Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945
Шрифт:
Мы с фельдмаршалом несколько минут ходили взад-вперед, прежде чем он тепло попрощался со мной. Зепп Дитрих попросил фельдмаршала быть осторожным и избегать магистрали. Он предложил заменить его большой автомобиль на «Фольксваген». Фельдмаршал с улыбкой отказался от предложения и уехал. Через короткое время у Фуа-де-Монтгомери он подвергся нападению с воздуха и был ранен.
К юго-востоку от реки Орн расположены пригороды Кана, Фуа-де-Восель и Кормель. Здесь находились современные промышленные комплексы, окруженные жилыми рабочими районами. Сразу к югу от этих жилых районов лежали богатые, плодородные поля Нормандии. Они простирались
Местность между двумя городами постепенно шла на подъем и достигала высоты 200 метров над уровнем моря по обе стороны Потиньи. Возвышенности здесь покрыты лесом, с них открывается вид на юг. Сразу к югу от гряды холмов и Потиньи, дорогу на Фалез пересекает река Лезон. Кан и Фалез соединяются между собой национальной магистралью 158, прямой дорогой, слегка поворачивающей у Потиньи. По обе стороны дороги тянется редкий лес.
Монтгомери замышлял после захвата Кана прорвать фронт и достигнуть высот между Фалезом и Каном. Для того чтобы реализовать этот план, были выделены VIII британский корпус с тремя танковыми дивизиями и II канадский корпус с двумя пехотными дивизиями и танковой бригадой. Атаку должны были поддерживать 9-я воздушная армия США и 2-е тактическое соединение ВВС (английское).
Этим превосходящим силам противостояла 272-я пехотная дивизия (без единого танка или противотанкового орудия), сильно потрепанная 21-я танковая дивизия с остатками 16-й авиаполевой дивизии и части 1-й танковой дивизии СС. Две боевые группы 12-й танковой дивизии СС находились в резерве в районе Потиньи.
Германское руководство ожидало в ближайшем будущем крупного наступления противника к югу от Кана. Атака у Малто рассматривалась только как отвлекающий маневр. Для того чтобы помешать прорыву противника на восток, одна боевая группа 12-й танковой дивизии была выдвинута в район Лизьё.
Вечером 17 июля я побывал у командующего 5-й танковой армией. Генерал танковых войск Эбербах был уверен, что атаку следует ожидать в следующие несколько часов. Все части на участке Кана были приведены в состояние боеготовности.
Рано утром 18 июля земля к югу от Кана затряслась. Военно-воздушные силы союзников начали обрабатывать наши позиции, сбросив 7700 тонн бомб. Штурмовики атаковали позиции германской артиллерии и дороги непосредственно за линией фронта. Первые бомбы стали сигналом тревоги для оперативной группы. Гренадеры попрыгали в свои машины, смахивая с глаз остатки сна. Они не задавали вопросов. Почти не слышно было никаких разговоров. Солдаты молча готовились к предстоящему бою. У нас не было иллюзий. Офицеры и солдаты знали о бесполезности сражения. Они ожидали боевого приказа молча, но с решимостью исполнить свой долг до конца.
Боевая группа действовала по обе стороны дороги Каньи – Вимон на участке, где упорные бои вела 21-я танковая дивизия. Вражеские танки были остановлены у Френувиля, и все дальнейшие атаки их были отражены с тяжелыми потерями у противника. Остальным подразделениям 12-й танковой дивизии в течение последующей ночи пришлось взять на себя участок обороны 21-й танковой дивизии по обе стороны дороги Каньи – Вимон.
На соседнем участке 1-я танковая дивизия СС уничтожила более 100 танков 11-й британской танковой дивизии. Йохен Пайпер со своими «Пантерами» опять спас положение. Крупномасштабное наступление Монтгомери не достигло своей цели.
Происходившие бои по своему характеру были точной копией предыдущих. Хорошо спланированная операция и огромное количество боевой техники, за которыми следовала неуверенная, без целеустремленного и решительного натиска танковая атака. К тому времени британские танковые части заняли лишь пересеченную местность. Куда делся дух легкой бригады в бою у Балаклавы в Крымской войне (13 октября 1854 года под Балаклавой в Крыму гвардейская кавалерийская бригада во главе с лордом Кардиганом самонадеянно углубилась в расположение русских войск, где налетела на русскую батарею и попала под огонь пушек, а затем была атакована во фланг русскими уланами. Потеряв большую часть бригады, Кардиган отступил. – Ред.). Вражеские танки ползли по местности, как черепахи, мощь их численно большой массы не использовалась.
В максимально короткий срок наша дивизия улучшила свои позиции. Противник не на нашем участке уже не атаковал. 20 июля вместе с командиром 12-го разведывательного моторизованного батальона СС я побывал на позициях дивизии, проведя рекогносцировку запасной позиции на линии от Вимона до Сен-Сильвена. Новая позиция была немедленно оборудована опорными пунктами. Мы не могли более позволить себе роскошь системы сплошной обороны, ведь сейчас боевая мощь дивизии была в лучшем случае равна мощи усиленного полка.
Я вернулся на дивизионный командный пункт примерно в 19.00, и мне сообщили о попытке покушения в ставке фюрера. (Неверно, что нам сообщили об этом из военного представительства в Париже, как утверждали позднее. Нас не информировала ни одна из сторон. Информация поступала исключительно из новостных сообщений по радио.)
Попытка покушения на Гитлера не оказала никакого влияния на взаимоотношения между армией и частями ваффен СС. Среди боевых частей не было разногласий. Террористический акт был отвергнут всеми частями в равной степени. Солдаты вовсе не симпатизировали участникам заговора 20 июля. Они жаждали окончания войны и сами искали пути и средства покончить с бесполезной бойней. Однако немецкие солдаты никогда и не помышляли о том, чтобы нарушить воинскую присягу.
Рано утром 21 июля командир боевой группы Вальдмюллер доложил, что фельдмаршал фон Клюге выехал к линии фронта на участке оперативной группы и инспектирует позиции на передовой. Фельдмаршал фон Клюге старался сформировать собственное впечатление о состоянии своих сил и выбрал с этой целью 12-ю танковую дивизию СС.
Фельдмаршал ознакомился с положением дел и согласился с моей оценкой ситуации. Он выразил свою признательность молодым солдатам за их достойную восхищения отвагу и объявил, что скоро нас сменит пехотная дивизия.
Фон Клюге оказался очень открытым человеком и был полностью откровенен со мной. Он считал ситуацию в Нормандии весьма критической. Он резко критиковал статичную оборону территории Нормандии. Фельдмаршал оставался на командном пункте несколько часов и разговаривал с командующим 5-й танковой армией, генералом танковых войск Эбербахом, а также с командующим I танковым корпусом СС, генералом Зеппом Дитрихом и командиром 21-й танковой дивизии Фойхтингером (который к тому времени тоже прибыл). Проинспектировав фронт, фон Клюге послал обстоятельный доклад об истинном положении дел Гитлеру.