Немецкая идеология
Шрифт:
Если противоположность коммунизма миру частной собственности представить себе в самой грубой форме, т.е. в самой абстрактной форме, в которой устранены все реальные условия этой противоположности, то получается противоположность между собственностью и отсутствием собственности. При таком подходе устранение этой противоположности можно рассматривать как устранение той или иной ее стороны, как уничтожение собственности, причем получается всеобщее отсутствие собственности или нищенство, либо же как уничтожение отсутствия собственности, заключающееся в установлении истинной собственности. В действительности же на одной стороне находятся действительные частные собственники, а на другой – лишенные собственности коммунистические пролетарии. Эта противоположность обостряется с каждым днем и неодолимо ведет к кризису. Поэтому, если теоретические представители пролетариев желают достигнуть чего-нибудь своей литературной
Эта теория истинной собственности рассматривает всю существовавшую до сих пор действительнуючастную собственность только как видимость, а абстрагированное от этой действительной собственности представление – как истинуи действительностьэтой видимости; она, следовательно, насквозь идеологична. Она выражает лишь более ясно и определенно представления мелких буржуа, которые в своих филантропических стремлениях и благочестивых пожеланиях также имеют в виду уничтожение отсутствия собственности.
В этой статье мы снова могли убедиться, какое узко-национальное мировоззрение лежит в основе мнимого универсализма и космополитизма немцев.
Французам и русским досталась земля, Владеют морем бритты, Мы же владеем царством снов, И здесь мы пока не разбиты. Здесь у нас гегемония есть, Здесь мы не раздроблены, к счастью; Другие народы на плоской земле Развились большею частью {329}.Немцы с огромным чувством самоудовлетворения противопоставляют другим народам это воздушное царство снов, это царство «сущности человека», объявляя его завершением и целью всемирной истории; на всех поприщах они рассматривают свои фантазии как окончательный приговор, который они выносят деятельности других народов, и так как они повсюду способны быть только зрителями, наблюдателями, то они считают себя призванными вершить суд над всем миром, утверждая, что весь исторический процесс достигает своей конечной цели в Германии. Мы уже неоднократно отмечали, что это надутое и безмерное национальное чванство соответствует весьма жалкой, торгашеской и мелкоремесленной практике. Если национальная ограниченность вообще противна, то в Германии она становится отвратительной, ибо здесь она соединяется с иллюзией, будто немцы стоят выше национальной ограниченности и всех действительных интересов, и выдвигается против тех национальностей, которые открыто признают свою национальную ограниченность, а также и то, что они базируются на действительных интересах. Впрочем, у всех народов национальная косность теперь встречается еще только среди буржуа и их литераторов.
В. «Строительные камни социализма»
Эта статья открывается беллетристически-поэтическим прологом, подготовляющим читателя к восприятию тяжеловесных истин «истинного социализма». В начале пролога «счастье» провозглашается «конечной целью всякого стремления, всякого движения, всех тяжких и неутомимых усилий прошлых тысячелетий». Двумя-тремя штрихами нам дается, так сказать, история стремления к счастью:
«Когда рухнуло здание старого мира, человеческое сердце со своими желаниями нашло себе пристанище в потустороннем мире; туда перенесло оно свое счастье» (стр. 156).
Отсюда
«Может ли человек опять приветствовать землю как странусвоего счастья? Узнал лион в ней снова свою исконную родину? Почему же он продолжает отрывать жизнь от счастья, почему он не уничтожает последней преграды, которая все еще раскалывает земную жизнь на две враждебные половины?» (там же).
«Страна моих блаженнейших чувств!» и т.д.
Автор приглашает затем «Человека» на прогулку, на что «Человек» с удовольствием соглашается. «Человек» отправляется на «лоно природы» и предается там, между прочим, следующим сердечным излияниям «истинного социалиста»:
«…Пестрые цветы… высокие и гордые дубы… их рост и цветение, их жизнь, – это их удовлетворение, их счастье… безмерное множество крохотных животных на лужайках… лесные птицы… резвое стадо жеребят… я вижу» (говорит «Человек»), «что эти животные не знают и не желают другого счастья, кроме того, которое заключается для них в проявлении жизни и в наслаждении ею. Когда спускается ночь, мой взор встречает несчетное множество миров, которые вращаются кружась по вечным законам в бесконечном пространстве. В этом кружении я вижу единство жизни, движения и счастья» (стр. 157).
«Человек» мог бы увидеть в природе еще многое другое, например ожесточенную конкуренцию среди растений и животных; он мог бы, например, увидеть, как в растительном царстве, в его «лесу высоких и гордых дубов», эти высокие и гордые капиталисты отнимают средства к жизни у мелкого кустарника, который мог бы воскликнуть: terra, aqua, aere et igni interdicti sumus [454] ; он мог бы увидеть паразитические растения, этих идеологов растительной жизни, далее – открытую войну между «лесными птицами» и «безмерным множеством крохотных животных», между травой его «лугов» и «резвым стадом жеребят». Он мог бы увидеть в «несчетном множестве миров» настоящую небесно-феодальную монархию с ее оброчными и бобылями, из которых некоторые, как, например, луна, влачат весьма жалкое существование, aere et aqua interdicti [455] ; он увидел бы ленную систему, в которой даже безродные бродяги, кометы, имеют сословное расчленение и в которой, например, астероидные обломки свидетельствуют о временных неприятных приключениях, между тем как метеориты, эти падшие ангелы, стыдливо пробираются через «бесконечное пространство», пока не найдут себе где-нибудь скромное пристанище. А еще дальше он натолкнулся бы на реакционные неподвижные звезды.
454
– нам запрещен доступ к земле, воде, воздуху и огню (Формула изгнания в Древнем Риме). Ред.
455
– ибо им запрещен доступ к воздуху и воде. Ред.
«Все эти существа находят в упражнении и проявлении всех жизненных способностей, которыми их наделила природа, одновременно свое счастье, удовлетворение и наслаждение жизнью».
Это значит: во взаимодействии тел природы, в проявлении их сил «Человек» находит, что эти тела природы находят в этом свое счастье и т.д.
«Человек» получает теперь от нашего «истинного социалиста» выговор за свою раздвоенность:
«Разве человек тоже не вышел из первозданного мира, разве он не творение природы, как и все прочие существа? Разве он не состоит из тех же самыхвеществ, не одарен теми же самымивсеобщими силами и свойствами, которые оживляют все вещи? Почему же он все еще ищет своего счастья на земле в каком-то земном потустороннем мире?» (стр. 158).
« Те же самыевсеобщие силы и свойства», общие человеку со « всемивещами», суть сцепление, непроницаемость, объем, тяжесть и т.д., – словом, те свойства, подробное перечисление которых можно найти на первой странице любого учебника физики. К сожалению, не ясно, как можно отсюда извлечь довод против того, чтобы человек «искал свое счастье в каком-то земном потустороннем мире». Но, – убеждает наш «истинный социалист» человека, –
«Взгляните на полевые лилии».