Немчиновка
Шрифт:
– Мой офис на Новослободской, так что удобно.
Катька улыбнулась.
– Ты не против спать наверху, а то в твоей бывшей комнате разбросаны Агашины вещи?
– Да не вопрос, – пробормотал Денис.
Внезапно он ощутил в душе отзвуки своей детской полувлюблённости в Катьку. Только теперь Денис стал взрослым. В воображении замелькали смелые картинки: ночью Катька поднимается к нему, встаёт посередине комнаты, скидывает одежду, призрачный лунный свет заливает всё пространство второго этажа, и, погрузившись в него, словно в серебристую воду, они занимаются любовью.
В реальности до
– А мы ведь и тогда вместе смотрели закрытие, помнишь? – спросил Денис, чувствуя, что реальность окончательно куда-то отползает.
Ещё вчера он и представить себе не мог, что окажется в зачарованном мире собственного детства.
– Жаль, но не помню, – огорчилась Катерина, – зато «Вокруг света за восемьдесят дней» или «Приключения принца Флоризеля»…
– О, да! Мчались по домам на очередную серию! Вся улица пустела!
– А в грозу бабушка всегда требовала выключить телевизор. Ужасно обидно!
– А ты пугала меня шаровой молнией. И я боялся заходить к себе в комнату, потому что вдруг она там висит и как шарахнет!
Неожиданно подала голос Агаша:
– А Найда сильно боялась грозы! Она её заранее чувствовала. И тогда начинала скулить и царапаться в дверь, да, мам? И её пускали в дом, а она залезала под кровать и сидела там до тех пор, пока гроза не закончится.
– Всё верно, Агаша, – как-то невесело сказала Катерина. – Иногда я рассказываю ей о тех временах. Агаша любит рисовать и вроде как иллюстрирует мои рассказы.
Агате, кажется, не понравились откровения матери, и она недовольно заёрзала на стуле.
– Кстати, шла бы ты спать, – строго сказала Катька. – Смотри, уже одиннадцатый час!
Агаша нехотя поднялась и направилась к выходу. В дверном проёме остановилась, обернулась, свет люстры падал прямо на её лицо, оставляя в тени фигуру.
– Ну и па-а-а – жалуйста! Спа-а-а-койной ночи! – капризно произнесла она.
В этот момент Денис отчётливо понял: Агаша точно похожа на кого-то знакомого. Не грубо, топорно, а чуть уловимо, зыбко. С первой секунды встречи с девчонкой Дениса привлекли её рыжие волосы, такие же, как у Катьки. В черты лица он толком не вглядывался. И ещё эта манера тянуть слова. Сходство с кем-то пока не узнанным стало очевидным. Но с кем? Денис не мог сообразить, как ни напрягался.
Катерина проводила его на второй этаж. Эту часть дома Денис помнил хуже, потому как приходил сюда не так уж часто. Здесь жили Катькины родители – оба заводские рабочие – а они с Катькой иногда в дождливую погоду забирались сюда, чтобы порисовать за большим столом с видом на лужайку и улицу. На втором этаже всегда пахло влажным деревом.
Денис рад был обнаружить над притолокой старую репродукцию картины Перова «Тройка». Знакомые лица – трое замученных детей катят огромную обледеневшую бочку сквозь снег, ветер и мглу.
– Привет, это снова я! Не
Затем он разделся, улёгся на пружинистую скрипучую кровать с железными шариками, закрыл глаза, однако ему не спалось. Он вдыхал немного затхлый и всё же приятный запах старых вещей, досок, прислушивался к шорохам, потрескиваниям, стукам, раздававшимся в доме и на крыше.
Так он лежал некоторое время. Наверное, уже близилась полночь, но сон всё не шёл.
Тогда Денис встал и босыми ногами прошлёпал к окну. Это была ночь полнолуния. Хотя сама Луна висела где-то сбоку, её свет заливал окрестности, создавая мерцающую серебристую дымку. Денис позабыл о смелых фантазиях и, открыв окно, стал глядеть на улицу. «Наташа Ростова, блин». Со второго этажа отлично просматривался кусок проезжей части перед домом.
***
Он не понял, в какой именно миг на дороге возник силуэт собаки. Только что её не было и вот… она есть. Большая, вероятно серая, псина стояла прямо на середине улицы, внимательно подняв уши и опустив хвост. Она пристально смотрела вдаль. «Найда?!» – непроизвольно прошептал Денис. В следующую секунду силуэт исчез. Ничего себе, как тени играют! Да и воображение, подстёгнутое сегодняшними воспоминаниями, надо полагать, разыгралось тоже.
Внезапно Дениса потянуло на улицу. Бывало, они с ребятами договаривались выйти в полночь на Запрудную тайком от родственников. Правда, тайком получалось именно у Дениса – самого маленького участника «банды». Зачастую его старшие друзья так и оставались гулять до самой ночи, и никто не загонял их домой. Но всё равно полночь манила всех – мистический час, когда, казалось, должно обязательно произойти что-то сверхъестественное.
Сбившись в кучу, они вставали в центре улицы и ждали. Прислушивались к шорохам, вглядывались во тьму, в становившиеся по ночам страшными кусты. Но на самом деле ничего особенного не происходило, как бы ни старались они убедить себя, будто потусторонние силы совсем близко.
Впрочем, однажды после показа «Собаки Баскервилей» из кустов напротив дома Клёновых донёсся жуткий тоскливый вой. Он был тем более ужасен, что собачьи модуляции сочетались в нём с человеческой интонацией, и от этого кровь холодела в жилах. На некоторое время компания застыла не в силах пошевелиться. Потом Лёшка, преодолев страх, поднял с земли камень и швырнул в самую гущу кустарника. «А-а-а… придурки!» – раздался мальчишеский вопль, и из зарослей, потирая плечо, вывалился Сашка. «Сам придурок! – накинулись на него остальные, – дошутишься однажды, дебил!»
В мгновение ока пронеслись в голове Дениса эти сценки. На улицу потянуло ещё сильнее. Он оделся, не зажигая света, и медленно, стараясь не скрипеть, спустился на первый этаж. Из нижних комнат не доносилось ни звука. Катерина с Агашей спали. На счастье Дениса, входная дверь оказалась запертой лишь на щеколду, так что спустя миг он оказался во дворе. Джокер, должно быть, тоже спал где-то в доме, а вот Найда часто устраивалась на ночь на крыльце хозяйского дома вместо конуры.
В отличие от двери в дом основные ворота закрывались на серьёзные замки. Хорошо, что Денис ещё днём заметил запасные ключи, висящие у входной двери. Воспользовавшись ими, он выскользнул на улицу.