? Не умрёшь? — снова этот дикий страх в глазах ребёнка.
Я пыталась скудо-бедно, но успокоить дочь, только в присутствие хозяина дома это никак не получалось. Медведь сам рулил ситуацией, ещё больше пугая Таю. Схватил мою руку, бесцеремонно задрав полу джемпера.
— Прокусил, гадёныш! Надо срочно в больницу, зашивать…
— Нет! — закричала дочка и толкнула мужчину от меня. — Нельзя в больницу! Я же говорила!
Антон зашевелил ушами, принимая неведомое мне решение.
—
В ужасе похолодела, понимая, что помимо укусов от собаки, он обнаружит и другие увечья. Тая принесла чайник с водой и кипу полотенец, сунув Антону.
— Спасибо. А теперь шуруй наверх, в комнату. С твоей мамой всё будет хорошо. Зашью ювелирно.
— Она же не умрёт? — продолжала переживать девочка.
— От этого не умирают, не бойся. Я страшнее, — последнее сказал тише и прямо мне в лицо.
Тая покорилась и убежала вверх по лестнице, а я исподлобья таращилась на Медведя, не желая покоряться.
— Я буду молчать. Ни слова не скажу и ни о чём не спрошу, — пообещал он.
Сглотнула и медленно потянула с себя кофту. Антон замер, глядя на фиолетово-синюшные росписи на моём теле. Рваные раны от зубов его живности добавили ещё больше красочности и даже позитива. В тишине казалось, что слышу, как шевелятся волосы Антона на затылке. Он в шоке, но сцепив зубы молчит, потому что обещал.
— У него есть все прививки, не бойся, — наконец проронил он, аккуратно касаясь влажной ветошью моего бока. Поморщилась. — Прости, — молвил виновато и продолжил осторожно промывать рану.
Движения мужчины были плавными и нежными, даже слегка обмякла. Я бы замурлыкала и уснула, если бы не жжение на краях моей разодранной шкурки. Однако, жжение вдруг прекратилось, и я явственно услышала звон металла. Резко приподнялась, обернувшись. В руках Медведя мерцали изогнутая игла и необычный пинцет. Тут же всполошилась, но тяжелая ладонь прижала меня обратно на диван.
— Не хочешь в больницу, терпи меня, — строго сказал он. — Рана глубокая и рваная, зашивать надо. Без вариантов. Да, не бойся ты. Не впервые мне. И бывшая моя — медик. Аптечка по высшему разряду. Всё обезболил и продезинфицировал. Лежи только смирно.
Недоверчиво сглотнула, косясь на изуверскую иглу, которой этот косматый решил стягивать края раны.
— Надя либо так, либо больница. Без швов ты загнёшься через неделю. Выбирай.
По глазам видела, что не лжёт. Укусы собак и прочих хищных живностей способны раздирать не только кожу, но и мышцы с сосудами, вплоть до кости. Раны гноятся, подтекает сукровица, пока не начинается реакция организма на инфекцию. А если сепсис, то готовь место для погребения.
Легла, стараясь расслабиться и не смотреть на мужчину.
— Есть новости, — спустя время произнёс он.
Голос звучал тихо и мелодично, располагая к своему владельцу. Он так умеет? На такой тембр голоса любая уши развесит и пойдёт за ним, как припаянная. Чёрт, слушай!
— Она только посмотрит на тебя. По зарплате тоже на многое рассчитывать не придётся, но хоть что-то. На первое время… А теперь сядь, — велел он.
Повела головой, ища джемпер, чтобы прикрыться, но Антон вдруг жестоко отобрал его. В растерянности уставилась на него.
— Мне и так всё понятно. Молчу, лишь потому что обещал не спрашивать… До поры. Сядь, сказал, и дай осмотреть остальные художества.
Синяки, ссадины и прочие награды шли по всему моему телу и скрыть это от матерого и явно умудрённого жизнью мужика нереально. Поднялась и смущенно прикрыла грудь ладошками. Антон хоть и старался не смотреть на мои прелести, но явно это было выше его сил. Пальцы мужчины осторожно коснулись бока, и я застонала, дёрнувшись. Вода выступила из глаз.
— Ушибы довольно сильные. Возможно, даже ребро сломано, — констатировал он, смотря на меня с тихим ужасом и сочувствием. — Тебе надо в больницу, Надя.
Звучало, как мольба, и я бы обязательно прислушалась, но нет. Нельзя! Никак нельзя! Помотала головой, так же умоляюще глядя на него. Антон безнадежно выдохнул, опустив голову вниз, и о чём-то задумался.
— Хорошо. В больницу — нельзя, а просто показаться специалисту ведь можно? Без стационарной тягомотины.
Задумалась. Почему нет? Неуверенно кивнула, глянув на Антона с толикой надежды.
— Тогда продержись до завтра, хорошо? С утра в посёлок на собеседование, а после арендуем в местной автослесарне тачку, и в город.
На слове город мгновенно напряглась и начала мотать головой. Эти действия словно расставили точки над i.
— Надя, у тебя проблемы и похоже серьёзные, я не идиот и не слепой. Лучше скажи, есть ли у меня причины напрягаться сейчас так же, как ты?
Исподлобья глянула на него, понимая, что меня раскусили и моя тайна для него небезопасна.
— Я предупреждал. Неприятности мне не нужны, — и Антон решительно поднялся.
Поднялась вместе с ним, затравленно кивнув. Вот и всё. Ещё один мудрец на моём пути, не желающий влезать в проблемы слабой женщины. Захотелось упасть и расплакаться, но пока не успела докатиться до такого. Притянула к себе блокнот и настрочила дрожащей рукой:
— Прости, ты прав. Мы сейчас же уйдём. Спасибо тебе.
Глаза Антона расширились от удивления. А чего он ждал? Валяться у него в ногах и просить о крове, я точно не буду. Метнулась наверх, стремясь в детскую, где тихонько и чуть напугано ожидала Тая.
— Мама? — дочь мгновенно поднялась с кровати, теребя в руках какую-то куклу.
Жестом велела ей собирать вещи и, не дожидаясь реакции дочери, принялась за дело.
— Мы уходим? Он нас выгнал? — явственно ощутила в её голосе обиду и разочарование.