Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944

Макинтайр Дональд

Такой корабль вряд ли мог бы представлять серьезную угрозу для противника в ночной атаке. С такими вояками было сущим безумием брать на себя ответственность и принимать под охрану конвои с ценными грузами. Со стороны канадцев было бы значительно мудрее на некоторое время позабыть о гордости и постараться приобрести боевой опыт, научиться у более опытных английских моряков, а уж потом говорить о самостоятельности.

Данные о потерях говорят сами за себя. В сентябре 1942 года было торпедировано 9 судов из сопровождаемого канадцами конвоя, а в октябре 1942 года – 7 судов из конвоя, сопровождаемого смешанной группой американских и канадских кораблей. В ноябре 1942 года затонуло 13

судов, эскорт был также канадским. В декабре того же года – снова 13 судов и опять канадский эскорт.

В феврале и марте конвои, сопровождаемые канадцами, продолжали нести большие потери, хотя именно в это время немецкие подводные лодки в Атлантике получали наиболее сильные удары. В конечном счете этот период оказался переломным в ходе войны в Атлантике, поскольку вражеские субмарины потерпели самое крупное поражение на маршрутах конвоев.

Нельзя не отметить, что и некоторые эскортируемые британцами конвои понесли немалые потери. Но в нашем случае это было скорее исключение, которое в очередной раз подтверждало правило, что на флоте боеспособна только отлично обученная команда, а с канадцами это стало грустным правилом. Каждый их рейс приносил новые сведения о затонувших торговых судах.

Самое грустное заключалось в том, что на некоторых канадских кораблях сопровождения были опытные и грамотные экипажи, которые, встретившись с врагом, при обычных обстоятельствах достигали хороших результатов. Но слишком часто невозможность заранее оценить степень угрозы приводила к неорганизованной, хаотичной атаке.

Когда рядом тонут суда конвоя, в темном небе то и дело мелькают сигнальные ракеты, извещающие, что еще один корабль подвергся торпедной атаке, а вокруг виднеются спасательные плоты и шлюпки, которые подбирают с воды уцелевших и стремящихся выжить людей, трудно не потерять голову. В этой обстановке капитан не имеет возможности произвести спокойный и внимательный поиск, а это жизненно важно, если имеешь дело с вражескими субмаринами.

Справедливости ради следует отметить, что отдельные канадские корабли сопровождения достигли замечательных успехов. В сентябре 1941 года красивое преследование и хорошая атака двух канадских корветов «Чембли» («Chambly») и «Музджо» («Moosejaw») привели к гибели лодки «U-501».

В июле 1942 года канадский эсминец «Сент-Круа» («St. Croix») после классического, как по учебнику, преследования и атаки потопил еще одну лодку. В этом же месяце «Скина» («Skeena») и «Ветаскивин» («Wetaskiwin») тоже уничтожили вражескую субмарину. Возможно, самым боеспособным показал себя канадский эсминец «Ассинибуан» («Assiniboine»), который в августе 1942 года провел схватку с «U-210» на ходу.

Несмотря на постоянно изменяющийся курс и рвущиеся в непосредственной близости от мостика снаряды, орудия эсминца продолжали наносить удары по лодке, которая в конечном итоге получила серьезные повреждения и затонула.

Но тем не менее слишком часто бои, в которых принимали участие канадские корабли, были беспорядочными и весьма драматичными, когда поле боя освещалось яркими факелами горящих со всех сторон кораблей. В атаке они обычно напоминали волчьи стаи, а не организованный строй. Волков отбрасывали назад, и они отправлялись восвояси – зализывать раны, недосчитавшись некоторых своих товарищей. Конвои тоже несли большие потери.

Появившаяся в большом количестве художественная литература, повествующая о сражениях в Атлантике, большей частью представляет дело так, будто каждое движение конвоя является с большим трудом выигранной битвой, в которой потери были неизбежными.

Вначале это было, может быть, и не слишком большим преувеличением.

Но с появлением радаров, приборов высокочастотной радиопеленгации, а также по мере приобретения экипажами кораблей сопровождения боевого опыта обстановка изменилась. Теперь, если немецкие субмарины решались атаковать, они подвергали себя очень большому риску. Весьма красноречивым, на мой взгляд, является факт, что за время моего командования «Вечерней звездой», а это почти два года, наша группа кораблей сопровождения потеряла всего два судна из конвоев, причем мы за них сразу же отомстили.

Итак, летом и осенью 1942 года мы сновали взад-вперед по Атлантике, не встречаясь с врагом. Поэтому, хотя и один рейс не был похожим на другой, скука и однообразие стали вполне реальными проблемами, с которыми невозможно было не считаться. Причем «Вечерняя звезда» была самым счастливым кораблем. Обстановка на ней всегда была более веселой и менее напряженной, чем на других.

Конвои были разными. Иногда они были «быстрыми», то есть мы двигались со скоростью десять узлов. Они состояли из отличных судов грузоподъемностью 10 000 тонн и более. Но чаще это были «медленные» конвои, двигавшиеся со скоростью семь узлов. Последние почти всегда имели в своем составе одну или две тихоходные посудины, обладавшие при этом весьма сомнительной надежностью, ничуть не лучше плавучих гробов. Большинство таких лоханок, хотя и не все, плавало под греческим флагом.

Я пришел к выводу, что в аду обязательно должно быть приготовлено специальное место для судовладельцев, которые посылают людей на таких дырявых посудинах зимой в Северную Атлантику. Даже если все складывалось удачно, такие конвои двигались со скоростью, не превышающей пяти узлов, но такое случалось нечасто. Маршруты конвоев заводили нас достаточно далеко в северные широты.

Вблизи Исландии, где сильные западные ветра дуют почти постоянно, идущие на запад конвои могли неделями оставаться на месте. Ежедневное определение положения кораблей и подсчет пройденного расстояния могли даже неисправимого оптимиста вогнать в депрессию. Топливные танки эсминцев не безразмерны. И время от времени на протяжении таких рейсов возникала необходимость пополнить запасы топлива. Для этой цели нас всегда сопровождал танкер.

Однако, чтобы выполнить такую операцию на море, необходимы соответствующие погодные условия. При сильном ветре это невозможно. А ветер был такой, что как-то даже очередным порывом сдуло за борт одного из моих матросов. На корабле немедленно был дан сигнал тревоги. Но о том, чтобы спустить шлюпку, при такой погоде нечего было даже думать. Направив на несчастного прожектор, чтобы не потерять его из виду, я выполнил несколько сложных маневров и подошел к нему очень близко. Дэвид Сили, всегда участвующий во всех спасательных операциях, обвязавшись канатом, спустился вниз по борту и попытался вытащить несчастного. Но к сожалению, не сумел удержать. Матрос снова упал в воду, и больше мы его не видели.

Когда мы шли на восток, ветер обычно дул в корму, но и в таких, более благоприятных, условиях суда-гробы сдерживали движения. Довольно часто у них возникала срочная необходимость что-нибудь подлатать, им приходилось покидать строй и оставаться за кормой конвоя, одновременно передавая командиру просьбу снизить скорость.

Мы использовали этот период снижения вражеской активности для повышения боеспособности кораблей группы В2. С «Вечерней звезды» на другие корабли все реже и реже передавались какие-то сигналы. Мы достигли такого уровня, когда каждый командир отлично знал, что он должен делать при различных возникающих обстоятельствах, и немедленно приступал к выполнению своей задачи, не дожидаясь приказа.