Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945
Шрифт:
Сражение продолжалось уже несколько часов. Наши раненые были собраны к югу от Синто. Их эвакуировали под огнем противника. Ближе к вечеру я обнаружил, что ни армия, ни корпус уже не в состоянии направлять нам подкрепления. Несколько «Тигров» – это все, что было в их силах. Я надеялся, что боевая группа Краузе уже достигла участка Потиньи вовремя и организовала оборону. На данный момент я еще не получал от Краузе ни одного донесения.
Ближе к вечеру разведка сообщила о потере городка Бретвиль-сюр-Лез. 2-я канадская пехотная дивизия под командованием генерал-майора Л. Фоулкса разгромила там рассеянные подразделения 89-й пехотной дивизии.
Сражение к северу и востоку от Синто продолжалось до наступления темноты. Было просто чудом, что при подавляющем превосходстве противника мы не были разбиты гораздо раньше. Наши тяжелые танки бороздили поле сражения словно линкоры в морском бою. Их грозные пушки, видимо, внушали уважение атакующим частям противника.
4-я канадская танковая дивизия под командованием генерала Китчинга не смогла смять жалкую горстку германских гренадеров. Синто все еще был в руках дюжины солдат. После потери городка Бретвиль-сюр-Лез противник глубоко вклинился в нашу оборону, обойдя с фланга боевую группу Вальдмюллера и героических защитников Синто.
В результате 12-я танковая дивизия решила под покровом темноты вернуть боевую группу обратно к рубежу реки Лезон и удерживать эту позицию до прибытия 85-й пехотной дивизии. Защитники Синто и бронемашины боевой группы Вальдмюллера под прикрытием танков без труда смогли выйти из боя и были развернуты по моему приказу в лесу у Шато-Кеней.
К югу от Синто я связался с командиром 89-й пехотной дивизии. Очевидно, генерал пережил самый трудный день в своей военной карьере. Ему было нелегко осознать, что теперь его дивизия состоит всего из нескольких разрозненных подразделений. Вместе с ним мы покинули селение Бретвиль-де-Рабе вскоре после полуночи. Вместе с танками, обеспечивающими прикрытие, мы были последними из немецких солдат и офицеров, покинувших 8 августа район боевых действий.
Когда я прибыл на командный пункт, Хуберт Мейер доложил мне, что боевая группа Краузе только к вечеру 8 августа смогла выйти из боя с противником и достичь позиции, которую ей было приказано занять.
Рядовые и офицеры представляли собой жалкое зрелище. Солдаты постоянно участвовали в тяжелых боях с 6 июня и были на пределе своих сил. Изнуренные тела жаждали нескольких часов сна на твердой нормандской земле.
Мы говорили о неспособности выиграть войну уже в течение предыдущих недель, ругая этот затянувшийся вооруженный конфликт со всеми ужасами, которые он нес человечеству. Почему мы не призывали к его прекращению? Почему мы продолжаем бесполезную бойню? Полные отчаяния, мы искали ответ на эти вопросы.
Солдаты и офицеры видели, какой оборот принимало положение дел. Однако никто и не думал о том, чтобы сложить оружие или попытаться каким-либо путем оказаться в безопасности. Политические цели союзников виделись нам гораздо более ужасными, чем самая страшная смерть. Смерть давно уже потеряла для нас свою силу устрашения. Мы видели в смерти промысел Божий и, в результате, освобождение от всех забот. Мы продолжали сражаться в здравом уме. Даже в такой безнадежной ситуации мы верили в то, что должны были выполнить свой долг перед отечеством.
При свете свечи я писал поздравление с днем рождения своей дочери. Через несколько дней ей исполнялся год.
Дивизия издала следующие приказы по обороне рубежа реки Лезон.
Боевой
Боевой группе Вальдмюллера оборонять участок от высоты 140 до высоты 183 на дороге Фалез – Кан.
3-му батальону 26-го гренадерского моторизованного полка СС (Ольбутера) оборонять высоту 195 (два километра к северо-западу от Потиньи) и собрать всех разрозненных солдат 89-й пехотной дивизии.
Все танки 12-й танковой дивизии и 101-й батальон тяжелых танков СС должны быть развернуты в лесу у Кенея под командованием командира 12-го танкового полка СС (Вюнше).
Дивизионной артиллерии занять позиции к югу от реки Лезон, чтобы оказывать эффективную поддержку всей дивизии.
Дивизионная рота сопровождения остается под управлением штаба дивизии у Потиньи.
Командный пункт дивизии расположить в одном километре к востоку от Потиньи под Тамбо-де-Мари-Жоли.
Группа Ольбутера 8 августа закрепилась на оборонительной позиции на высоте 195. Она значительно усилилась за счет бойцов 89-й пехотной дивизии. Артиллерия также заняла намеченные позиции к 22.00 того же дня. Командир 12-го такового полка СС доложил о сосредоточении танков у Кенея в 3.00. Никаких донесений еще не поступало от боевой группы Вальдмюллера и дивизионной штабной роты.
Наступал рассвет. Я поднялся на высоту у Тамбо-де-Мари– Жоли и прислушался. На участке обороны близ реки Лезон было пока спокойно. Покой живописных окрестностей еще не был нарушен. В бинокль я рассмотрел высоту напротив меня. Ее склон покрывали еще окутанные пеленой сна, еще зеленые поля зерновых. На вершинах холмов в первых лучах солнца покачивались стройные ели. Даже блестящая роса на траве сверкала так чудесно, будто природа хотела заставить меня забыть на несколько мгновений о войне. Наконец показалось солнце, и тысячи крошечных птах прощебетали ему свое приветствие.
Однако тишина была обманчивой. Хотя я и не замечал никаких движений, я знал, что наши «Тигры» и «Пантеры» находятся в лесу у Кенея и приведены в состояние боеготовности, чтобы оборвать жизнь молодых солдат противника. Мои изможденные солдаты лежали в этот момент где-то среди полей зерновых культур в ожидании атаки противника. На противоположном склоне справа от нас длинные стволы батареи 88-мм орудий также замерли в ожидании своих жертв из числа союзных войск.
Возможно, и с другой стороны стволы орудий и минометов уже были нацелены на измотанных солдат моей дивизии. И как раз в этот момент в частях противника заводили двигатели танков и отдавались первые приказы, призванные лишить нас жизни! Да, тишина была обманчива: скоро начнется танец смерти.
Из долины выехал небольшой бронеавтомобиль и направился к высоте 140. Вскоре он достиг ее самой высокой точки. Это был трофейный английский бронеавтомобиль, который мы использовали для передачи донесений. Хлопок выстрела разорвал утреннюю тишину, когда по бронеавтомобилю с позиции среди деревьев выстрелил вражеский танк. Я, затаив дыхание, наблюдал за неожиданным развитием событий. Бронеавтомобиль погнал в южном направлении и мчался по полю с головокружительной скоростью. Скоро он уже был вне зоны обстрела вражеского танка. Я в совершенном удивлении наблюдал за этим противоборством. Как этот вражеский танк мог оказаться на холме? С мыслью о том, что что-то неладно, я бросился к телефону и позвонил Вюнше.